Наполеон
Шрифт:
В тот же день Наполеон переехал в дом Жозефины на улице Шантрен, а через несколько дней он уехал на войну в Италию, оставив любившую столичную жизнь и сопряженные с нею удовольствия Жозефину одну.
Глава четвертая
Выдуманный «подвиг» на Аркольском мосту
Андреа Аппиани. Портрет Жозефины Богарне. 1808
Орас
Луи Бакле д'Альб. Сражение при Арколе. 1804
Антуан-Жан Гро. Наполеон на Аркольском мосту. 1801
После успеха под Тулоном Наполеон Бонапарт нашел себе покровителей, в том числе упомянутого выше Поля Барраса. Покровительство это ему скоро пригодилось. Исключенный в сентябре 1795 года из списков армии за ослушание (за отказ войти в подчинение к генералу Гошу в войсковом подавлении мятежа в Вандее), Наполеон проживал в маленькой комнатке в Париже за три франка в неделю.
Он жил как частное лицо и сильно бедствовал, а его корсиканское сердце тосковало по домашнему очагу и по семье – обязательно с большим количеством детей.
Когда произошло восстание буржуазии и роялистов, известное под названием 13 вандемьера (5 октября 1795 года), Поль Баррас, которому Конвент поручил организацию защиты, взял себе в помощники генерала Бонапарта. Последний встретил мятежников такой убийственной картечью, что они скоро обратились в бегство, и всего через три недели под командование Наполеона уже были отданы все вооруженные силы Парижа.
Затем Баррас, сделавшийся одним из членов Директории, предполагал назначить Наполеона военным министром, но не встретил сочувствия у других директоров. Баррас же, как уже говорилось, явился посредником между молодым генералом и вдовой де Богарне, и он же устроил назначение Наполеона главнокомандующим Итальянской армией.
Главнокомандующим Наполеон был назначен через день после свадьбы, а 11 марта он уже отправился в поход, временно распростившись со своей молодой супругой.
Конечно же, старые генералы были недовольны таким назначением, но скоро вынуждены были признать превосходство военного гения Наполеона.
Итальянский поход 1796–1797 гг. покрыл этого совсем еще молодого человека славой.
Он нашел Итальянскую армию в жалком состоянии, то есть голодной и оборванной. Противник превосходил ее числом. Несмотря на это, Наполеон немедленно из оборонительного положения перешел к наступательным действиям. Его итальянская кампания была рядом блестящих успехов (при Монтенотте, Миллезимо, Дего, Лоди, Кастильоне и др.).
Историки считают первые битвы генерала Бонапарта («шесть побед за шесть дней») одним сплошным большим сражением. Основной военный принцип Наполеона
В результате австрийцы, несмотря на численное превосходство и сильное подкрепление, были вытеснены из Северной Италии.
Многие историки отмечают, что страстное корсиканское сердце Наполеона, впервые полюбившее истинной любовью, невыносимо страдало в то время в разлуке с Жозефиной. Он посылал ей в Париж письмо за письмом и практически в каждом умолял приехать к нему в Италию, чтобы разделить с ним славу и счастье.
Например, 3 апреля 1796 года он писал:
Моя единственная Жозефина, вдали от тебя весь мир кажется мне пустыней, в которой я один <…> Ты овладела больше, чем всей моей душой. Ты – единственный мой помысел; когда мне опостылевают докучные существа, называемые людьми, когда я готов проклясть жизнь, тогда опускаю я руку на сердце: там покоится твое изображение; я смотрю на него, любовь для меня абсолютное счастье <…> Какими чарами сумела ты подчинить все мои способности и свести всю мою душевную жизнь к тебе одной? Жить для Жозефины! Вот история моей жизни…
Посылая своего адъютанта Жюно в Париж для передачи Директории захваченных вражеских знамен, Наполеон в очередной раз написал Жозефине. Вот это письмо от 24 апреля 1796 года:
Ты должна приехать с ним, слышишь? Если, на мое несчастье, он вернется один, то я буду безутешен. Он увидит тебя, мой обожаемый друг, он будет дышать с тобой одним воздухом! Может быть, ты удостоишь его единственной, бесценной милости поцеловать твою щеку!
А вот его письмо от 17 июля 1796 года:
С тех пор, как мы расстались, я все время печален. Мое счастье – быть возле тебя. Непрестанно думаю о твоих поцелуях, о твоих слезах, о твоей обворожительной ревнивости, и прелести несравненной Жозефины непрестанно воспламеняют мое все еще пылающее сердце и разум. Когда освобожусь я от всех тревог, всех дел, чтобы проводить с тобой все минуты моей жизни; когда моим единственным занятием будет любить тебя и думать о счастье, говорить тебе и доказывать это? Я пошлю тебе твою лошадь; все же надеюсь, что ты скоро сможешь ко мне приехать <…>
Ах, молю тебя, открой мне какие-нибудь твои недостатки! Будь менее прекрасна, менее любезна, менее нежна, и прежде всего – менее добра! Никогда не ревнуй и не плачь; твои слезы лишают меня разума, жгут меня. Верь мне, что теперь у меня не может быть ни одной мысли, ни одного события, которые не принадлежали бы тебе.
Поправляйся, отдыхай, скорей восстанови свое здоровье. Приезжай ко мне, дабы мы, по крайней мере, могли сказать раньше, чем придет смерть: «У нас было столько счастливых дней!»