Нариманов
Шрифт:
Здесь, в Кызыл-Аджили, Нариманов допишет начатую в семинарии драму «Наданлыг». Последние два акта её целиком взяты из жизни.
Молодой учитель Маммед-ага два месяца тщетно ожидает прихода учеников. Доведенный до крайности, уговаривает старосту собрать с помощью стражника наиболее влиятельных жителей деревни. «Не калечьте своих детей, не отвергайте их счастья. Кто учится, тот станет человеком!.. Если вы, самые почтенные люди, пошлете своих сыновей в школу, то и остальные возьмут с вас пример». Молчат, поглаживают бороды. Ждут, что скажет вершитель судеб богатей Гаджи Абдулла. Тот наконец снисходит: «Послушай,
У Гаджи Абдуллы два взрослых сына. Грамотный несколько приобщившийся к культуре Омар и грабитель караванов, насильник, поклонник кровавой мести Вели. Уязвленный отказом Омара убить его очередного «врага» Вели, не колеблясь, стреляет в родного брата. Предсмертные слова Омара: «Нет, в меня стреляло невежество… темнота… Невежество превращает человека в зверя! Будь оно проклято!».
Все увиденное, пережитое в Кызыл-Аджили ощутимо влияет на формирование мировоззрения молодого годами Наримана-муэллима. В немалой мере укрепляет его решимость посвятить жизнь служению бесправному, отсталому в силу исторических условий азербайджанскому народу.
3
В прозрачные, еще достаточно солнечные дни осени 1891 года в угловом плоскокрышем доме Али Искандера Джафарзаде на Позиновской улице — это от центра Баку, от моря и сада с несколько странным названием Парапет минут двадцать ходьбы, вверх и вверх к рыжеватым холмам — появляется новый жилец. Молодой, поджарый, немного выше среднего роста. Черная бородка еще только намечается. Преподаватель прогимназии Нариман Нариманов.
Бросок дальний, энергичный. Под благотворным влиянием Черняевского. В своей ненавязчивой уважительной манере Алексей Осипович убеждает Наримана, своего воспитанника, коллегу:
— Вполне с тобой согласен. Недостойно человека ретироваться при неудаче. Тем более когда тебя публично в мечети осыпают проклятиями, ночью стреляют в твое окно… Прошел год, страсти поулеглись. Теперь время поразмыслить. Учителей-азербайджанцев ничтожно малое число. Не все близко к сердцу принимают печаль и горечь своего народа. Иные уходят в чиновники, домогаются доходных мест. Посему силы таких, как ты, следует использовать предельно расчетливо, лишь там, где усилия принесут наибольший результат. В сложившихся условиях, думаю, лучше всего в Баку, быстро развивающемся губернском центре. Вокруг на сотни верст — азербайджанские города, деревни.
Там, в Баку, уже обосновались, учительствуют Габиб-бек Махмудбеков и Солтан Ганизаде. Твои однокашники. Как говорил Кёр-оглу [11] , и льву не следует быть в одиночестве… Я предварительно списался с Автономом Ивановичем Победоносцевым. У него своя прогимназия. Поможет… Победоносцева несколько смущает возраст Нариманова. Но… Рекомендация Алексея Осиповича! Нельзя не уважить. «Сударь, если угодно, заместите вакансию учителя приготовительных классов». Это на долгий срок. Покуда заметный успех Автонома Ивановича рикошетом не ударит по Нариману.
11
Кёр-оглу — герой азербайджанского народного эпоса XVI века.
С 1896 года частная прогимназия — весь курс каких-то шесть классов — удостаивается ранга «Бакинская императора Александра Третьего мужская гимназия». Правительственное заведение! «Пребывание учителями лиц магометанского исповедания согласно разъяснению его сиятельства господина министра народного просвещения за № 150003 крайне нежелательно…»
Ослушаться, оставить Нариманова в гимназии статский советник Победоносцев, еще толком не оглядевшийся в новом качестве директора, опасается. Просто так уволить, захлопнуть двери перед человеком, в благородстве которого многократно убеждался, слишком непристойно. «Подыскивайте, устраивайтесь! Я вас не тороплю… Что в моих возможностях…»
В дальние поиски пускаться не нужно. По соседству в реальном училище недостает помощника классных наставников. Нариманов предлагает свои услуги. Готов приступить к делу хотя бы с завтрашнего дня. Директор училища отводит глаза. «Не судите слишком строго. Сам не имею права… Будем надеяться на лучшее!»
Из Баку в Тифлис, из Тифлиса в Санкт-Петербург по ступеням высокой служебной лестницы движется трудное ходатайство. Старший инспектор училищ — попечителю Кавказского учебного округа: «Н. Нариманов известен за умелого и добросовестного преподавателя и вполне добропорядочного человека». Попечитель — министру:
«Ваше сиятельство!
Директор Бакинского реального училища вошел ко мне с ходатайством о допущении на должность помощника классных наставников, вверенного ему училища… Наримана Кербалай Наджаф оглы Нариманова… При том, что он придерживается магометанского исповедания, характеризуется с хорошей стороны… Допустив Нариманова к исправлению означенной должности, я имею честь почтительнейше просить Ваше сиятельство об утверждении моего распоряжения относительно Нариманова в виде особого исключения…
Мая 7 дня 1896 г.
№ 3787».
Два месяца на размышления министра — срок ничтожный. Проблема-то огромная, государственная. Единственно, что облегчает решение, — высокая репутация попечителя Кавказского учебного округа графа Карла Эрнестовича Ренненкампфа. Никаких таких либеральных штучек за ним не водится. Его крылатая фраза: «Крестьянскому сыну расти — ослеть, дворянскому — умнеть». Как философски сформулировано: дети дворян обучаются не зря, со временем они сделаются полезными членами общества, его опорой. Дети мужиков, сколько их ни учи, всегда останутся невежественными, жестокими и тупыми… Ну уж коль граф не воспрепятствовал…
Из Санкт-Петербурга в Тифлис, из Тифлиса в Баку: «Министр соблаговолил… Особое исключение…»
Особое исключение…
Гамид Абдуллабеков, позднее доцент кафедры госпитальной терапии Бакинского медицинского института, вспоминает о тех днях:
«Когда я учился в реальном училище, со мной беседовал Али Мардан-бек Топчибашев, позднее занимавший видные министерские посты в мусаватском правительстве. Он убеждал, что не следует стремиться к получению высшего образования для того, чтобы верой и правдой служить царю; вполне достаточно закончить 5 классов. И вообще образование для простых людей излишняя роскошь.