Наречённый для ведьмы
Шрифт:
***
Сильный ветер гнул деревья и нёс с собой крупные капли дождя. Лес шумел под сильными порывами, сорванные сучья с шумом падали на землю. Чёрные тучи неслись по небу подгоняемые ветром, наползая друг на друга и проливаясь на землю сильным дождём. Иногда между ними на мгновение показывалась луна, но тучи тут же её закрывали, и в лесу наступала зловещая темнота, в которой раздавались со всех сторон крики, рычание, конский топот и ржание коней.
Светозар, тяжело ступая, шёл по лесу всю ночь. Ноги от усталости были тяжёлыми и он уже с трудом их переставлял. На рассвете стало холодно, от его дыхания шёл пар. Вокруг стоял молчаливый сонный лес. Птицы тоже спали, ни одна пичужка ещё не проснулась, чтобы известить лесных жителей о наступлении нового дня. Светозара сначала била дрожь, которую ничем нельзя было остановить, но поняв, что у него получилось убежать из монастыря, он улыбнулся. Не задумываясь о том, сколько ему придётся пройти без продуктов, он быстро шагал по лесу, стараясь не выходить на большие открытые поляны. В заплечном мешке, который ему дал Бажен, несколько кусочков хлеба и бутылка с водой. Ночь была холодной, подрясник и скуфья не защищали от холода и от ветра, а теперь ещё и намокли под дождём. В монастыре, наверное, уже обнаружили его исчезновение и игумен Алексий, скорее всего, снарядил за ним погоню. Скоро монахи, как муравьи расползутся по лесу, искать беглеца. Дождь прекратился, но ветер продолжал гнуть деревья, и его порывы подгоняли Светозара в спину. Ноги гудели, от усталости. Его окружала сплошная тьма под вековыми деревьями. Местами ветки елей переплетались с ветками лиственницы, берёзы, осины, мелкого кедровника так густо, что приходилось под ними проползать на четвереньках. Ноги в башмаках увязали во мху. На пути встречались огромные буреломы, пробираясь через которые Светозар старался быть особенно осторожным, чтобы не переломать себе ноги. Мошкара и комары заедали, все открытые места зудели.
Светозар знал, что воины-монахи были хорошо вооружены и на конях, поэтому могут быстро догнать его и вернуть в монастырь, а могут забить плетьми, чтобы другим неповадно было. Он пока не знал, куда пойдёт, сейчас ему надо было как можно дальше уйти от монастыря. В мокрых башмаках хлюпала вода. Он шёл, не разбирая дороги, ноги несли его сами через высокую траву, сквозь заросли кустарника. Он продолжал идти, пока, обессиленный, не упал на землю, ожидая приближения монахов, посланных в погоню за ним. Казалось, что он на минуточку прикрыл глаза, шум ветра становился тише, по мере того, как его слух утрачивал способность воспринимать звуки внешнего мира. Единственное, что он ещё слышал, было биение собственного сердца. У него ломило все тело. Он с отчаянием думал, что вообще не сможет сделать больше ни шагу, так болела каждая косточка, каждый мускул. С тех пор, как среди ночи ему удалось сбежать из монастыря, он без отдыха шёл быстрым шагом несколько часов, всматривался во тьму, стараясь разглядеть или услышать своих преследователей, но ничего подозрительного не обнаружил. Когда очнулся от дрёмы, в лесу в предрассветной мгле уже прорисовывались деревья и кое-где начинали посвистывать, ранние птички, пробуя голос.
Глава
II
Когда Светозар не появился на всенощной, келарь Зосима подошёл к Бажену и поинтересовался:
– Где твой ученик, Бажен?
– Животом мается, бедняга!
– Ну, хорошо, пусть поправляется.
Когда Светозар не пришёл и на утреннюю мессу, келарь пошёл к игумену Алексию. Постучав в дверь и получив разрешение войти, он, чуть приоткрыв дверь, сунул в щель нос и спросил:
– Можно войти?
– Ну, входи уже, Зосима! Что случилось?
– Батюшка Алексий, послушник Светозар не был на всенощной и не пришёл на утреннюю мессу. Старый Бажен, который прикреплён обучать и присматривать за послушником сказал, что он животом мается, но я проверил, послушника нигде нет.
– Как нет? А куда он мог деться?
– Я думаю, он ушёл.
– Куда он мог уйти? Что ты несешь?
– Говорят, сорвал крест и ушёл.
– Кто видел, что он ушёл?
– Ночью он ушёл, никто не видел, все спали.
– А кто же тогда видел, что он сорвал крест?
– Крест лежал на кровати.
– Ты понимаешь, что говоришь? Кругом лес, родных у него не осталось, знакомых нет! Его наставника ко мне! Быстро! И… не надо распространяться об этом. Это может повлиять на настроение братии, а тем более, плохой пример для послушников.
Зосима метнулся в дверь, закрыв её за собой потихоньку с большим трепетом, он побежал в келью к старому монаху. Бажен сидел у стола и читал Молитвослов. Зосима рванул на себя дверь, влетел в келью и сурово сказал:
– Иди, Бажен, батюшка Алексий зовёт! Будешь ответ держать за своего послушника.
Пока Зосима бегал за Баженом, батюшка Алексий вышагивал по своей келье и в гневе кричал:
– Щщщенок! Сбежал! Ничего… вернёшься… на коленях будешь ползать умолять, чтобы простили! Сорвать крест?! Такого никогда не было!
Игумен, не дождавшись Бажена, вызвал прислужника. Рясофорный послушник, молодой худой парень болезненного вида, зашёл в келью и склонился у порога в поклоне.
– Сходи за воеводой, пусть быстро идёт сюда!
Воевода, мужчина огромного роста с кустистыми бровями над глубоко посаженными чёрными глазами, зашёл в келью, и там сразу стало мало места. Он остановился у порога.
– Сегодня ночью, накануне пострига, ушёл из монастыря послушник Светозар. Найти щенка! Любой ценой! И притащить сюда! Будет сопротивляться пригнать плетьми. Часть людей пусть прочёсывает лес, небольшой конный отряд пошли на реку, а остальных отправь по сёлам. Пошли гонцов в его имение и пусть там ждут его. Если он не отыщется сегодня, завтра круг поисков придётся расширить, – сказал гневливо игумен.
Воевода сообщил воинам-монахам о задании, они, выслушав его, переглянулись, но не произнесли ни слова, не задали ни одного вопроса.
Светозар встал и побежал, стараясь как можно дальше удалиться от монастыря. Светозар выбежал на берег реки Волхова, огляделся. Лес шёл по обоим берегам реки. Он хотел переправиться на другую сторону и тогда проще будет уйти от погони. Нигде не было ни одной л'oдьи. Вплавь он добраться не мог, река была широкой, да и течение. Светозар вздохнул и снова пошёл в лес. Только добрался до первых сосен с толстыми стволами, когда услышал глухой стук копыт. Сердце упало, он присел за толстый ствол и постарался с ним слиться. На его счастье это был не монах, мужчина проехал мимо. Светозар улыбнулся и двинулся дальше в лес. Где можно было бежать, Светозар бежал, где-то пробирался сквозь заросли, где-то попадались самые настоящие травяные джунгли. Удары сердца глухо отдавались в мозгу Светозара, лёгкие с шумом втягивали тяжёлый, застоявшийся воздух, наполненный терпкими испарениями прелой хвои.
Светозар остановился, отдышался, осмотрелся вокруг и решил, что дальше идти опасно. Он нашёл укромный, заросший крапивой и лопухами уголок, вытоптал крапиву, сел под лопухом, съел кусочек хлеба, запил водой и лёг, положив мешок под голову, а меч рядом с собой. Небо было затянуто серыми тучами, пошёл мелкий нудный дождь. Одежда у Светозара промокла насквозь ещё вчера, а высушить её небыло возможности. Казалось, что ветер пронизывает его насквозь. Холодными руками он обхватил себя за плечи, пытаясь согреться, всё тело содрогалось от холода, уснуть не получалось. Вскоре дождь прекратился, стало теплее и Светозару удалось заснуть. Проснулся, когда солнце уже село, но идти ещё было опасно. Он посидел ещё немного и с большой осторожностью выбрался из своего укрытия, осмотрелся и побежал.
Бежал, игнорируя холод от мокрой одежды. Бежал, гонимый паническим страхом, перед перспективой быть пойманным. Не оборачиваясь, путаясь в высокой траве и мелком кустарнике, бежал до красных мушек в глазах, а в голове билась одна мысль:
– Бежать! Быстрее! Дальше!
Цепкие ветки кустов зло хлещут по лицу, норовя добраться до глаз, царапая оголенные части тела, особенно страдали руки, которыми он расчищала себе путь, отодвигая ветки. Мир кружится, земля тянет обессиленное тело к себе. Сверху льется яркий лунный свет, упрямо пробирающийся сквозь густые сплетения ветвей. Светозар спотыкается, падает, поднимается и бежит…