Наркомафии

Белов Николай Владимирович

Однако это не значит, что никаких операций не проводилось вообще. Очень сильный удар был нанесен по нигерийским наркоторговцам в марте 1996 г. По подозрению в контрабанде наркотиков была задержана одна из жительниц этой страны. Ее приятелем был популярный американский ди-джей, работавший в клубе «Эрмитаж». У этой парочки удалось изъять около 100 г наркотических средств. Но это было только начало. В ходе расследования этого преступления было проверено большинство оперативных данных, недостатка в которых не ощущалось. И буквально за неделю за решетку попали 11 нигерийцев. Общая сумма, которую можно было бы выручить, реализовав конфискованные у них наркотики, приближалась к 8 млрд российских рублей. В руки следствия попала целая группировка нигерийских контрабандистов.

Ее

руководителем являлся Сонни Окфор. Этот наркодилер собирался поступать в Московскую геологоразведочную академию и ходил на подготовительные курсы. Сложно сказать, какой геолог из него получился бы, но вот разведчиком он был неплохим. Ему удалось наладить тесные связи с наркомафиози в Бразилии и Пакистане. А для того, чтобы его соотечественники не сильно светились, в качестве курьеров активно использовали подружек нигерийцев из Москвы и других городов бывшего СССР. Таким образом, любовь превращалась в бизнес. Для этого девочек отправляли в разные страны: белоруска Наталья Данилова слетала в Бразилию за кокаином, украинка Анна Мохаммад, получившая свою фамилию благодаря мужу-пакистанцу, отправилась в Туркмению за героином. Ее же, а также многих других девушек, использовали для перевозки наркотиков из Украины в Москву. Русской Надежде Чечельницкой выпала другая миссия. Она развозила уже доставленные наркотики по Москве.

Действительно, чуть ли не всякий нигериец вызывает сильные подозрения у таможенных служб, а провезти наркотики славянским девушкам намного легче. Да и проблем с тем, чтобы договориться с поставщиками, у них особых не было. К тому же, ехали не на голое место. Свои люди у группировки Окфора были, казалось, везде. Его соотечественники, осевшие в Бразилии, продали Даниловой 3 кг кокаина всего за 6 тыс. долларов, что очень дешево, учитывая цену на этот продукт у нас. Примерно столько же героина вывезла из Туркмении Мохаммад. Наркотик спрятали в блоке зубной пасты, что, правда, не ввело в заблуждение российских сыщиков, арестовавших Мохаммад в Ростове-на-Дону. В Москве взяли и Данилову. «Расколоть» их во время следствия не составило особой проблемы, и они снабдили сыскарей уничтожающим компроматом против своего нигерийского начальства. Впрочем, Данилова даже, казалось, не жалела о том, что все так случилось. Насчет своей поездки она сказала что-то вроде: «Зато на карнавале побывала и Остапа Бендера переплюнула. Он до Рио-де-Жанейро не доехал, а я там целый месяц жила». И ничего, что поехала она туда за счет наркоторговцев.

После этого начались аресты. В том же аэропорту Шереметьево-2 удалось выследить и взять с поличным троих курьеров, принадлежавших к этой же группировке. Они избрали наиболее опасный способ транспортировки наркотиков — перевозили их в своих желудках. У нигерийца Анекве Аугустино Ике было обнаружено около 1 кг героина, привезенного из Индии. Наркотики на сумму в 100 тыс. долларов находились в 73 пластмассовых капсулах, проглоченных Ике. Два других перевозчика прибыли из Бразилии на одном самолете. У них в желудке наркотиков было на сумму в 150 тыс. долларов. Именно столько стоили бы 700 г кокаина, упакованного в 50 капсул, если бы их продали на московском наркорынке.

Дела против нигерийских контрабандистов стали постепенно передаваться в суд. Как правило, такие подсудимые не признают себя виновными и выдают все случившееся с ними за досадное недоразумение или сознательную провокацию. Сроки, к которым приговаривают «глотателей героина», не маленькие. Так, Анекве уже отбывает свои восемь лет тюрьмы, а его коллег, судя по всему, вскоре ждет такая же участь.

Однако даже этот ряд разоблачений и арестов умерил пыл нигерийских контрабандистов совсем ненадолго. На протяжении нескольких месяцев они остерегались заниматься своим делом. Но на месте арестованных появились новые перевозчики наркотиков. Сколько их всего в этой стране, не знает даже Интерпол. Видимо, достаточно много.

Страшная лаборатория

В Витебском мединституте при кафедре судебной, токсикологической

и фармацевтической химии существовала загадочная лаборатория. Как следует из названия кафедры, она занималась выработкой различных наркотических веществ, без которых не обойтись в медицине и судебной экспертизе.

Руководил кафедрой известный ученый, один из немногих спецов в этой области Василий Фадеев. Уроженец Витебска, он после успешного окончания мединститута был направлен в целевую аспирантуру московской медицинской академии им. Сеченова. Его специальность — токсикологическая химия. Был учеником единственного специалиста в этой области — академика Бориса Изотова. Науку постигал просто превосходно, о чем писал сам Изотов. По его словам, молодой ученый был ответственным, вдумчивым, трудолюбивым сотрудником. В 1991 г. Фадеев успешно защитил диссертацию на тему «Химикотоксикологический анализ эфедрина и фармакологически активных продуктов его окисления». Вряд ли он мог предполагать, что в скором времени ему придется применить свои знания на практике. Но ценность они имели огромную, поскольку эфедрин является основой для приготовления наиболее популярного ныне наркотика эфедрона.

Именно академик предложил Фадееву заняться разработкой стандартов различных наркотических веществ. Через некоторое время им были получены и первые результаты. Благодаря поддержке центральной химикотоксикологической лаборатории Медицинской академии им. Сеченова были проведены эксперименты с полученными Фадеевым опытными образцами амфетамина, метамфетамина, эфедрона и фенциклидина. В ходе исследований выяснилось, что предоставленные образцы не соответствуют требованиям и необходимо проведение дополнительных работ.

Вскоре после распада Советского Союза исследования на эту тему приостановились. Вернее, они проводились, но совсем с другими целями. Академик Изотов не знал о них. В лаборатории же полным ходом продолжалась работа по синтезу наркотических веществ. Раньше ученые занимались бы этой работой лишь при наличии соответствующих разрешающих документов. Теперь же их не было. И Фадеева это не сильно волновало. Вместе с распадом СССР и образованием нового государства необходимость документального оформления всех процессов и отношений отпала сама собой. Лаборатория продолжала работать даже в тех условиях, в которые попала некогда мощная советская наука. Связи между учеными распались, финансирование с каждым годом уменьшалось, но и это Фадеева не волновало. Сотрудники кафедры занимались не только и не столько научной деятельностью, сколько реализацией наркотиков.

В лабораторию пришел новый способный «ученый» — Александр Сутуло, который взвалил на себя немалую часть нелегальной работы. Поначалу он был внештатным сотрудником и только перед разоблачением «теплой компании» стал ассистентом кафедры. Однако столь низкий статус не соответствовал тем услугам, которые он оказывал лаборатории. Именно он обвинен в самом большом количестве преступлений.

В Витебске число преступлений, так или иначе связанных с наркотиками, резко возросло в последние годы. Если в 1980 г. в области была уничтожена всего одна преступная группировка, то в 1996 г. таких формирований стало уже 200. Но даже эти цифры, как утверждают оперативные работники из УВД и КГБ, необходимо умножать на 10 для того, чтобы осознать масштабы катастрофы.

Первое место по популярности у наркоманов Витебщины принадлежит классической маковой соломке, второе — эфедрину, из которого наркоманы добывают сильнейший и опаснейший наркотик эфедрон.

Многие утверждают, что и сами милиционеры нередко находятся под кайфом. Реакция на такие слухи самих служителей порядка вполне однозначна: «Вы только посмотрите на тех, кто уже втянулся! Даже думать об этом охота пропадает. Люди теряют машины, квартиры и умирают в притонах в 30—35 лет».

Об этом же говорит и главный врач Витебского психиатрического диспансера Татьяна Балашова. Наркоманов в городе с каждым днем становится все больше и больше. В 1996 г. их было выявлено в несколько раз больше, чем в предшествующем году.