Напоминание
Шрифт:
Но он любил людей и боялся , что ненароком убьет кого-нибудь, а люди не любили его, а люди остервенели и пытались убить его.
Он бежал и стрелял, хотя не умел стрелять и боялся стрелять. Он бежал и падал, падал и полз, полз и снова вскакивал, и снова бежал, и стрелял, хотя стрелять не умел и ему с огромным трудом удавалось удержать автомат в руках. Он бежал и боялся попасть в кого-нибудь, лишить кого-нибудь жизни. Он любил жизнь и не только свою, но ценил и чужую. Он цеплялся за жизнь и боялся лишить жизни другого. А вокруг стреляли, взрывались снаряды и люди расставались с жизнями, но умирая цеплялись
Не попал. Ну и слава богу.
Он вновь скатился вниз, надеясь, что сюда никто не сунется. "И снаряд два раза в одно и тоже место не падает", - подумалось вдруг.
Он медленно скатываясь в воронку посмотрел вверх. Там мелькнуло бледное лицо, рука и, как в замедленном кино, он увидел летящую в воронку гранату. Он судорожно заметался, дернулся вверх, срывая ногти.
Граната ударилась в землю и карабкающемуся человеку оторвало ноги, железом прорвало грудь, подкинуло, оглушило и уже не человека, а истерзанный кусок мяса бросило обратно вниз. Он упал на спину и последнее , что увидел было небо, край воронки и бледное лицо над этим краем, то самое лицо. "Не попал", - подумал он с облегчением и провалился во тьму...
Это был второй день войны, второй день Брестской крепости.
Это был последний день маленького пухлого застенчивого человечка...
... А еще он увидел потолок своей комнаты и окровавленные простыни, и кусок железа торчащий в груди, но медленно таящий вместе с остатками сна. Он хотел позвать, но в глазах потемнело, и он снова провалился в небытие, теперь уже навсегда.
Сергей дернулся: его тронули за плечо. Он повернул голову, над ним склонился Виктор. Лицо Виктора было бледным.
– Встань!
Сергей поднялся и попытался повернуться к страшному зрелищу.
– Не сметь! Смотреть на меня!
Крик подействовал на Сергея, как команда "Марш!" на спринтера. Он подскочил и вылетел за дверь. Виктор вышел следом и закрыл собой вид на труп, встав в дверном проеме.
– Что , жмуриков не видел?
– злорадно поинтересовался он.
– А ты, что с ними каждый день завтракаешь?
– вопросом на вопрос ответил Сергей. Он уже начал приходить в себя.
Виктор не ответил, а только усмехнулся и вытолкал его от дверей. Закрыл дверь, схватил Сергея за шкирман и поволок наверх. Сергей туго соображал куда его волокут. Очухался он только у себя на кровати. Виктор стоял напротив и курил, не заботясь о том, что он в чужом номере и это может не понравиться хозяину.
Глянул на Сергея и про себя усмехнулся: "как же, заботит его курю я или не курю. Да если я сейчас тут все разнесу, а его отметелю до полусмерти он ничего не заметит".
А Сергей смотрел на Виктора. Что-то в нем изменилось. Что?
– Дай это... Ну на твой вкус. Две порции.
На этот раз робот не стал спорить, а материализовал два стакана с прозрачной жидкостью и тарелку с огурцами. Сергей взял стакан, второй протянул Виктору. Виктор поморщился, но стакан взял.
– Я пью за...
Сергей не стал слушать за что пьет Виктор, а опрокинул стакан и, схватив огурец, захрумкал.
– Фи, как грубо, - улыбнулся Виктор и опрокинул стакан вслед за другом.
– Ты знаешь, что теперь делать?
– спросил Сергей глядя в никуда и чавкая огурцом.
– Ты о чем?
– О чем? Ты еще спрашиваешь? О нашем вчерашнем собутыльнике, который теперь отдыхает в своей комнате в луже крови и без ног,- хоть Сергей и пытался говорить с безразличием и даже с сарказмом, было видно и трясущиеся губы, и мокрые глаза, и то чувство потери, которое в этих глазах отражалось , как в зеркале.
– Вы, дрожайший, поступите, как добропорядочный гражданин - позовете полицию.
– Ха-ха, - истерично сообщил Сергей.
– Ну тогда, "дрожайший", я вас вызываю.
– Нет , не меня, ПОЛИЦИЮ! Но сначала послушай меня. Я не мог говорить об этом никому раньше, не могу и теперь... никому... Но теперь вынужден и единственный, кому могу сказать, это ты... Если ты меня пошлешь, я пойму, но для меня это будет конец. Пойми меня. Пойми - это важно, - он поперхнулся наткнувшись на взгляд Сергея. Сергей молчал. Его насторожил этот разговор, но он молчал и слушал.
– Я не работаю в полиции, - выдавил Виктор.
Сергей почувствовал облегчение.
– Ну и что? Я-то думал... а ты...
Я-то... А где ты работаешь?
– Нигде. Я - вор.
Такое откровение было немыслимо. Просто невозможно. Сергей открыл рот, закрыл, судорожно сглотнул и замолк.
Виктор усмехнулся, уж больно нелепый вид: челюсть до пола, глаза на лбу, пытается что-то сказать, но не выходит ни одно слово, все застряли где-то в глубине.
– Надеюсь, что ты меня не выдашь.
Сергей не мог ничего сказать, а потому только мотнул головой не то отрицательно, не то утвердительно.
– Я надеюсь, но это еще не все. Я должен быть последователен и рассказать все. Я грабанул одну лавочку, не буду уточнять, но после этого мне сели на хвост. Я дал деру, оторвался и схоронился в этой гостинице, представившись и зарегистрировавшись, как офицер ГП. Хапнул я много и решил завязать, но, - он сделал паузу, - но в связи с этой смертью мои планы рушатся.
Сергей подал признаки жизни - закрыл рот. Кряхтя поднялся с кресла, подошел к бару:
– Повтори.
Бар не сопротивлялся. Сергей взял стакан, заглотнул его содержимое.
– Закуси, напомнил робот.
– Пошел ты, - Сергей достал из кармана пачку таблеток и швырнул на тумбочку у кровати.
– Если бы ни это дивное средство, - он кивнул на таблетки.
– то с такими новостями я бы пожалуй спился. Виктор промолчал, а только взял второй стакан, опорожнил.
– Так, - сообщил Сергей.
– и что ты от меня хочешь?
– Ничего, только молчи и кивай головой, когда нужно.