Нарком Берия. Злодей развития
Шрифт:
Я рад сообщить Вам и уверен, что Вам приятно будет узнать, что есть еще много ценнейшего человеческого материала, который можно смело вернуть к полезной созидательной работе в многомиллионном трудовом муравейнике строителей коммунизма на пользу партии и назло подлинным врагам внешним и внутренним.
Конечно, требуются тщательная проверка и отбор, но не на основании фальшивых материалов бериевской машины, а используя опыт и наблюдения честных коммунистов здесь, внизу, испытавших на себе всю ее тяжесть.
Значительная часть лагерников, глубоко верящих в партию и советскую власть, с ликованием встретила решение ЦК о Берии, законно
Бояться таких решительных мер по реабилитации невиновных нет никакого основания. Это значительно менее опасно, чем упрямо настаивать на совершенном, и менее рискованно, чем выпускать закоренелых уголовников-рецидивистов, которые тут же стали терроризировать трудящихся города и деревни.
Разве возвращение к научной работе академика Здродовского П. Ф. (с которым я работал в лагерях) или недавняя реабилитация врачей-«отравителей» не подняли авторитета нашей партии и перед всем миром продемонстрировали силу советского строя, смело разоблачающего авантюристов и столь же решительно исправляющего результаты их многолетней вражеской деятельности.
Я обращаюсь в ЦК не с личными просьбами, через несколько месяцев заканчивается мой срок и у меня уж нет личного вопроса.
16 лет я провел в заключении, хотя я не совершил никакого преступления. С юных лет, еще до Октябрьской революции, я вступил в Ленинскую партию и на протяжении больше 20 лет честно и беззаветно боролся за идеи Ленина и политику ЦК. Мое отношение к правым и троцкистам проверено в огне борьбы за осуществление генеральной линии партии на передовых позициях (Красная гвардия 1918 г., гетманское подполье, немецкая военно-полевая тюрьма (1918 г.), фронт против Деникина, коллективизация и т. д.). Ни прямо, ни косвенно я никогда не примыкал ни к каким антипартийным группировкам, а всегда с ними боролся.
4 года аппарат Берия держал меня «под следствием», чтобы как-нибудь (вопреки решениям 5 судов) протащить мне обвинительный приговор по подложным материалам следствия, это ему удалось только после вероломного нападения гитлеровских банд. Приговор я получил только после шестого «разбора» в течение 3 минут.
13. VII.1941 г. Интересно, что за 4 года «следствия» аппарат НКВД менял организацию, к которой я будто бы примыкал; следователи цинично «репетировали» со мной перед каждым судом: «Ваша организация будет называться «правой», позже «троцкистской», а еще позже переделали в правотроцкистскую (видимо, в соответствии с «планами» и конъюнктурой). Ведь они прекрасно знали, что я ни в какой не состоял.
Несмотря на все пережитое мною, у меня нет ни тени недовольства партией, потому что все свои злоключения я расценивал как вражеский произвол кучки карьеристов, которым чужды интересы партии и революции.
Все это время я жил глубокой верой в партию, и эта вера уберегла меня от перерождения. Я не растворился в окружавшей меня среде и по-прежнему живу интересами партии. Только вера в партию и преданность идеям Ленина двигают мной сейчас, да я обращаюсь по этим вопросам в ЦК, по поводу которых я ни с кем не делился и никуда не обращался.
Разумеется, Вы многого не знаете, об этом позаботился Берия. Я прошу только выслушать меня. Я сообщу Вам много фактического материала, который поможет Вам до конца
Я хочу хоть этим извлечь пользу для партии из своего личного несчастья.
Мой адрес: Инта, Минлаг МВД, пос. Абезь.
А. Снегов».
В этот список, безусловно, входит описание взаимоотношений Лаврентия с коллегами по руководству страной. Все исключения из этого умолчания — негативны. Или имеют подтекст корысти или иной отрицательной черты Берии, причем сам факт может быть положительным, но подается он, как правило, с упоминанием как минимум расчетливости Берии (что заметно на примере мемуаров Микояна о деятельности Берии в годы войны). Получается, что Берия вымаран из подобной разновидности истории.
Не суть важно, была ли это работа официальной цензуры или самоцензуры, но трудно себе представить, что в течение пятнадцати лет своего нахождения на политическом олимпе Лаврентий Павлович помимо основной деятельности занимался только тем, что гадил коллегам, да так, что у них не нашлось о нем ни одного доброго слова. Причем, судя по воспоминаниям сына, с некоторыми Берия имел как минимум неплохие товарищеские отношения.
В ней, как известно, его наследникам было отказано. Но можно ли при этом де-факто считать реабилитацией появление в печатном виде «дневников Берии» на русском языке? Скорее — наоборот. Содержащийся в них пафос, свойственный официальному выражению советской элиты того времени, сейчас выглядит неубедительно. И так называемое недоумение сторонников реабилитации Берии — почему же прорабы перестройки не реабилитировали Берию, как многих других (того же Бухарина и прочих), получает вполне закономерный ответ. Мало того что репрессии и переселения народов (хоть и по воле Сталина) возложены на него целиком и полностью, но вдобавок Берия стоит особняком и не укладывается ни в одну реабилитационную линейку. Ведь реабилитировали не только и не столько персон, но представителей группировки, партии (даже мифической — тех же трудовиков), то есть тех, кто в прошлом потерпел поражение и был уничтожен в борьбе с так называемой генеральной линией. Вслед за исчезновением, «растворением» генеральной линии могли быть реабилитированы ее так называемые противники, ранее выбранные самой генеральной линией (вождем).
И если реабилитировать Берию, объявив его «предшественником перестройки», то тогда неминуемо надо упоминать ряд его сторонников, которые вместе с ним должны были строить то самое светлое будущее. При этом сохранялась сталинская логика — один в поле не воин. Если шла расправа над одним, то, значит, он был или чьим-то шпионом, или членом банды. Принцип групповщины соблюдался. При этом должность, тем более прежняя, никакой роли не играла, судили человека как функцию организации.
«15 июля 1953 года № 32/ссов
Протокол допроса
1953 года, июля 14 дня, генеральный прокурор СССР Руденко допросил обвиняемого Берия Лаврентия Павловича.
Допрос начат в 22 ч. 50 мин.
ВОПРОС: Объясните, почему у вас в служебном кабинете в Кремле оказалось большое количество женского заграничного белья. Кто его вам доставил?
ОТВЕТ: Там хранилось не только женское белье, но и материал для мужского костюма и вещи для ребенка. Доставлял мне эти вещи один или два раза Кобулов из Германии за плату. Хранил я женские вещи с целью преподнесения подарков ко дню рождения. Дарил я только Дроздовым, жене и сестре.