Наполеон. Последняя любовь
Шрифт:
Наполеон пошевелился в кресле, и оно угрожающе заскрипело, а его суставы захрустели. Наполеон поморщился и подумал о том, что тяготы бесчисленных военных кампаний стали отражаться на его суставах.
— Если бы я последовал своему первому увлечению и стал бы романистом, наверно, сейчас я бы жил в комфорте и с удобствами в доме, наполненном книгами, а не оказался бы под присмотром властей на пустом каменистом острове. Но это было бы слишком скучное существование, от него у меня болела бы печенка.
2
Позже днем Бетси сидела на лужайке между двумя домами и пыталась кое о чем подумать. Днем раньше ее отец привез из города новую книгу, она называлась «Парикмахер узурпатора делится своими воспоминаниями». Раньше Бетси жаждала прочитать эту книгу, но теперь ее что-то останавливало. Она также подумала о Леди в Вуали и о том, что могло объяснить ее присутствие на острове. Она вскоре перестала об этом размышлять, потому что никому на острове не была известна правда.
На Бетси было надето почти новое платье коричневого цвета с золотой ниткой, так подходившее к ее волосам. Девушка знала, что платье ей очень шло и надеялась, что Наполеон наконец очнется от дневного сна и сможет сказать ей об этом.
Потом девушка решила сходить за дом, чтобы проверить, как себя ведет шумный выводок щенков. В этот момент прибыл Эманюэль Ла Касе. Он неуверенно приближался к ней, на нем были настолько широкие панталоны из желтовато-коричневой нанки, что его тощие ноги совершенно потерялись в брюках. Воротник сюртучка был очень высоким и жестким, и он с трудом поворачивал на нем шею. Он медленно двигался к Бетси.
— Мадемуазель, — тихо произнес Эманюэль, — я пришел, чтобы извиниться. Я слышал, что вас сегодня наказали за то, что мой отец рассказал вашим родителям.
Для Бетси это сообщение было новостью. Она даже не предполагала, что папаша Ла Касе успел что-то наябедничать ее родителям.
— Ваш отец ни в чем не виноват, — улыбнулась она юноше. — Мосье Эманюэль, я думаю, что это сделал храбрый убийца беспомощных людей — мосье Гурго.
Юноша грустно покачал головой.
— Нет, мадемуазель Бетси. Именно мой отец все пересказал господину Бэлкуму. Он очень разозлится, если узнает о моих словах. Но я… я не мог не прийти и не принести вам извинения.
Бетси начала лихорадочно думать. «Бедняга Эманюэль! Ему сейчас очень плохо, и он к тому же так разоделся!»
— Я знаю, мадемуазель, что я вам не нравлюсь, — продолжал Эманюэль. — И я не знаю, что еще можно сказать. Я… просто не нахожу слов, — и он замолк.
— Эманюэль! Вы мне нравитесь. Вы столько времени проводите в одиночестве! Почему вы постоянно должны оставаться в душном маленьком помещении под крышей? Почему бы вам не спускаться вниз и не поиграть вместе с нами?
— Мадемуазель, я не знаю почти никаких игр, и вы все станете надо мной смеяться. Я играл всегда только в одну игру — «Лови!»
— «Лови!» — Бетси нахмурилась. — Мне не известна эта игра.
— Это очень хорошая игра! — мальчик внезапно оживился. — Вы бросаете о стенку мяч и, когда он отлетает назад, пытаетесь его поймать.
— И все? Сколько человек играет в мяч?
— Всего один.
— Вы хотите сказать, что никто не пытается перехватить мяч? И никто не бьет по мячу битой?
— Нет, нет! Вы играете один. Когда вы ловите мяч — это бывает так… восхитительно.
Бетси поняла, что ей следует быть весьма тактичной с этим странным мальчиком.
Она сказала:
— Да, наверно, это очень интересно.
Потом предложила:
— Эманюэль, хотите я подарю вам щенка? У нас их слишком много. Вам с ним будет веселее. Они все такие забавные. Мне кажется, что я могу вам подарить Виктора. Он очень смелый.
Мальчик-француз грустно покачал головой.
— Я не могу завести щенка. Мой отец всегда говорит, что иметь домашних животных — это признак слабости. Он говорит, что в нашем семействе никогда в течение семи столетий никто не проявлял никаких слабостей…
— Вы хотите сказать, что в течение этого времени в вашем семействе не было домашних любимцев? — воскликнула Бетси.
— Правда. Мы — гордое семейство и всегда можем положиться лишь на себя. Так постоянно повторяет мой отец. — Мальчик помолчал, а потом не смог сдержаться: — Я слышал, как о ваших щенках говорил император. Мадемуазель, наверно, хорошо иметь столько любимцев!
— Да, у нас есть собаки и два кота. Они такие милые — мальтийской породы. И еще попугай. Наверно, вы слышали его крики, а у мамы есть парочка попугайчиков.
— Но… Но вы ничего не сказали о крокодиле.
— Крокодил? — удивилась Бетси. — Откуда вы это взяли?
— Об этом говорил Его Императорское Величество, когда собирались на обед все остальные его сопровождающие.
— Вы имеет в виду Бертье и Монтолонов и… этого Гурго?
— Да, мадемуазель. Император сказал им, что у вас есть маленький крокодил, и он ползает под столом и все должны поднимать ноги, чтобы он не покусал. Он сказал, что это было весьма забавно. Мне очень хотелось бы когда-нибудь посмотреть на него. Но, конечно, на безопасном расстоянии, — прибавил Эманюэль.
— Итак, император сказал, что все было очень забавно, — заметила девушка мрачным тоном. — И все смеялись?
— Да, все-все. Мой отец так сильно смеялся, что даже не остановил меня, когда я тоже захохотал.
— Я очень рада, что вы мне рассказали об этом. Возможно, мосье Эманюэль, я когда-нибудь представлю вам шанс увидеть крокодила. Возможно, мне удастся все организовать…
Во время длинного разговора Эманюэль, казалось, расстался со смущением, но сейчас вдруг сразу к нему вернулась обычная застенчивость. Он опустил взгляд и начал ногой катать камешки.