Направление главного удара
Шрифт:
Тогда он был вправе так говорить и действовать – его агентурная группа работала на военную разведку. Они получили вдохновение от успешно выполненного задания в Египте, жили обустройством испанской гостиницы, привнося в нее средства, атмосферу слаженной команды, индивидуальный дух каждого бойца. Все это осталось и долго не выветрится…
Известие о смерти Сергея Клюева отставило в душе капитана приличный рубец. Но первые минуты в нем жило лишь знание о смерти. Он жил поручением разведуправления и думал разведштампами. Он в новое задание втягивался постепенно, начиная с раздражения и неудовлетворенности, сам себе виделся полувоенным брюзгой. Постепенно трудная, почти невыполнимая задача затянула его в свои шестерни, он начал понимать, в чем разница между двумя сортами масел.
Не всегда так бывает. Часто задача изначально кажется интересной, а к концу просто выматывает. Иногда на первый план выходит азарт, что напоминает шахматную партию.
Джеб выходил на связь четверть часа назад и в стиле рапорта доложил обстановку. В ответ получил прежнюю директиву: заманить Вуди Стэнфорда на остров и ликвидировать его. Как он это сделает?.. Главное – агенты сделали широкий и стремительный шаг, на который ни Абрамов, ни адмирал Школьник так скоро не рассчитывали.
И снова сигнал из прошлого. За минуту до подписания контрактов Абрамов привел в качестве примера работы агентурно-боевой единицы вероятное развитие ситуации: «Ты на корабле, груженном взрывчаткой, на подходе к порту. Ты можешь предотвратить теракт одним лишь способом – сообщить по спутнику свои координаты. И тогда по спутниковой навигации полетят в то место крылатые ракеты».
В этот раз развитие ситуации происходило в схожем ключе. Собственно, ключи всегда с родственными бородками.
Абрамов мог отозвать группу и воспроизвести адмиральский намек: «Не получилось, извините». Но потом вылезет кровавое неудовлетворение: не доделали…
Да и мысли о Сереге Клюеве не позволят отступить.
Руки вверх никто не тянет, но их все равно считают. Все правильно, голос Клюева еще долго не утонет в хоре его товарищей.
«Нет, не так, – морщился Абрамов, – не так я думаю, несет меня на тоскливые берега пафоса. А как обойтись без него хотя бы первые минуты? Когда думаешь не мозгами, а душой? Потом наступит похмелье, за ним придет трезвость».
Заманить в сети Вуди Стэнфорда. Начальника внутренней безопасности службы. Это значит, переиграть опытного, а сейчас еще и настороженного контрразведчика.
Абрамов поставил себя на место Джеба… и отказался от этой затеи. Нашел отговорку в том, что его нет на месте событий, там Блинков, ему и карты в руки.
Джеб никогда не был боевиком в прямом смысле этого слова. Он был хорошим агентом, умеющим здорово стрелять, рассуждал Абрамов. Вот сейчас ему дается шанс зарекомендовать себя в качестве настоящего разведчика, сойтись один на один с умным и хитрым противником. Тут никакой пистолет не поможет. Брэйн-ринг – капитан остался доволен этим сопоставлением.
Наверное, ключ лежит в полураспаде группы британских морпехов. Это уже не кулак, а кисель на донышке. Где-то на самом дне кроются все ответы.
«Золото», – вдруг встрепенулся Абрамов и просканировал свой пульс: чуть-чуть участилось сердцебиение. Нет, даже золотым ключиком не приманишь Стэнфорда. А вообще золото – дело второе, даже последнее, побочный продукт, инструмент, как хочешь назови.
Абрамов вышел на связь с адмиралом и коротко доложил:
– Они вышли на заключительную фазу операции.
– Продолжайте, – прозвучал сухой ответ из Москвы.
Заключительная фаза называлась стандартно: момент истины. Было в ней много от лукавого: следом набирала обороты другая.
2
Мальдивы
Джеб зашел в бунгало, мельком глянул на связанных Конрада и Весну и нашел это место приемлемым для горячей обработки.
– Приведи сюда Хантера, – распорядился Блинков, кивнув Тимуру. – Кок, Чижик, развяжите эту парочку – мне не нравится, как они валяются на полу. Летчика прикуйте к левой спинке кровати, его боевую подругу – к правой. И подайте мне пистолет подруги.
Джеб намеренно выбрал тактику, при которой он «не марал рук». У него другая работа, он – мозг группы, лишь временно вышедший из подчинения.
Он сел за стол, взял в руки книгу Весны. Она читала «Шантаж» Джона Гришэма. На первой странице он прочел анонс к роману:
«Что делать, если однажды клан преступников выбирает не ту жертву? Если гениально продуманная идея очень могущественного человека внезапно оборачивается против него самого? Остается только одно – сражаться за собственную жизнь в войне, где улики, мотивы и законы отходят на второй план, где не существует никаких правил…»
В тему, подумал Джеб. В одном абзаце сказано обо всех.
Он отложил книгу в сторону, пододвинул пепельницу, разложил перед собой «джентльменский» набор: сигареты, зажигалка, спутниковый телефон, пистолет. Развязав бандану, он вытер лицо и бросил ее на пол.
Он сейчас размышлял немного иначе Абрамова, хотя задача одна. У него был инструмент – три британских морпеха, работающих на Вуди Стэнфорда, и офицер контрразведывательного аппарата. Но лишь сломанный инструмент позволит решить головоломку.
Тимур привел Хантера и усадил его на стул. Охотнику сделали перевязку. Ранения оказались пустячными – прибиты мягкие ткани предплечья, вскользь задето подреберье, содрана кожа на виске. Он был не просто бодр, а преувеличенно бодр. Он понимал, что потребуют от него русские агенты, и считал их затею проигрышной.
Он сидел по правую руку от Весны. Джеб не был слепым и разглядел мрачную ухмылку «котика».
– Не надо, – он покачал головой. – Не надо играть. Игры кончились. – Джеб нашел глазами Кокарева. – Где Гарри Капано?
– Он за дверью.
– Приведи его. Стул поставь рядом с летчиком.
– А вы не играете? – задал вопрос Хантер. – Вы получили задание ликвидировать верхушку наркодилеров. Вы в своем уме? Убейте рядовое звено и пишите рапорт, получите благодарность от своего руководства. Так вы играете? – продолжил он издевательским тоном.
– Ты все увидишь, – пообещал Блинков.
Работа пошла, когда в хижине оказался Капано и бегло глянул на «покойного» пилота.
Четыре человека перед Блинковым, сидят в ряд. Один из них станет приманкой, на которую клюнет Стэнфорд. Четыре – и много и мало. Было бы легче, если бы в живых остался один. Но было бы неправильно.