Нарисуем, будем жить
Шрифт:
— Мы мало знакомы.
— Согласен, нужно больше общаться. Ты любишь театр? Хочешь, пойдем в воскресенье. Платье подходящее есть?
Разумеется, люблю, хочу и куплю если надо. А потом мы разговорились и болтали до позднего вечера, прогуливаясь по пустынному парку. Подозреваю, что люди в нем все-таки были, но увидев
Коршуна, резко меняли маршрут. Или попадались одни преступники находящиеся не в ладах с законом или трусишки. Смелые и добропорядочные граждане не стали бы избегать встреч с королевским юристом, правда? Хотя они могли быть очень деликатны. Видели начальника УД под руку с девушкой,
Самое интересно, что не поездка в лес, а именно эта прогулка незримо соединила наши души. О чем могла говорить я со своей «амнезией»? Поэтому спрашивала, спрашивала, а он постепенно расслабился и начал отвечать. Сначала неохотно, но видя мой искренний интерес, перестал подбирать слова и говорил как есть. Рассказывал о детстве, юношестве, работе.
Я радовалась, находя точки соприкосновения в интересах и привычках, и все больше уверялась, что именно Риннард мой принц на белом коне. Да я Ване памятник должна поставить! Какой мужчина!
Где бы я еще встретила такого? Единственный комплекс — внешность, но рядом со мной Риннард забывался и не прятал глаза. И правильно. Лично меня Коршун заинтересовал именно своей неординарной внешностью. В общем, погуляли мы отлично, не иначе карета счастья помогла.
После очередного выхода журнала с окончанием первой книги, Риксон встретил меня недовольной физиономией и доложил:
— Его высочество Селиван расстроен финалом.
— Почему это? — усмехнулась я.
— Он ждал, что принц женится на Сардане.
Я наклонилась к художнику и заговорщически прошептала:
— Это не патриотично. Наша девушка не должна выходить замуж за чужого принца. Она всегда должна стремиться домой к своему.
Риксон округлил глаза, подумал несколько секунд, переваривая информацию, и расхохотался.
— А ведь, правда, — отсмеявшись, пришел к такому же выводу парень. — Из солидарности к своему титулованному коллеге из другого мира Селиван не заметил главного. Эх, быть следующим королем
Кларену.
— Риксон, — недовольно одернул племянника дядя, сидящий за отдельным столом, но слышащий даже наш шепот, — дружба с его высочеством не дает тебе право нелестно отзываться о нем.
— А чего он порицает наш роман? — задиристо ответил художник. — И между строк читает плохо. Яра, как ты назвала это искусство? Арт? Вот пусть только попробует не помочь мне с арт-улицей.
— У тебя и так дел по горло, — напомнила я.
— На пару картинок время найду. Ты же не думаешь что я один художник в Столице?
Что ж у каждого свои мечты, цели и задачи. Помогла чем смогла, описала подробно упрекнуть не в чем, а дальше сам пусть старается. Хотя…
— Риксон, а если провести опрос населения? Ну, хотели бы жители иметь такую улицу в своем городе, описанную в такой-то главе романа. Вложить в каждый журнал два красочных купона или даже три.
«Да», «нет» и «не знаю». А возле редакции и на рыночной площади поставить по три ящика. И народ развлечется, и мы общественное мнение узнаем. Потом опубликуем результаты и его величество задумается. Ну, если многие будут «за».
— Дядя??? — подскочил с места художник от радости позабывший другие слова, зато интонация
— Надо подумать, — лорд Фартон деловито поиграл бровями. — Лично я хотел бы прогуляться по такой улице. Нет, все равно надо подумать. Журнал хорошо расходится. Может, к газете будем купоны прилагать?
— Давай, — обрадовался Риксон. — Я скуплю весь тираж!
— Я тебе скуплю! — пригрозил кулаком дядя.
Как я уже привыкла к таким рабочим моментам.
С Риннардом мы теперь общались каждый день. Отпала необходимость искать предлоги для встреч.
Он мог запросто прийти к нам на ужин без всяких объяснений. Тетушка Тильда больше не сидела над душой. После того как лорд Коршен сделал мне первое предложение она наоборот старалась оставлять нас наедине в надежде что «мальчику» быстрее удастся уломать глупую жиличку не понимающую своего счастья. К тому же госпожа Шаль не на шутку увлеклась вязанием шалей и скатертей. В журнале о ней статью напечатали, весь город уважает и осыпает заказами. Хозяйка дома теперь работает исключительно в своей комнате, чтобы никто не отвлекал от сложного процесса.
Тетушку распирает гордость, она окунулась в творчество с головой. Вот и хорошо. В этом деле главное сосредоточенность. Далеко еще феронским женщинам до земных и лично мне это на руку.
Помню, бабушка умудрялась одновременно вязать носки, смотреть сериал, разговаривать по телефону и контролировать передвижения внучки.
Предоставленные сами себе мы с Рином теперь почти без опаски могли встречаться, общаться и…
целоваться. Наши отношения крепли день ото дня и первой ступенькой к доверию, стало мое признание в том, что я и есть таинственная Шоко Ладка. Как раз повод подвернулся, мы в это время пили чай с десертом.
— Только смотри, — поделившись страшной тайной, игриво пригрозила пальчиком, — это секрет.
— Ты можешь без опаски рассказать мне все свои секреты, милая, — улыбнулся в ответ Риннард, видимо уверенный, что рецепты я беру у тетушки Тильды. — Если они такие же вкусные как эта запеканка.
Все вряд ли. Хотя прошло уже около полугода с момента моего попадания на Ферон. За этот срок я не сошла с ума так почему бы не рассказать о своем прошлом любимому мужчине? Страшновато.
Просто ужас как я боюсь его потерять! Но выходить замуж с целым прицепом секретов тоже плохая идея. А Риннард предлагал. Уже три раза. С другой стороны если он от меня отвернется, то и замуж за такого выходить не стоит. Разные «стремления в познании» получается, говоря Фединым языком.
Пока раздумывала в кухню вошла тетушка Тильда и радостно улыбнулась, увидев, что мы пьем чай.
— Вот удивительное дело, — воскликнула хозяйка, беря чашку и собираясь составить нам компанию.
–
Я тридцать лет пекла творожные запеканки и думала что это единственный рецепт на свете. А Шоко
Ладка предложила совсем другие пропорции и ингредиенты. Получилось еще вкусней. Изумительно просто. Необыкновенная девушка.
Надо же, как не вовремя появилась! И разоткровенничалась. Сразу после раскрытия моего первого секрета. Риннард дураком не был. Он был юристом. Напрягся, стрельнул в меня многообещающим взглядом, и все остальное внимание уделил госпоже Шаль. Квартирная хозяйка подумала, что лорд