Наполеон Великий. Том 2. Император Наполеон
Шрифт:
Как только отзвучала присяга императора, герольдмейстер поставил заключительную точку в церемониале коронации, объявив: «Славнейший и августейший Наполеон, император французов, миропомазан и воцарен» [33] .
Можно представить себе, какими взволнованными, преисполненными счастливых надежд вернулись Наполеон и Жозефина с коронации к себе домой, в Тюильри. И здесь «славнейший и августейший» император, сняв с себя коронационное облачение, глядя на золото, бриллианты и прочую роскошь своих знаков отличия, вдруг обратился к женщине, которую он любил и только что короновал, с вопросом: «Ну и кому я это все оставлю, Жозефина?» [34]
33
Кронин В. Цит. соч. С. 314.
34
Мемуары г-жи де Ремюза. Т. 1. С. 223.
Итак, первый консул стал императором. Но Французская республика осталась Республикой. По сенатус-консульту от 18 мая 1804 г. Наполеон принял императорский титул «милостью Божьей и согласно Конституции Республики». «Формула “согласно Конституции Республики” будет фигурировать последний раз в императорском декрете
35
Дюфрес Р. Наполеон. М., 2003. С. 97.
36
Собуль А. Первая республика (1792–1804). М., 1974. С. 359–360.
37
Кронин В. Цит. соч. С. 315.
Между тем, заглянув вперед, мы увидим, что Наполеон не удовольствуется французским престолом. 9 мая 1805 г. итальянский Административный совет (благодарный Наполеону за его помощь итальянцам в борьбе против австрийского и собственного феодального ига) собрался в Париже и пожаловал императору Франции еще и титул короля Италии. Наполеон, не теряя времени, уже 26 мая в Миланском соборе возложил на себя Железную корону [38] – ту самую, которой в 800 г. короновали в Риме Карла Великого. Приняв титул итальянского короля, он объявил своего пасынка Евгения Богарне вице-королем и правил Италией через его посредство.
38
Железной эта корона названа потому, что в ней помещался железный обруч, выкованный, по преданию, из гвоздя – одного из тех, которыми был распят Иисус Христос.
С двумя коронациями Наполеона связана отмена республиканского календаря во Франции, введенного якобинским Конвентом 5 октября 1793 г. Он имел необычные названия для всех 12 месяцев (вандемьер, брюмер и т. д. до фрюктидора) по времени года от осени до лета. Наполеон отменил его и вернул Францию к прежнему, христианскому, григорианскому календарю 1 января 1806 г. [39]
Практически общенациональная поддержка императорского статуса Наполеона не исключала отдельных, случалось и резких, смелых до дерзости, возражений со стороны даже близких его соратников. В Сенате против обращения республики в империю выступил один из идеологов революции Константен Франсуа Вольней, а в Трибунате – «организатор побед» республиканских армий Лазар Карно, речь которого современники назвали «последним вздохом революции». Карно прямо заявил Наполеону: «Вам следовало оставаться первым консулом. Вы были единственным в Европе, а теперь взгляните, в какой компании вы оказались» (в одном ряду с феодальными монархами Европы) [40] . В ближайшем окружении Наполеона буквально восстал против его монархизма самый верный и талантливый из генералов, начальник консульской гвардии Жан Ланн, устроивший императору (которому ранее, в Италии, он дважды спас жизнь) «бурную сцену протеста» [41] . Впрочем, Ланн, и только он, мог позволить себе любые протесты – ему Наполеон все прощал.
39
Позднее республиканский календарь во Франции был вновь восстановлен, но ненадолго (с 18 марта по 28 мая 1871 г.) во время Парижской Коммуны. Кстати, разработчиком этого календаря был член Конвента Шарль Жильбер Ромм (ранее, в 1779–1786 гг., гувернер графа П. А. Строгонова – будущего члена Негласного комитета при Александре I).
40
Текст речи Л. Карно см.: M'emoire adress'e au Roi en jullet 1814 par m-r Carnot. P., 1814. P. 65–72.
41
Стендаль. Собр. соч. М.; Л., 1950. Т. 14. С. 36.
Передовые люди разных стран, узнав о коронации Наполеона, разочаровались в нем. «Быть Бонапартом – и стать императором! Так опуститься!» – восклицал замечательный французский писатель, публицист, автор «Памфлета о памфлетах» Поль Луи Курье [42] . Так же отреагировал на коронацию Наполеона юный 21-летний Симон Боливар – будущий вождь трех революций в Южной Америке, национальный герой Боливии (страны, названной его именем), Колумбии и Венесуэлы. Он был свидетелем коронационных торжеств в Париже 2 декабря 1804 г., а много лет спустя так вспоминал о своих юношеских впечатлениях: «Я боготворил Наполеона как героя республики, как блестящую звезду славы, как гения свободы. Я не видел в прошлом никого, кто бы мог с ним сравниться. Мне казалось, что и в будущем не сможет появиться подобный человек. Но с того дня, когда Наполеон провозгласил себя императором, для меня он превратился в двуличного тирана» [43] .
42
Цит. по: Lacour-Gayet G. Napol'eon: sa vie, son oeuvre, son temps. P., 1921. P. 168.
43
Цит. по: Лаврецкий И. Р. Боливар. М., 1981. С. 31.
Напомню читателю, что величайший композитор того времени Людвиг ван Бетховен, посвятивший генералу Бонапарту свою бессмертную 3-ю («Героическую») симфонию, после коронации Наполеона изменил посвящение: «Симфония в честь памяти великого человека». Республикански настроенные поклонники Наполеона теперь противопоставляли его Джорджу Вашингтону, первому президенту США, который отказался от короны и тем самым еще выше поднял себя в глазах своей нации и всего человечества. Наполеон знал если не все, то почти все об откликах на провозглашение его императором. Из всей бездны этих откликов он математически выделил для себя главное: итоги народного референдума – 3 572 329 против 2569, поэтому он был снисходителен к редким протестам против его коронования. Когда, например, некоторые студенты Политехнической школы в Париже демонстративно отказались подписать поздравления с его коронацией и были за это арестованы, а список их полиция представила Наполеону, он увидел, что в списке стоят фамилии лучших из студентов, и сказал: «Я не могу выгнать первых воспитанников. Жаль, что они не последние. Оставьте это дело!» [44]
44
Гранин Д. А. Араго и Наполеон // Пути в незнаемое. М., 1972. Сб. 9. С. 217.
В самой Франции практически все проявления недовольства императорским статусом Наполеона утихнут после самой блистательной из всех, более чем 50, его побед над войсками феодальной коалиции в битве при Аустерлице. «Народ тогда, – по свидетельству Стендаля, – с удовлетворением отметил, что эта победа одержана 2 декабря, в первую годовщину коронования. С тех пор никто во Франции уже не возмущался этой (коронационной. – Н. Т.) нелепой церемонией» [45] .
45
Стендаль. Собр. соч. Т. 14. С. 49.
Зато европейские монархи восприняли коронацию Наполеона как преступную и оскорбительную для достоинства каждого из них акцию. Поскольку «маленький капрал» не был наследным принцем хоть какой-нибудь из монарших династий, он, как они полагали и как писал об этом (соглашаясь с ними) Вальтер Скотт, «ски похитил» императорскую власть и, стало быть, провозглашение его императором «совершенно недействительно» [46] . Выходило, что худородный «разбойник» с дикого острова вставал как бы вровень с ними, августейшими государями, помазанниками Божьими, и они по ритуалу, принятому среди монархов, должны теперь обращаться к нему как к равному: «государь, брат мой…». Этого «августейшие» стерпеть не могли. Учитывая, что коронование Наполеона совпало по времени с провозглашением империи на негритянском острове Сан-Доминго, кн. А. Н. Голицын во всеуслышание, в присутствии Александра I сострил: «Императорское общество становится не совсем приличным» [47] .
46
Скотт В. Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французов. М., 1995. Т. 1. С. 405–406.
47
Бутенев А. П. Воспоминания // Русский архив. 1881. № 5. С. 46.
Итак, для европейских монархов коронация Наполеона оказалась, с его стороны, вторым после расстрела герцога Энгиенского, менее болезненным, но еще более демонстративным вызовом. В такой ситуации Англия как «спонсор» и Россия как главный поставщик «пушечного мяса» форсируют начавшийся с весны 1804 г. процесс сколачивания третьей антифранцузской коалиции.
2. От Булони до Ульма: третья коалиция против Наполеона
Советские историки дружно охарактеризовали феодальные коалиции 1805–1807 гг. как «оборонительные союзы европейских государств», которые, мол, противостояли «экспансии Франции» и стремились к созданию в Европе системы коллективной безопасности, «такой системы государств, которая помешала бы новым завоеваниям Наполеона» [48] . Такие оценки, бывшие в ходу еще у российских придворных летописцев (А. И. Михайловского-Данилевского, М. И. Богдановича, Н. К. Шильдера, И. К. Кайданова и др.) [49] и повторяемые доселе (в трудах А. В. Шишова, А. Н. Архангельского, В. М. Безотосного, А. А. Орлова и др.) [50] , со всей очевидностью противоречат фактам и документам.
48
Итоги и задачи изучения внешней политики России. М., 1981. С. 197. О том же: Бескровный Л. Г. Русское военное искусство XIX в. М., 1974. С. 23; Окунь С. Б. История СССР. Лекции. Л., 1974. Ч. 1. С. 164; Жилин П. А. О войне и военной истории. М., 1984. С. 457, 503, 504; Орлик О. В. «Гроза двенадцатого года…» М., 1987. С. 16.
49
См.: Кайданов И. К. Краткое изложение дипломатии Российского двора. СПб., 1833. Ч. 2. С. 150; Михайловский-Данилевский А. И. Описание первой войны императора Александра с Наполеоном в 1805 г. СПб., 1844. С. 6–8; Богданович М. И. История царствования императора Александра I. СПб., 1844. Ч. 1. С. 56, 87; Шильдер Н. К. Император Александр I. Его жизнь и царствование. СПб., 1905. Т. 2. С. 120–121; Три века. Сб-к к 300-летию Дома Романовых. М., 1913. Т. 5. С. 184.
50
См.: История России. С нач. XVIII до кон. XIX в. / отв. ред. А. Н. Сахаров. М., 2000. С. 307–308; Архангельский А. Н. Александр I. М., 2000. С. 136, 235; Шишов А. В. Неизвестный Кутузов. М., 2001. С. 152–153; Орлов А. А. Союз Петербурга и Лондона. М., 2005. С. 12; Мезенцев Е. В. Война России с наполеоновской Францией в 1805 г. М., 2008. С. 27–28; Безотосный В. М. тинаполеоновские войны: борьба с прогрессом или агрессией? (Полемика с Н. А. Троицким) // Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография. М., 2008. Т. 7. С. 393–394, 399–400, 402.
Разумеется, войны 1805–1807 гг. со стороны наполеоновской Франции отличались агрессивностью: Наполеон стремился к европейской гегемонии, намереваясь поставить государства Европы в политическую зависимость от Франции. Эта сторона вопроса о характере войн 1805–1807 гг. ясна и неоспорима, хотя избитый тезис наших историков о стремлении Наполеона к мировому господству утрирован (о господстве над Соединенными Штатами Америки или над Японией и Китаем Наполеон не помышлял [51] ), – речь могла идти в 1805–1807 гг. о господстве именно в Европе.
51
С правительством США Наполеон поддерживал добрые (политические и торгово-экономические) отношения, а за неделю до нашествия Наполеона на Россию, 18 июня 1812 г., Соединенные Штаты объявили войну Англии – главному врагу наполеоновской Франции.