Наречённая ветра
Шрифт:
Толпа разразилась восторженными воплями. И чему радуются эти идиоты? Тому, что им навязали пантеон новых божеств? Безусловно, Эвинол была убедительна, и сейчас все это сборище сбросилось бы со скал в море, если бы ей пришло в голову попросить о таком. Но на то она и светлая, чтобы использовать свое влияние лишь во имя добра. Вернее, во имя того, что ей кажется добром. По мнению Айлена, запереть ветра и лишить их сил было бы куда разумнее. Но, само собой, Эви рассудила совсем по-другому.
— Светлая Эвинол, не оставляй
Ну конечно! Зачем обращать внимание на законного короля, когда есть девочка-богиня, правившая всего два месяца, да и то — руками своего подлого канцлера? Айлен не врал Эвинол, когда говорил, что хотел бы видеть ее рядом с собой не только как жену, но и как королеву, но отдать ей всю власть — это уж слишком. А тупая чернь, похоже, жаждет именно этого.
— Я всегда буду вашей королевой, — Эвинол почти не повышала голоса, но стоило ей заговорить, как толпа мгновенно смолкла. — И хранительницей Илирии. Я буду посещать вас, интересоваться нуждами страны и народа. Я явлюсь, как только во мне возникнет нужда. Но править вами будет Айлен Райнар. Он — законный король Илирии. Повинуйтесь ему, заботьтесь о своей стране и друг о друге. А я всегда буду с вами.
И снова восторженный рев стал ответом на ее речь. Айлену полагалось испытывать благодарность, но его переполняла злость. Он не нуждался в подачках и подтверждении своей власти. Эвинол недвусмысленно дала всем понять, что она тут главная, а король — что-то вроде наместника, который держит власть от ее имени, пока истинная правительница изволит находиться неизвестно где. Само же намерение Эви жить вдали от Илирии вызывало гневный протест. Айлен не мог дождаться момента, чтобы высказать жене все, что он думает по поводу ее сегодняшней речи.
Момент представился лишь спустя несколько часов. Король был готов с боем выбивать аудиенцию у своей царственной супруги, но, к его удивлению, Эвинол сама послала за ним.
В комнатах Эви каждая мелочь напоминала то короткое время, когда она была его невестой. В этой комнате она приняла его в первый раз, на этом диване задыхалась от кашля и пила свой отравленный отвар, тут же лежала без чувств после урагана. В покоях Эвинол все осталось как прежде, вот только сама она больше не напоминала ту исхудавшую, изнуренную болезнью несчастную девочку.
Нынешняя Эви была великолепна в пурпурном бархате с короной Райнаров на голове. Как и в день свадьбы, венец держался среди искусно уложенных кос, но теперь не казался чужеродным. Что ж, стоит признать очевидное: Эвинол Райнар за время своего отсутствия стала настоящей королевой.
— Эви, — он склонился к ее руке, которую ту нехотя протянула. — Нам надо поговорить.
— Для этого я вас и пригласила.
— И что же ты хотела мне сказать?
Пусть говорит первая, он еще успеет высказать претензии к ее властным амбициям.
— Помните, вы обещали мне что угодно, если я спасу Илирию и верну ветер?
— Помню, — Айлен насторожился. — И не отрекаюсь от своих слов. Чего же ты хочешь, Эвинол?
— Свободы! — в синих глазах вспыхнули искорки.
— Тебе разве не хватает свободы? — искренне удивился он.
— Я хочу свободы не только для себя, для нас обоих.
— Я не понимаю, о чем ты? — он действительно не понимал, к чему она клонит, но был уверен, что разъяснения ему не понравятся.
— О нашем фальшивом браке.
Айлен похолодел, такого он не ждал.
— Наш брак не фальшивый!
— Ну хорошо, назовем его политическим. На тот момент он казался единственным выходом. Ради пользы государства чужих по сути людей заставили соединить свои судьбы. Тогда это было необходимо и казалось правильным, но сейчас…
— Ты не была мне чужой, Эви! — воскликнул король, не желая слушать, что она скажет дальше. — Я любил тебя!
— Не любил, — тихо возразила Эвинол, отведя глаза. — Если бы любил, никогда не поступил бы так…
И что ей на это возразить? Как объяснить девочке, на что страсть может толкнуть мужчину? Айлен понимал, что спорить бесполезно, и лишь тихо сказал:
— Любил. И до сих пор люблю.
— Мне жаль, — после недолгого молчания проговорила Эви. — Но наш союз умер в тот же день, когда был заключен.
— Но мы можем все исправить! Можем попробовать! — он порывисто схватил ее руки. — Я клянусь…
— Айлен! — крикнула Эвинол, шарахнувшись от него.
Она смотрела на него с ненавистью и страхом, совсем как в ту ночь. Хлопнула балконная дверь, парусом взвилась штора. Не хватало еще, чтобы Эви опять прыгнула с балкона!
— Успокойся, Эвинол, — он отступил на пару шагов, примиряюще подняв руки. — Я не хотел тебя напугать. Давай поговорим спокойно. Я понимаю, что ты не дорожишь нашим браком, но я не намерен так легко от него отказываться.
— Но зачем он тебе, Айлен? Зачем тебе номинальная супруга, которую ты и видеть будешь лишь изредка, не говоря уже… обо всем остальном, — она смутилась. — Тебе нужна настоящая жена и наследники.
— Мне не нужна новая жена и дети от другой женщины. Мне нужна только ты!
— А ты хоть раз в жизни подумай не о себе, а об Илирии! — в запале она вновь позабыла о холодной вежливости.
— Может, тогда и тебе о ней подумать? — Айлен тоже дал волю злости. — Вместо того, чтобы сбегать неизвестно куда от своих подданных и законного мужа.
— Вы подпишете бумаги о признании нашего брака недействительным?
— Ни за что!
— Подпишет, — раздался мужской голос у него за спиной.
Айлен вздрогнул от неожиданности, резко обернулся и уперся взглядом в высокого длинноволосого юношу, непонятно каким образом оказавшегося в покоях Эвинол.