Наркомент
Шрифт:
Я плохо воспринимал происходящее. Отрывистые фразы конвоиров за спиной доходили до меня с запозданием, а окружающее виделось отрывочно, как во сне.
Почему-то меня очень волновало, который уже час? Когда я проснулся, было что-то около полуночи. Сколько времени прошло с того момента? Измерить минутами этот короткий эпизод моей биографии не удавалось. Слишком насыщенным событиями оказался он.
– Шевели копытами!
Наша маленькая компания вывалилась из подъезда во двор, где рядом с двумя машинами нас поджидали еще две
Потом они уткнули меня лицом в капот одной из машин, а сами стали негромко совещаться. Прислушавшись к разговору, я понял, что Воропайло зачем-то распускает своих подчиненных, а меня намеревается доставить по назначению сам. Слабая надежда зародилась в моей душе. Неужели Воропайло решился на должностное преступление ради былой дружбы? Неужели он остается со мной наедине по только мне понятным мотивам?
– Но, Павел Игнатьевич… – среди оперативников возник растерянный ропот.
– Все, других распоряжений не будет, – отрезал Воропайло. – Завтра поговорим. Так надо, ребята.
Прямо Тимур и его команда!
Опера принялись дружно трамбоваться в машину, наградив меня мимоходом парочкой тумаков.
– До встречи, Бодров, – бросил мне кто-то на прощание. – Утречком познакомимся поближе.
Милицейская орава укатила, оставив меня один на один с человеком, которого я сначала считал другом, потом – врагом, а теперь совершенно не понимал, кем же он мне все-таки приходится.
– Садись в машину, – устало сказал Воропайло. – Потолкуем. Время у нас пока есть.
6
Годы заметно округлили Пашино лицо, зато его нос заострился и приобрел некоторую крючковатость, делая его похожим на большого хищного филина. Маленькие оттопыренные уши только усиливали это неприятное сходство. Не хватало для полноты картины светящихся в темноте зрачков. Вот тогда бы я точно ощутил себя зверьком, угодившим в лапы кровожадного врага. Но Пашины глаза были как раз тусклыми и усталыми.
– Что уставился? – спросил он, закуривая сам и протягивая сигарету мне. – Надеешься, что я растаю в воздухе, как призрак? Не надейся, Игорь. Никуда я не исчезну. И ты от меня никуда не денешься.
Неловко приняв подношение скованными руками, я ткнулся сигаретой в огонек зажигалки и с наслаждением затянулся. Вспомнилось, как мы с Пашей начинали курить, прячась за углом здания школы. Счастливые, беззаботные пацаны, зачем-то спешащие стать взрослыми.
– Стареешь, Паша, – заметил я, отведя взгляд. – В последний раз, когда мы виделись, ты выглядел значительно лучше.
– Гроблю здоровье на всяких подонков, вот и результат, – вздохнул Воропайло. – Ни пожрать вовремя, ни выспаться толком. Зато ты хорошо сохранился. Но это дело поправимое. – Он усмехнулся, предлагая мне оценить свою милицейскую шутку.
– Слушай. –
– Повезло. – Воропайло пожал плечами. – Пока остальные по городу рыскали, я дежурил в управлении. Тут звонок. Вот я всех и опередил, Игорь. Срочно нашел подмену, свистнул ребят – и за тобой. Ты же у нас теперь знаменитость. Двойное убийство, партия героина. Весело живешь, интересно. «Вышка» тебе не грозит только по одной причине – отменена нынче смертная казнь.
– Значит, повезло тебе, да, Паша? Очередное звание присвоят за задержание особо опасного преступника? Поэтому ты самолично меня арестовывать бросился?
– А вот и нет.
Произнеся эту загадочную фразу, Воропайло уставился в темноту, и я последовал его примеру. Там не было ничего интересного, ночь как ночь, но почему-то нам было нелегко смотреть друг на друга. Первым пришлось нарушить молчание мне:
– Никого я не убивал, Паша. И к наркоте я никакого отношения не имею.
Он выслушал мою длинную сбивчивую историю с непроницаемым лицом, по-прежнему глядя в пустоту.
– Одного не могу понять, – закончил я рассказ не дававшим мне покоя вопросом, – зачем в каком-то паршивом Новотроицке целых двадцать килограммов героина? Там что, ширяются с младенческого возраста и до глубокой старости? Город поголовных наркоманов?
– Скорее всего в Новотроицке расположена подпольная лаборатория, – поделился Воропайло со мной своими соображениями. – Перемешивают чистый героин со всякой мачмалой типа демидрола, фасуют и рассылают по центрам культурной жизни. – Его рот саркастически перекосился. – Спасибо столице, не забывает нас, темных. Что бы мы без нее делали?
– А при чем здесь вообще Москва, Паша? Насколько я знаю, в Россию поставки героина идут через Афганистан, Таджикистан.
– Представь себе карту, – мрачно посоветовал Воропайло. – Мы находимся далеко в стороне от основного потока, на отшибе. Поэтому у нас товар стоит еще дороже, чем, скажем, в Амстердаме. Афганцы толкают зелье по сотне баксов за кило, в Москве цена уже зашкаливает за десять тысяч. Стократный подъем! А расфасованный по пакетикам, в рознице героин стоит еще в десять раз дороже. Если ты говоришь правду, то посчитай, какие убытки нанес владельцам.
– Угораздило же меня вляпаться в это дерьмо! – сказал я в сердцах. – Но разве я мог предположить, что в этом проклятом холодильнике окажется героин? Кто знал?
– Довольно занятный способ доставки, – согласился Воропайло. – Очень может быть, что твой холодильник приехал, начиненный порошком, прямиком из Италии. По России партии переправляют частями и в более надежных тайниках.
– В каких? – поинтересовался я из вежливости. Моя собственная судьба заботила меня гораздо больше, чем профессиональные хитрости наркомафии.