Напоминание о счастье

Солнцев Роман Харисович

– Как ты относишься к попыткам некоторых представителей краевой администрации покуситься на независимость газеты "Красноярский рабочий"?

– Прежде всего хочу заметить, что у меня к уважаемой газете есть свои претензии... Но пытаться командовать ею было бы большой ошибкой. Потому что за газетой "Красноярский рабочий" стоит огромное количество подписчиков, особенно в глубинке. И эти люди любую неточность власти в эпоху свободы слова и демократии воспринимают особенно болезненно. Мне кажется, добрая власть должна заботиться о своем имидже.

– Что нового в делах Сибирского филиала международного ПЕН-клуба?

– Недавно мы приняли в ПЕН-клуб замечательного

иркутского поэта Анатолия Кобенкова и нашу, красноярскую поэтессу Марину Саввиных. На днях будет рассматриваться вопрос о приеме новосибирского писателя Геннадия Прашкевича, который делает много для культурных обменов между Америкой и Россией. В частности, с его подачи мы напечатали в "Дне и ночи" огромную подборку русских поэтов, живущих за рубежом, под названием "Хранители родного слова". Что же касается правоохранительной деятельности ПЕН-клуба, то нашу озабоченность вызывают как раз те случаи давления властей на СМИ, о которых мы только что говорили.

– На последнем писательском собрании, где, на мой взгляд, царили хаос и взаимонепонимание, прозвучали, в частности, и в твой адрес упреки в "расколе"... Что ты можешь сказать в связи с этим, и вообще, как оцениваешь сложившуюся ситуацию?

– В настоящее время готовится общее писательское собрание, на котором будет обсуждена и утверждена окончательная схема руководства нашей организации, а представлена она должна быть обоими союзами - Союзом писателей России и Союзом российских писателей. Но вся беда в том, что в местном отделении Союза писателей России никак не выяснят, кто же у них главный. Там сейчас образовалось два бюро: одно возглавляет Щербаков, а другое - Задереев. На нашей общей встрече они (Задереев и Щербаков) обещали в течение февраля избрать единое бюро, но вот уже конец марта - и никаких перемен. Мы, члены Союза российских писателей, даже согласились, чтобы в их бюро было больше членов, чем у нас, но, видимо, и этих вакантных мест им маловато... А в нашем отделении, как ты знаешь, никаких ссор, мы живем своей жизнью, работаем, пишем. Если кто-то говорит о "расколе", то это не по нашему адресу... Более того, в нашем журнале "День и ночь" мы охотно и часто печатаем (и в этом легко убедиться!) представителей всех союзов, мы даже не обращаем на это внимания - лишь бы был талантливый текст.

– Мне приходилось слышать упреки, будто бы журнал "День и ночь" издается в ущерб альманаху "Енисей"...

– Это, конечно же, чепуха. Я буду рад, если "Енисей" снова начнет выходить. Мы ведь все когда-то печатались в "Енисее". Правда, в последние годы меня туда не приглашали, и я не помню, чтобы приглашали членов нашего союза. Не зря Виктор Петрович Астафьев вышел из редколлегии альманаха... Но если будет и далее нужна наша помощь, мы (я имею в виду "День и ночь") можем поделиться, как это делали и раньше, хорошими стихами и прозой, дожидающимися у нас очереди. У нас есть замечательные материалы по истории, краеведению, которым сам Бог велел быть на страницах "Енисея" - и мы готовы эти материалы им предоставить. Так что никаких интриг с нашей стороны нет, наоборот. Но где же он, "Енисей"? Насколько мне известно, там нет работающей редколлегии, только одни разговоры. Все это вызывает искреннее огорчение.

– Чем порадует читателей новый номер журнала "День и ночь"?

– Это будет сдвоенный, даже строенный номер - около 750 страниц. Там собраны самые яркие произведения, напечатанные в журнале за 7 лет. Сохранили все лучшее из поэзии, прозы, публицистики, мемуаров. Безусловное предпочтение отдали сибирякам, таким, как красноярец Анатолий Янжула, принятый недавно в Союз писателей, прозаик из Барнаула А. Котеленец, иркутянин Б. Ротенфельд. И конечно, не могли мы забыть наших талантливых юных поэтов и рассказчиков - школьников Красноярского края, в этом номере мы даем что-то вроде антологии дебютантов. Кроме того, наш журнал совместно с издательством "Гротеск" и литературным лицеем издает уже третью книжку в серии "Первая книжка".

Первый номер журнала еще не вышел, а в работе уже второй номер, который появится в апреле. Там будет тоже много сибиряков, но ожидаются и сюрпризы - например, нам обещали свои новые произведения Василий Аксенов из Вашингтона и Евгений Попов из Москвы (кстати, он бывший красноярец).

– Ты являешься главным редактором книжной серии "Поэты свинцового века". Первые книжки из этой серии уже стали библиографической редкостью. Из других городов меня просят прислать сборнички Тинякова, Маслова, Барковой... Имена этих поэтов возрождаются сейчас из забвения. Кто на очереди?

– Следующими будут книжки поэта-дивногорца Николая Рябеченкова, бывшей норильчанки Лиры Абдуллиной и поэтессы из Новосибирска Елизаветы Стюарт. Ее имя нельзя назвать забытым, но многие ее стихи не были напечатаны при жизни.

ВЕРЮ В ДОБРЫХ ЛЮДЕЙ Путь наш тернист, никак не прям. И радости тут очень мало. Крестами вылетавших рам меня Россия осеняла. Но хоть вы бейте ломом в лоб - я верю в будущее наше. Вы даже золотой нам гроб готовы сделать? Кукиш нате!

– Вернемся к главному - к твоим стихам и прозе. Как пишется? Как издается?

– Последней была книга прозы в "Платине" - "Очи синие, деньги медные", она вышла еще при поддержке Гулидова. За последнее время написал несколько повестей, которые, возможно, составят потом одну большую исповедальную книгу. В Москве должны вскоре выйти в одной серии три книги, три повести - "Свобода ночью", "Личный счет" и "Возвращенная родина". Я уже четвертый год работаю над этим повествованием, хочу рассказать об отце, о его поколении, о том, как все это аукалось в нас... Пишу и стихи. Заканчиваю работу над книгой под названием "Напоминание о счастье". Это моя благодарность всему прекрасному, что я видел в жизни, - матери, любимой, родине, друзьям. Эту книгу обещает издать в Москве Станислав Лесневский.

– А новые пьесы?

– Пьесу "Красноярский сериал" в "Дне и ночи" ты читал, ее сейчас рассматривают в театре имени Моссовета. Жаль, что в нашем ТЮЗе сейчас смутное время, и спектакль по моей пьесе "Жизнь при голубом свете" сняли с репертуара. Почему сняли? Да просто потому, что новое руководство предпочитает мюзиклы...

– Позволь заглянуть в твою творческую лабораторию. Как ты пишешь - по плану или по вдохновению? Или, может быть, с утра - стихи, а после обеда - прозу?

– У меня эта работа похожа на подземный торфяной пожар. Когда задумываешься над судьбой какой-то семьи, когда тебя не отпускают события, придуманные или увиденные (это не имеет значения), ты стоишь как бы на раскаленной земле, и твоя исповедь может быть горячечной, болезненной, обращенной к одному человеку, - это стихи. А когда ты видишь, что пламя выбилось наверх и охватывает дома, ты созываешь народ, стараешься быть вместе со всеми, пытаешься осознать происходящее, - это, наверное, проза. А театр - он и есть театр. По накалу это поэзия, а если сбоку глянуть - игра.

– Кого бы ты назвал лучшим поэтом ХХ века?

– Самый строгий, честный, волшебный поэт прошлого века - это Александр Блок. С прекрасным русским языком, с мудрыми мыслями, понятными любому человеку, с бесконечным восхищением жизнью. Конечно, я люблю и Есенина, и Маяковского, и Цветаеву, и Мандельштама... Но именно Блок, стоявший на рубеже веков, представлявший как бы Пушкина в нашем веке, - он для меня первый поэт столетия. Очень жаль, что он умер от голода, от безверия, от нежелания жить...