Наполеон. Отец Евросоюза
Шрифт:
Первый Булонский лагерь. Англия чувствовала себя изолированной и изнемогала под тяжестью колоссального долга в двенадцать миллиардов. Притом ей грозило прямое нападение на ее собственную территорию. Дело в том, что Бонапарт готовил множество мелких судов и транспортных кораблей, чтобы перекинуть за Ла-Манш армию булонского лагеря. Одного благоприятного тумана, одного попутного ветра было бы довольно, чтобы высадка удалась. Две атаки стремительного Нельсона на флотилию ореховых скорлуп потерпели полную неудачу. Континентальные державы отвергали золото, которое предлагали им англичане для возобновления войны. Общественное мнение Англии настойчиво требовало мира. Ожесточенный противник Франции, Уильям Питт, должен был покинуть министерство из-за ирландских дел. А его преемник, Аддингтон, не был в такой степени связан прошлым и мог сделать большие уступки. Прелиминарный мир был подписан в Лондоне французским уполномоченным Отто и лордом Гауксбери (1 октября 1801 г.). В
Амьенский мир. Амьенский мир (25 марта 1802 г.) был заключен между Францией, Испанией и Батавской республикой с одной стороны и Англией с другой. Англия отказалось от всех своих завоеваний, кроме Цейлона и Тринидада. Капштадт был признан портофранко. Эвакуация Египта французами была санкционирована, и он был возвращен оттоманской Порте. Ионические острова были обращены в «республику семи островов» под общим суверенитетом Порты и России. Англия обязалась вернуть Мальту и Гоццо иерусалимским Иоаннитам. Наконец, она обязалась не вмешиваться во внутренние дела Батавии, Германии, Гельвеции и итальянских республик. В общем, это было равносильно установлению принципа, что отныне Англии нет никакого дела до того, что происходит в Европе. Король Георг III отказался от лилий в своем гербе и от титула французского короля, который его предшественники продолжали носить со времени Столетней войны. Таким образом, Франция, казалось, смирила свою соперницу, как и всех остальных своих врагов.
Эти два договора – Люневильский и Амьенский – были встречены с единодушной радостью. Все с бодрой уверенностью смотрели на будущее. Казалось, что для всего человечества начинается новая эра согласия и благоденствия. Казалось, что Бонапарт, подобно Генриху IV, навеки обручил Францию миру. Он сделался героем мира, как до того был героем войны. Все сердца были обращены к нему, невольно и наивно подкупленные его блестящими заслугами и очарованные тем обаянием, которое присуще всякому гению. Счастливый, но – увы! – невозвратный день! Умри Бонапарт в эту минуту, его слава осталась бы непомраченной и не было бы пятен на солнце.
III. Расторжение Амьенского мира
Ненадежность Амьенского мира. Амьенский мир оказался лишь кратким перемирием. Заключая договор, обе стороны действовали неискренне. Мир мог состояться только потому, что обе они молча согласились не затрагивать щекотливых вопросов. Пользуясь продолжительностью переговоров, Бонапарт снова грубо нарушил независимость Голландии, Швейцарии и Пьемонта. Английский министр Аддингтон, сильно желавший мира, притворялся, что ничего этого не видит. Бонапарт заставил его волей-неволей склониться перед совершившимся фактом. С своей стороны Англия во что бы то ни стало хотела сохранить за собой Мальту и Александрию, Горею, Кап и французские города в Индии, т. е. все, что она обязалась возвратить. С виду молча смирившись, она, однако, вовсе не была склонна отречься от всякого влияния на континент, а, с другой стороны, Бонапарт был твердо намерен вернуть Франции ее законную долю во владычестве над морем и колониями. Он хвалился тем, что запер храм Януса, а сам прилагал все усилия, чтобы снова открыть его. Притязания обоих противников были непримиримы; только война могла решить спор. Предстояла новая схватка в том трагическом единоборстве, которое началось в 1688 году и окончательно прекратилось только в 1815.
Колониальные замыслы Бонапарта: Леклерк в Сан-Доминго. После потери Египта Бонапарт стал обдумывать план приобретения новых колоний на Западе. Еще до этого он добился от Испании через посредство посланного им в Мадрид Бертье (август 1800 г.) уступки Луизианы; взамен этой прекрасной американской колонии он обещал признать Тоскану королевством и отдать ее зятю Карла IV. В основе задуманной Бонапартой комбинации лежала мысль об упрочении французского владычества на Сан-Доминго. Он надеялся отбить у Соединенных Штатов торговлю богатого бассейна Миссисипи и дать Франции возможность извлекать выгоду из всей торговли быстро растущей Америки. Для этого он должен был избегать войны с Соединенными Штатами, и потому он заключил с ними морфонтэнский договор (октябрь 1800 г.). Ему нужен был также мир с Англией, и это было одной из причин, приведших к заключению Амьенского мира.
Наконец, необходимо было подавить попытки туземцев добиться независимости. Негр Туссэн-Лувертюр, покорив под свое железное иго враждебные друг другу группы населения – белых, метисов и негров, – устроил нечто в роде республики и присвоил себе диктаторскую власть. Благодаря его твердости в стране воцарились порядок и прежнее благоденствие. Но он хотел дать Сан-Доминго конституцию, которая должна была почти полностью освободить его от суверенитета Франции. Бонапарт отказался принять эту конституцию и тотчас после ратификации лондонского прелиминарного мира стал организовать большую колониальную экспедицию, руководство которой поручил своему шурину, генералу Леклерку. 35 000 человек, высадившиеся в Сан-Доминго, сначала успешно подавили сопротивление туземцев. В течение двух месяцев (март – апрель 1802 г.) во всей колонии был восстановлен порядок. Туссэн-Лувертюр был взят в плен и умер пленником во Франции, в крепости Жу. Однако две трети экспедиционного корпуса погибли от желтой лихорадки. Генерал Леклерк с пятнадцатью генералами также пал
Посольство Себастиани на Восток. Между тем Бонапарт не переставал думать и о востоке: он еще не отчаялся снова овладеть Египтом. В сентябре 1802 года он отправил в Левант Себастиани со званием торгового агента. Этот оригинальный агент должен был отправиться из Триполи в Египет и Сирию, тщательно изучить состояние портов и арсеналов, посетить каирских шейхов и при этом уверить их в благожелательстве Франции, предложить посредничество Бонапарта в споре между пашой и беями и снять планы укреплений Яффы, Иерусалима и Сен-Жан-д’Акры. Это посольство недолго оставалось тайной. Бонапарт опубликовал донесение Себастиани в Монитере от 30 января 1803 года. Оно заключало в себе ответы на все упомянутые вопросы, а также точные сведения об английских и турецких силах в Леванте, и кончалось следующим, угрожающим миру заявлением: «В настоящее время достаточно 6 000 французов, чтобы снова завоевать Египет». Для всякого было ясно, что Бонапарт намерен возобновить экспедицию при первом удобном случае.
Декан в Индии и на Иль-де-Франсе. Владычеству англичан в Индии снова грозила опасность. Правда, со смертью Павла I грандиозный план сухопутного вторжения в Индию сам собой рухнул; но ничего не стоило в каждую данную минуту вызвать там восстание. Тотчас после битвы при Гогенлиндене генерал Декан обратился к первому консулу с просьбой командировать его в Индию; он хвастал, что превосходит всех французов в ненависти к англичанам. Декан покинул Францию всего месяц спустя после заключения Амьенского договора; это доказывает, что первый консул не был намерен долго соблюдать мир. Официально ему было поручено принять от английских комиссаров те пять французских городов, которые в силу Амьенского договора должны были быть возвращены Франции; секретная же инструкция предписывала ему склонить к союзу всех местных властителей, настроенных враждебно против англичан. Отплыв из Бреста с 1800 человек на шести судах (1803), он только показался перед Пондишери, где командир английского крейсера едва не захватил его в плен со всем его отрядом. Но ему удалось добраться до Иль-де-Франса, который он и привел в оборонительное состояние на случай нападения со стороны англичан. В течение восьми лет (1803–1811) он непрерывно высылал на каперство все новые суда, причинявшие большой ущерб британской торговле.
Он утверждал, что, имей он в своем распоряжении несколько миллионов франков и несколько тысяч человек, он без труда низверг бы владычество англичан в Индии; но для достижения этой цели была нужна еще поддержка сильного военного флота.
Новые захваты французов:
1) В Голландии. Напротив, на континенте воля Бонапарта не знала преград, а вопрос о законности его действий не смущал его нимало. На всех границах Директория организовала республики наподобие французской. Теперь Франция быстрыми шагами приближалась к монархическому устройству; Бонапарт хотел преобразовать в монархическом духе шаткую организацию и этих сторожевых государств. Наиболее пластичным из них была батавская республика. После успеха штатгальтерской реакции в 1787 г. побежденные патриоты образовали франкофильскую партию, готовую слепо следовать всякому внушению со стороны Франции. Этим объясняются легкие успехи Дюмурье в 1793 и Пишегрю в 1795 гг. В Голландии последовательно сменили друг друга: Генеральные штаты, представлявшие собой копию французского Учредительного собрания, Конвент, подобный французскому, и Директория по образу французской же. Эта Директория привела к монархии, предварительно пройдя через консульство, в котором Шиммельпеннинк сыграл, так сказать, роль Бонапарта. Новая конституция умалила власть областных собраний, ослабила влияние демократических тенденций и весь престиж предоставила исполнительной власти, сосредоточенной в руках регентства. Президентом последнего был Шиммельпеннинк.
2) В Италии; лионская консульта; присоединение Пьемонта. 1 декабря 1801 года на лионской консульте, где собрались виднейшие деятели Ломбардии, Бонапарт сумел добиться своего избрания в президенты Цизальпинской республики. В Генуе под его влиянием был избран президентом Лигурийской республики Жером Дураццо, одна из его креатур. Он организовал в Пьемонте временное управление, которое однако вскоре естественно должно было сделаться постоянным: Пьемонт был разделен на шесть департаментов, устроенных наподобие французских (11 сентября 1802 г.). Чтобы удовлетворить русского царя, сардинскому королю было обещано вознаграждение. Но дело затянулось. Сначала Бонапарт предложил в обмен Парму и Пьяченцу, но потом раздумал и отдал их одному испанскому инфанту. Впоследствии он предложил сардинскому королю только Сиенну, Орбителло и пенсию в 500 000 ливров. Протесты русского царя в пользу Карла-Эммануила удивляли Бонапарта. «Казалось бы, – сказал он однажды, – это дело должно интересовать императора Александра ровно столько же, сколько меня, первого консула, интересуют персидские дела».