Наполеон. Последняя любовь
Шрифт:
— Я собираюсь вызвать его на дуэль. Мои двое друзей сразу отправятся к нему и договорятся об условиях дуэли.
— Вы не сделаете ничего подобного, — заявил Лоув. — Если бы вы следили за поведением дочерей, этого бы не случилось! Но коль так случилось, я вам не позволю поднять шумиху в прессе на весь мир и сражаться на дуэли с маркизом де Моншеню. Я не желаю никакого шума. В мире не должен никто верить, что на этом острове хорошо относятся к Бонапарту, единственное, что нам следует сделать — это промолчать.
Бэлкум твердо взглянул ему в глаза.
— Опорочена
— Вы не понимаете… — настойчиво возразил ему сэр Хадсон Лоув.
— Это вы не понимаете, — сказал отец Бетси. — Моя дочь пострадала от писанины этого поганого писаки, и я сам все буду решать.
— Сэр! — нетерпеливо завопил губернатор. — Я представляю здесь Корону и не желаю больше ничего слышать. Я требую, чтобы вы подчинились моему решению.
— Это связано с честью нашей семьи, и чужое мнение меня не интересует.
— Вы посмели это сказать мне в лицо?
— Да, Ваше Превосходительство. Я вызову этого человека на дуэль, если только он публично не признается во лжи!
Лоув громко фыркнул.
— Он откажется с вами встретиться. Он аристократ, и у него военное образование. Какой шанс победить у лавочника?
— Я также получил военное образование, и если вам будет интересно знать, я хорошо владею пистолетом.
— Тогда он просто откажется иметь с вами дело.
— Если он это сделает, я его публично высеку кнутом. Если мы с ним будем стреляться, я с удовольствием залеплю пулю ему между глаз. — Он поклонился и собрался покинуть комнату.
— Прощайте, мистер губернатор.
Бэлкум покинул дом в тот момент, когда большие часы в холле пробили одиннадцать часов. Когда стало тихо, Лоув обратился к адъютанту, сидевшему за почти таким же роскошным столом.
— Мне следует избавиться от этого человека.
Менти Тиммс получил инструкции, и в пять часов он стоял у привязи лошадей у «Плантейшн-Хаус» с любимым конем хозяина. К нему вышел дворецкий и нахмурился.
— Кого ждешь?
— Мистера Бэлкума.
— Бэлкума? Он ушел в одиннадцать утра.
В этот момент Вильям Бэлкум стоял у входа в контору и никак не мог понять, куда подевался его слуга с лошадью. Он страшно устал, ему совсем не хотелось возвращаться домой пешком, но иного выхода у него не было. В этот момент он увидел, как правительственная карета свернула на главную улицу, и ее седок выпрыгнул перед замком. Карета могла похвастаться последним изобретением — стальными рессорами и чудесной отделкой внутри и снаружи. Бэлкум понял, что губернатор приехал, чтобы узнать, что случилось. «Станет бушевать еще сильнее», — подумал он.
Поход в полторы мили вымотал его, и на несколько секунд господин Вильям прислонился к каменному столбу у дороги, ведущей к дому. Он взглянул на летний домик, который с трудом проглядывал сквозь гущу деревьев.
«Если бы Наполеон не проехал здесь в то первое утро, — подумал господин Бэлкум, — и не увидел, как здесь тихо и мирно, семейство Бэлкум не страдало бы так сейчас».
Когда он подходил к дому, мадам Бэлкум встретила его на крыльце.
— Вильям, неужели вы шли пешком! — воскликнула она. — Где Менти?
— Не знаю, дорогая. Могу сказать только, где его не было.
— О, если бы Сара не была таким сокровищем… Но мы не можем избавиться от него, иначе мы потеряем и Сару!
Хозяин семейства вздохнул.
— Мне нужно вам кое-что сказать. Вам будет неприятно это слышать, дорогая. Мы можем сейчас занять маленькую гостиную?
Жена начала беспокоиться.
— Конечно. — И они отправились в дом.
Гостиная располагалась на первом этаже. В основном ее использовали для шитья, но там стояли высокие полки с потрепанными книгами. Яркие хлопковые занавески на окнах сильно ее оживляли.
Миссис Бэлкум усадила мужа в удобное кресло и встала с ним рядом, взволнованно глядя на него.
— Что случилось? Это как-то связано с бизнесом?
— Нет, там все в порядке. Сегодня утром мне пришлось честно высказаться перед этим страшным человеком из «Плантейшн-Хаус». Не знаю, что последует за этим. Дорогая, вам придется взглянуть вот на это.
Он передал жене вырезку. Мадам Бэлкум прочла несколько строк и воскликнула:
— О, нет!
Она прижала руку к губам. Она прочитала еще несколько предложений, и бумага выпала из ослабевших рук.
— Вильям! О, Вильям! Какой кошмар!
— Вам когда-нибудь приходилось встречать этого паршивого сплетника?
— Только раз, он мне сразу не понравился.
Они помолчали.
— Дорогая, мне пришлось вызвать его на дуэль. Доктор О'Мира и Артур Принси передали ему мой вызов и уже повидали его.
Миссис Бэлкум не могла сдерживаться.
— Дорогой мой муж, вы не должны с ним драться! Он же солдат и может вас убить.
— Ну, заранее ничего нельзя сказать. Он повел себя, как настоящий трус. Моим друзьям он сказал, что произошла ошибка, и что его снабдили неправильной информацией. Они мне рассказали, что лицо у него побелело как снег, а руки — дрожали. Он обещал послать опровержение во все газеты, где был напечатан его паршивый рассказ, но прежде я просмотрю то, что он написал, и дам свое одобрение. — Бэлкум потрепал жену по руке, лежавшей у него на плече. — Дуэль не состоится. Я разочарован. У меня так и чешутся руки выстрелить в него или хотя бы выпороть его как следует!
Миссис Бэлкум села в рядом стоящее кресло.
— У меня от сердца отлегло. Если бы ваши друзья договорились встретиться с ним на рассвете, я бы не пережила эту ночь — я бы умерла от страха.
— Но сейчас перед нами стоит проблема не менее серьезная, чем дуэль. Что нам делать с нашими девочками? — спросил он, показав на вырезку.
Миссис Бэлкум попыталась успокоиться.
— Мне кажется, что Джейн не стоит менять свои планы. Он ее почти не упомянул. Она уже молодая леди, и ее не волнуют дела Лонгвуда. Но с Бетси… Тут дело сложнее. Ей не следует больше видеть генерала Бонапарта.