Направление в ад
Шрифт:
– Вот, он и есть первый объект, - сказал сопровождавший меня подполковник.
– Здесь сильный фон?
– Не очень, когда люки закрыты, он более-менее в норме. Но когда люки открыты здесь лучше находиться в защитных костюмах. Летучие радиоактивные вещества и пыль в незначительных количествах выходят все же наружу.
– Какова емкость могильника?
– Это еще было при Хрущеве. Производили подземные ядерные взрывы, но уже не для изучения ядерного синтеза, а в практических целях. Была идея создать подземные нефтяные хранилища большой вместимости, вот и взорвали три бомбы. Хранилища действительно получились
– Почему же их не использовали по назначению?
– Стенки фонят, ученые подсчитали, что окончательный полураспад произойдет где-то лет так через 150-200. Кто же сейчас будет заливать в эти емкости нефть, а потом ждать лет 200, когда фон будет нормальный? По моему, поступили мудро, сделали крышки к могильникам и теперь за высокую плату принимаем ядерные отходы от других государств и уничтожаем свои.
– Зачем же тогда их передали под охрану армии?
– Вы думаете, что мы не хороним здесь свои отходы? Хороним, да еще как. Но что хороним? Волосы дыбом стоят когда узнаете. Колоссальные ценности: от заводов с их технологическими линиями, до оружия, пушек, самолетов, танков и кораблей. Причем экземпляры бывают в единственном числе, любая разведка мира, даже несмотря на радиоактивность, готова получить фото или чертежи такой вещи. А потом не забывайте, на третьей площадке у нас испытательный полигон и лаборатории. Здесь самые мощные в Союзе нейтронные пушки, небольшой атомный реактор. Здесь производят все виды облучения, а после окончания эксперимента выбрасывают в могильник все, что радиоактивно.
– Мы с вами съездим туда завтра. Вы не против?
– Поехали. Смотрите, состав появился, пойдемте лучше в здание.
Из леса выполз длинный состав крытых товарных вагонов. Мы пошли в здание. На первом этаже, переодевшись в защитные костюмы, прошли в лифт и вскоре оказались на пятом этаже, где перед наглухо закрытыми окнами сидели за пультами офицеры. Вся панорама первой площадки встала перед нами.
Вагоны уткнулись в бетонные люки и застыли. Тот час же появились рабочие и начали производить отцепку каждого вагона.
– Чего мы ждем?
– спросил я подполковника.
– Сейчас подлетит "МИ", там груз, его примем и начнем хоронить.
Действительно, в небе появился вертолет и сел недалеко от вагонов, тот час рабочие сдвинули двери первого вагона, стоящего у люка и начали перевозить на тачках длинные ящики из вертолета в вагон.
– Чего они делают?
– Это гробы. 24 штуки, тех рабочих которые умерли от облучения, разгружая эти составы.
– Их что в могильник?
– Облученных запрещено хоронить в землю, что бы подземные воды не разнесли радиацию, поэтому всех сюда.
– Но я сам видел их могилы, только что захороненных на кладбище.
– Там пустые оцинкованные запаянные гробы, иногда их забивают землей, а здесь... они сами.
Рабочие затолкнули в вагон последний гроб, закрыли двери. Вертолет улетел. Рабочие направились к нашему зданию.
– Начинайте, - скомандовал подполковник.
Один из офицеров на пульте включил кнопку и тумблер. Бетонный люк на домкратах вздыбился и начал медленно откатываться в сторону, все больше и больше открывая темное отверстие могильника.
– Машинист, - сказал офицер в микрофон, - начинайте толкать, только медленно.
Дернулись вагоны и первый с гробами пополз к дыре и вскоре повис над отверстием. Он рухнул вниз, скребя задними колесами бетон, следом полз другой... Упал и он. Даже через стены здания, слышен звук падения на дно могильника вагонов и пошло... Состав исчез, только толкач удирал к забору подальше от невидимой смерти, вырывающейся в виде пыли из отверстия могильника. Тот час же зашевелились плиты и плотно закрыли дыру.
– И часто, так составами хороните?
– Нет. Только один раз было много, круглосуточно работали тогда. Это когда в Иркутске произошла авария, вот тогда землю и разные отходы от туда сбрасывали сюда. Тогда состав за составом подходил.
– Сколько же сейчас в этой емкости захоронено?
– Даже одной десятой хранилища не заполнено. С такой высоты все уплотняется.
Вертолет за нами пришел вечером и мы улетели в поселок.
На следующий день, маленький паровозик с пятью пассажирскими вагончиками тащил нас в тайге по узкоколейке в другую сторону. Вагоны полны гражданских и военных и все едут обслуживать третью площадку. Через час показался забор из колючей проволоки, разбросанные вышки и крыши несколько зданий. Вагончики подскочили к небольшому вокзальчику, упирающемуся в проходную зоны. Когда все стали выходить, меня поразило наличие в вагончиках женщин.
– Разве женщинам здесь разрешено работать?
– спросил я подполковника.
– На не опасных работах, да. А потом в поселке надо как-то загрузить работой женщин. Рабочих мест там не хватает, вот часть их и работает здесь.
Мы прошли проходную.. Толпа растеклась к разным зданиям. Ко мне подбежал незнакомый майор.
– Товарищ майор, - начал он рапорт, - за время моего дежурства на вверенной мне площадке ничего не случилось. Только..., - он замялся.
– Ну что там?
– не вытерпел подполковник сзади меня.
– Только, в могильнике датчики зафиксировали колебание почвы.
– Что???
Подполковник даже подпрыгнул от этой новости.
– Когда вы узнали?
– Еще до меня капитан Федоров в дежурном журнале занес запись об изменении показаний самописцев.
– Что все же произошло?
– спросил я.
– Вы мне можете чего-нибудь объяснить?
– Пойдемте в лабораторию, там я вам все объясню, - сказал подполковник.
Мы двинулись к ближайшему зданию.
В большой светлой комнате за большим столом сидело несколько человек в белых халатах. Две женщины и четверо мужчин. Мы вошли и подполковник сразу представил меня всем.
– Здравствуйте товарищи. Знакомьтесь, новый командир части, майор Смирнов Игорь Федорович. А это, - рукой указывал он, - начальник исследовательского отдела Генералов Сергей Павлович.
Тучный человек кивнул мне в конце стола.
– Шарафов Ильмар, начальник вычислительного центра, - автоматом выговаривал подполковник.
– Ирочка-инженер, Ковров, наш ведущий математик и теоретик, Галина Матвеевна-начальник ЦЗЛ и наконец, начальник спец тюрьмы полковник Фролов.
Я поздоровался с каждым. Меня очень поразило присутствие здесь начальника тюрьмы, но пока я промолчал. Мы сели и подполковник обратился к Сергей Павловичу.