Нарисуем, будем жить

Каламацкая Елена Александровна

Да с чего бы? Нормально себя веду, не буяню, о других мирах разговоры не завожу. Главное лишнего не сказать, он ведь и подловить может. Недаром юрист. Королевский.

Всю дорогу я мучилась предположениями, стараясь морально подготовиться к предстоящему допросу. Однако мужчине с пронзительным взглядом удалось меня не просто удивить, а конкретно озадачить. Когда мы чинно расселись на скамейке, и я внутренне приготовилась защищаться от нападок. Коршун огорошил заявлением:

— Леди Яра, за вами приехал ваш отец.

Папа? Как он смог?

Быть такого не может! Сначала накатила радость, потом паника, а потом полное недоумение. Это невозможно! А раз невозможно, то это не мой отец. А как так? Ошибка?

— Отец? — переспросила я, чтобы не молчать и заодно потянуть время. Пусть сам рассказывает, я даже представить не могу, как мой папа ловит в сквере фликуса и требует перенести его к дочери в другой мир. Да ну бред!

— Я вам больше скажу, леди Яра, — сухо усмехнулся Риннард Коршен. — Четыре отца.

— В смысле? — кажется, мои глаза достигли идеальной формы шариков для пинг-понга.

— Дело в том, что на разосланные нами приметы девушки, потерявшей память, откликнулись четверо мужчин, — соблаговолил, наконец, объяснить лорд юрист. — Теперь сразу четверо мужчин заявили свои права на пропавшую дочь.

Я облегченно выдохнула. Мой родной папа ни при чем, это аферисты активировались в поисках легкой наживы. Конечно, девушка с амнезией, приходи и бери ее тепленькой вместе с щедрой доплатой. Потом денежки себе, а девушку прикопать в лесочке и все.

— Лорд Коршен, вы к моим приметам еще и сумму компенсации приложили что ли? — в сердцах воскликнула я. — И на что они рассчитывают, если я их не помню?

— Увидите, вспомните?

— Вряд ли. Скорее всего, нет. А если ошибусь, вы отдадите меня чужому человеку? И вообще, их четверо! Неужели у вас такой высокий процент исчезновения дочерей? Ясно же — дяденьки хотят легких денег.

Я разнервничалась. Этим лордам выгодно сплавить меня с глаз долой, нужно стоять на своем. Я

можно сказать, как почтальон Печкин, только жить начала. Работу интересную нашла.

— Не волнуйтесь, леди. Я не допущу, чтобы вы пострадали, — слегка прикоснулся к рукаву Коршун и тут же отдернул руку. — Любителей легких денег мы разоблачим.

— Но как?

— Мы поступим хитро. Подберем еще трех девушек подходящих под ваши приметы и предоставим предполагаемым «отцам» выбор.

— Очная ставка хороша, если одна из сторон не потеряла память. Это же риск.

— Очная ставка? — ухватился за слова ушлый юрист.

— Ну да, это же так называется. Я читала, — придала голосу невозмутимости, раз ляпнула лишнее и уверено продолжила: — Понимаете, память меня подводит, когда речь заходит о моей личной жизни в прошлом. В остальном я довольно не глупа. Меня даже на работу взяли. Обязанности несущественные конечно, но тем не менее.

Все равно доложат лучше самой признаться. Прикинула так мысленно, почувствовав себя нереально умной, но этот птиц востроглазый спокойно сказал:

— Я знаю.

Следит что ли? Какая ему разница?

— Леди

Яра, давайте сделаем, как я сказал. Со своей стороны обещаю, что если вы не признаете ни в одном кандидате своего отца, неволить вас никто не будет. Прошу вас явиться завтра в управление к десяти часам.

Ну, вот совсем не хочется участвовать в балагане. Представила всю эту не нужную мне тягомотину и предложила свой вариант. Проще.

— А давайте сделаем еще хитрее, лорд Коршен? И менее хлопотно.

— Что вы предлагаете?

— Каждый любящий отец знает, есть ли на теле его дочери особые приметы. Так вот у меня есть две родинки и один шрам. Уверена, мой родной отец ну хотя бы о шраме и его местоположении точно знает. По виду шрама я предполагаю, что получила его в раннем детстве и потом долго болела.

Забыть такое родной отец не может.

Нисколько не блефовала. Есть у меня и родинки и шрам. Отлично помню, как в пятилетием возрасте в деревне у бабушки упала коленкой на ребристую железяку, предназначенную для очищения огородной грязи с обуви. На всю жизнь остались две некрасивые отметины, а папа тогда переживал больше всех и целую неделю читал мне сказки.

— Я могу узнать, где расположены…

— Нет, нет, нет! Для чистоты эксперимента вам достаточно знать только о количестве. Две родинки и один шрам. Опросите ваших аферистов, а я так уж и быть зайду к вам в управление, чтобы узнать результат.

— Вы действительно не глупы, — хмыкнул Коршун. Он вообще умеет улыбаться? Сухарь канцелярский.

— Это будет занимательно. Жду вас завтра в управлении. Не опаздывайте.

Думала, что после этих слов мужчина встанет и уйдет в туман, оставив меня наедине с мыслями, но лорд удивил. Подал руку и проводил до самых дверей академии. Но ни разу не улыбнулся. Юрист.

Королевский. Кажется, есть такая кобра. Или пингвин.

— Феденька, я пришла и у меня плохое настроение, — войдя в комнату, сходу предупредила своего кошмарика. Фликус радостно запрыгал по кровати. — Чего ты скачешь как мячик? Не веришь?

Чувствуешь, да? Ладно, лукавлю, просто встретила Коршуна и он сбил мне весь настрой. Чем-чем…

Сухостью своей. Сообщил, что у меня появилось сразу четыре отца! Ты в обморок упал, Федь? Что это за падеж скота? Придуриваешься? А чего? Могу теперь уехать на все четыре стороны. Ты рад?

Всех покусаешь? Проглотишь? Ой, ничего не понимаю, нужно книгу великого мага Джуэла перечитать. Такой ученый, такой ученый! Сразу просветление в мозгах наступает.

Примерно так выглядели все наши вечера. Я болтала за себя и за того парня и мне с Федей было очень хорошо и комфортно. Ну разговариваю я с фликусом и что? Все кошатники и собачники разговаривают со своими питомцами. Им в ответ мявкают, гавкают, а Федя вообще идеал — молчит.

Зато он в отличие от животных разумный и я уже почти выучила его немой язык. И объявила своим соавтором. Я Инорисс он Мирроу. Все по чесноку.