Наполеон

Нечаев Сергей Юрьевич

И уже буквально на другой день начала создаваться наполеоновская мифология. Более конкретно – Наполеон, «создавая историю», позаботился о ее увековечении в произведениях искусства. В частности, о своем подвиге на Аркольском мосту он заказал картину художнику Антуану-Жану Гро, ученику знаменитого Давида. Картина эта размером 1,30x0,94 м была написана, она выставлена в Версальском музее, а ее эскиз – в музее Лувра. На эту же тему были созданы множество картин и гравюр, и все они служат одной только цели – увековечению Великого Подвига Великого Наполеона.

Историк Пьер Микель в своей книге, носящей недвусмысленное название «Измышления Истории», в связи с этим пишет: «Продюсеры и режиссеры признали бы в будущем императоре своего. Не сумев, вопреки желанию, стать творцом своего века, Наполеон стал романистом, художником своей собственной исключительной авантюры. Возжелав перенести на холст – экран той эпохи – пример, иллюстрирующий его зарождающуюся славу, Бонапарт поручил молодому художнику Антуану Гро создать произведение. По мнению молодого двадцатишестилетнего генерала, только такой же молодой художник – а Гро было двадцать лет – мог при помощи своей кисти передать то, что генерал испытывал во время этой кампании. Ему не пришлось долго искать творца. Гро сам был ему вскоре представлен в Милане Жозефиной, повстречавшей его во время своего путешествия в Италию. Бонапарт проникся симпатией к молодому человеку, искусство которого ему понравилось. Как и обычно, Бонапарт направил свои пожелания Гро, которому оставалось лишь провести несколько сеансов позирования, позволившие ему наиболее достоверно представить модель в наиболее естественном состоянии, которое одновременно было бы и наиболее символическим, и наиболее убедительным. Таким образом, в наше подсознание пришла картина героя в униформе республиканского генерала, орлиным взором взирающего на идущих за ним солдат (которых, однако, не видно), с развевающимися на ветру волосами, затянутого великолепным трехцветным поясом и размахивающего знаменем, открывающим ему дорогу в будущее» [16] .

16

Miquel, Pierre. Les mensonges de l’Histoire. Paris, 2002.

Затем Наполеон на Аркольском мосту был многократно воспроизведен другими художниками: Антуаном-Шарлем-Орасом Верне, Огюстом Раффе, Луи-Шарлем Рюоттом, Фредериком-Теодором Ликсом и др.

Пьер Микель отмечает, что Наполеон с простреленным трехцветным знаменем в руках, ведущий за собой войска, «воспроизводился в десятках экземпляров на гравюрах, на фарфоре и т. д. Славная судьба для эпизода, не являвшегося таковым».

Вывод этого историка однозначен: Наполеон умышленно создавал свою легенду, и создание это «происходило ценой таких вот приближений и подобного рода маленьких натяжек».

А вот мнение историка Тьерри Ленца: «Наполеон понял выгоду, которую можно извлечь из уготовленной ему судьбы. С самого начала <…> он начал реконструировать свою карьеру» [17] .

* * *

У более обстоятельных исследователей Итальянской кампании Наполеона Бонапарта восторгов по поводу его поведения на Аркольском мосту уже было значительно меньше.

В частности, Дэвид Чандлер в своей знаменитой книге «Военные кампании Наполеона» пишет: «В один из моментов отчаявшийся Бонапарт схватил трехцветное знамя и повел солдат Ожеро в новую атаку на Аркольский мост, но в критический момент, когда успех еще не был предопределен, неизвестный французский офицер обхватил своего главнокомандующего, восклицая: “Генерал, вас убьют, а без вас мы погибнем; вы не пойдете дальше, вам не место там!” В этой суматохе Бонапарт упал в воду и был спасен своими преданными адъютантами, вытащившими в безопасное место своего мокрого главнокомандующего под угрозой штыков австрийской контратаки» [18] .

17

Lentz, Thierry. Napoleon en 100 questions. Рaris, 2017.

18

Дэвид Чандлер. Военные кампании Наполеона (пер. с англ.). М.: 1999.

Ему вторит профессор Вильям Миллиган Слоон: «Когда знаменосец был убит, Бонапарт подхватил знамя и собственноручно водрузил его на мост. Французские гренадеры ринулись было вперед, но, встреченные дружным залпом кроатов, смешались, были опрокинуты ударом в штыки и отхлынули назад, причем увлекли с собой главнокомандующего. Неловко своротив в сторону, Бонапарт завяз в болоте, из которого выбрался живым лишь благодаря тому, что гренадеры в четвертый раз бросились в атаку» [19] .

19

Вильям Миллиган Слоон. Новое жизнеописание Наполеона I (пер. с англ.). Том 1. М.: 1997.

* * *

Крайне важными в установлении истины представляются «Мемуары» Огюста-Фредерика де Мармона, непосредственного участника Аркольского сражения (позднее – маршала, а в то время полковника и адъютанта Наполеона Бонапарта).

Разберемся сначала с «подвигом» генерала Ожеро, отмеченным Лораном де л’Ардешем и некоторыми другими историками. Об этом Мармон пишет следующее: «Дивизия Ожеро, остановленная в своем движении, начала отступать. Ожеро, желая подбодрить свои войска, схватил знамя и пробежал несколько шагов по плотине, но за ним никто не последовал. Вот такова история этого знамени, о котором столько говорили, что он, якобы, перешел с ним через Аркольский мост и опрокинул противника: на самом деле все свелось к простой безрезультатной демонстрации. Вот так пишется история!» [20]

20

Marmont, Auguste-Frederic. Memoires du marechal Marmont, duc de Raguse. Tome I. Paris, 1857.

Действительно, именно так, к сожалению, пишется история. А ведь по итогам своих же собственных отчетов о сражении (Наполеон, понятное дело, ничего об этом писать и не думал) Ожеро получил памятное Аркольское знамя, которое после его смерти было передано его вдовой в музей артиллерии, где оно до сих пор хранится в одном из залов.

Относительно действий генерала Бонапарта у Мармона мы читаем: «Генерал Бонапарт, узнав об этом поражении, прибыл в дивизию со своим штабом для того, чтобы попытаться возобновить попытки Ожеро. Для поднятия боевого духа солдат он сам встал во главе колонны: он схватил знамя, и на этот раз колонна двинулась за ним. Подойдя к мосту на расстояние двухсот шагов, мы может быть и преодолели бы его, невзирая на убийственный огонь противника, но тут один пехотный офицер, обхватив руками главнокомандующего, закричал: “Мой генерал, вас же убьют, и тогда мы пропали. Я не пущу вас дальше, это место не ваше”» [21] .

21

Там же.

Как видим, Мармон четко указывает на то, что Бонапарт не дошел до пресловутого моста около двухсот метров. Так что и речи не может идти о том, будто главнокомандующий «схватил знамя, бросился на мост и водрузил его там». Во всяком случае, эта версия самого Наполеона находится в полном противоречии с версией Мармона, находившегося рядом.

Далее Мармон пишет: «Я находился впереди генерала Бонапарта, а справа от меня шел один из моих друзей, тоже адъютант главнокомандующего, прекрасный офицер, недавно прибывший в армию. Его имя было Мюирон, и это имя впоследствии было дано фрегату, на котором Бонапарт возвращался из Египта. Я обернулся, чтобы посмотреть, идут ли за мной. Увидев Бонапарта в руках офицера, о котором я говорил выше, я подумал, что генерал ранен: в один момент вокруг него образовалась толпа. Когда голова колонны располагается так близко от противника и не движется вперед, она должна отходить: совершенно необходимо, чтобы она находилась в движении для избежания поражения огнем противника. Здесь же беспорядок был таков, что генерал Бонапарт упал с плотины в заполненный водой канал, в узкий канал, прорытый давным-давно для добычи земли для строительства плотины. Луи Бонапарт и я бросились к главнокомандующему, попавшему в опасное положение; адъютант генерала Доммартена, которого звали Фор де Жьер, отдал ему свою лошадь, и главнокомандующий вернулся в Ронко, где смог обсушиться и сменить одежду» [22] .

22

Marmont, Auguste-Frederic. Memoires du marechal Marmont, duc de Raguse. Tome I. Paris, 1857.

Очень любопытное свидетельство! Получается, что Наполеон не только не показал со знаменем в руках примера мужества, повлиявшего на исход сражения, но и создал (пусть, невольно) в узком дефиле беспорядок, приведший к дополнительным жертвам. Атака в очередной раз захлебнулась, а насквозь промокшего главнокомандующего поспешно увезли в тыл.

Относительно всего этого Мармон делает следующий вывод: «Вот история знамени, которое на многих гравюрах изображено в руках Бонапарта, пересекающего Аркольский мост. Эта атака, простое дерзкое предприятие, также ни к чему не привела. Единственный раз во время Итальянской кампании я видел генерала Бонапарта, попавшего в реальную и большую опасность для своей жизни» [23] .

23

Marmont, Auguste-Frederic. Memoires du marechal Marmont, duc de Raguse. Tome I. Paris, 1857.

Полковнику Мюирону Мармон посвящает всего одну фразу, утверждая, что «Мюирон пропал без вести в этой суматохе; возможно, он был сражен пулей и упал в воды Альпона». И здесь Мармона трудно упрекнуть в предвзятости. Жан-Батист Мюирон был его другом детства, так что умышленно принижать его заслуги у Мармона не было никакого резона. Скорее всего, Мюирон, действительно, пропал без вести в возникшей сутолоке. Он был честным и храбрым офицером, он погиб от австрийской пули и, по мнению Мармона, совершенно не нуждался в каких-либо вымышленных легендах.