Напряжение
Шрифт:
В сопровождении сестры вошла Золина. Она была в халате, и белый цвет делал ее красавицей. Олег удивился ее приходу, но она сразу сказала:
– Я к вам по делу.
– Я вас всегда рад видеть, - тихо проговорил Олег. Она спохватилась, и лицо ее чуть порозовело.
– Я и так хотела вас навестить. Вам очень больно?
– Нет, пустяки.
– Я буду вести следствие
Когда она закончила писать, Олег спросил:
– Какие новости у нас там?
– Да особенного ничего нет. Беклемишевской группе объявлена приказом благодарность за раскрытие кражи. А с вас и с Гуляшкина сняли выговоры.
– Оперативно сработано…
– Да уж, не говорите. Буяновский доволен. Но больше всех Мигунов.
В это время в палату вошел Петька. Халат доходил ему до ботинок, завязки болтались. Руки его были заняты коробками, пакетами. Золина поспешила попрощаться и уступила место Петьке.
– Во, сколько тебе наприсылали. Только жми челюстями. Это от меня - отдельная колбаса. Ты ведь без нее жить не можешь. А это от Буяновского. Не разворачивал, не знаю, что там. Он к тебе скоро зайдет. А это - от Максимовны. Печенье. Ничего печет старуха. Есть можно…
Олег подставил широкую ладонь, и Петька хлопнул тихонько по ней своей пятерней, хлипкой и маленькой.
– Надо тебе физкультурой заниматься. Вот куплю гантели…
– Пока и без гантелей обойтись можно. Ну, как ты себя чувствуешь? Тогда утром просыпаюсь, а тебя нет. Ничего себе, думаю, работают оперы! Хотел тебе позвонить; а тут как раз меня зовут к телефону. И знаешь кто? Сам ваш Буяновский. Я - про тебя, а он говорит, что тебя на спецзадание послали и, может быть, тебя несколько дней не будет. А куда послали - секрет. Складно так врал, я ничуть не догадался… Зато когда сказал, чтобы я после школы к нему пришел, тут я понял. Не знаю что, но что-то понял. Сижу на уроках, а сам про тебя думаю. Знаешь, как трудно шесть уроков высидеть! Но я решил сидеть, и всё… Только ты не сердись, я с последнего смотался. Не страшно - зоология… Ух, я бы этому гаду, который тебя…
– Что у тебя хорошего?
– Пятерку получил, по геометрии. Я теперь взялся за ум. Железно! Не веришь? Спроси Веру Борисовну.
– Почему не верю? Верю… Только что это за «железно»? Сколько раз я тебе уже говорил…
– А тебя что, йодом облили, да? Пахнет…
– Слушай, Петр, я хочу тебе дать поручения, несложные. Выполнишь?
– Несложные - всегда готов. Но ради тебя могу постараться и на сложные. А тебя ведь медалью могут наградить. «За отвагу»!
– Ладно, ладно… Слушай. Прежде всего позвони тете Люде… Телефон ее знаешь?
– А то нет? 2-17… Эх, черт! Последние цифры забыл. Дурацкий номер, всегда путаю: 78 или 87. Ну, Да у нас там на стенке записано.
– 87. Так вот позвони и скажи: «Олег чувствует себя хорошо и просит передать, что все, к сожалению, правда».
– Что «все правда»?
– Неважно. Ты слушай, что тебе говорят. Она знает, о чем речь. Теперь второе. Залезь ко мне под подушку…
Петька сунул руку и вытащил запечатанный конверт.
– Ты знаешь, где Смольный?
– Кто его не знает.
– Сядешь на пятый или седьмой троллейбус. Пятый до кольца. Там спросишь Тульский переулок. Адрес на конверте. Так вот: отдай лично Тамаре Александровне. Понял? Лично. Никому больше не давай.
Петька повертел конверт и сказал:
– Я так и знал, что этим дело кончится…
Занятый своими мыслями, Олег пропустил мимо ушей ядовитое Петькино замечание. Он смотрел на брата, смешного и несуразного в больничном халате, чем-то напоминавшего полишинеля, и думал о том, что после поправки ему, Олегу, наверняка дадут отпуск, а если попросить, то прибавят еще, за свой счет. И уж им с Петькой надо быть последними глупцами, чтобы упустить такой великолепный случай… И, не закрывая глаз, Олег совершенно отчетливо увидел среди жгучих белесых песков белый, как парус, тент и Петьку, бегущего в обнимку со спиннингом к спокойной волжской воде.
1963-1964