Народ, да!
Шрифт:
Ответ был короткий:
— Второй час… домой… по пояс… одиннадцать центов.
В Бостоне издали закон, запрещающий курить на улице.
Однажды в город с юга прибыл брат Джонатан. Он с важным видом разгуливал по центру, попыхивая сигарой, и попался на глаза полисмену.
— Так, так, значит, курите, — заметил тот. — С вас штраф два доллара, незнакомец.
— Что вы, разве я курю? — тут же
Полисмен взял у Джонатана сигару, попробовал затянуться и тут же выпустил густую струю белого дыма.
— Так, так, — заметил янки, — значит, теперь с вас два доллара.
— Ваша взяла, — согласился полисмен. — Вы, я вижу, остряк. Будем считать, мы квиты.
Знаете ли вы, почему в Вермонте и в Нью-Хэмпшире самые высокие парни?
А вот почему. У них с детства вошло в привычку расти наперегонки: кто быстрей вырастет, чтобы первым заглянуть через горы и встретить восход солнца.
Говорят, старики в Вермонте живут дольше, чем в других местах. Там жили два старика, которые были так стары, что забыли, кто они и как их зовут. И не нашлось в Вермонте ни одной живой души, которая бы им напомнила.
Случилось это на берегах великой Миссисипи. Увидев впервые в жизни крокодила с широко открытой пастью, янки воскликнул:
— Нельзя сказать, что он хорош собой, но, когда он улыбается, у него и впрямь открытое лицо!
Один фермер наведался в адвокатскую контору, за советом.
— Ваша честь, — сказал он адвокату, — я пришел к вам по делу, которое меня сильно тревожит.
— Что ж, изложите все по порядку, — предложил адвокат.
— Предположим, у кого-то на участке протекает речка, — начал истец. — А его сосед, тот, что живет ниже по течению, перекрывает речку плотиной, и вода заливает участок первого фермера. Что в таких случаях можно сделать?
— Преследовать его по суду, и думать тут нечего. В суд его! — воскликнул адвокат, приходя, как всегда, в великое возбуждение от обиды за своего клиента. — Мы потребуем возмещения понесенных убытков, и суд заставит его заплатить все сполна. Поручите это дело мне, а я уж сумею вытянуть из него денежки!
— Стойте, стойте! — испугался жалобщик, пришедший за советом к адвокату. — Ведь это я построил плотину. Речка-то заливает участок соседа Джонса, это он грозится подать на меня в суд.
Адвокат
— Так, так, сэр, стало быть, вы построили через речку плотину. А что это за плотина?
— Ну, знаете, плотина для мельницы.
— Так, так, значит, плотину под мельницу, чтобы молоть зерно, верно?
— Именно так, ваша честь.
— И вашим соседям пригодилась ваша мельница, так ведь?
— Да, сэр, именно так.
— Они приносят вам на помол зерно?
— Да, сэр, все приносят, кроме соседа Джонса.
— Стало быть, ваша плотина служит на пользу людям, так ведь?
— Конечно, иначе разве я стал бы ее строить! И я вложил в нее большие средства. Ни у кого в округе нет такой мельницы!
— Итак, сэр, — сделал заключение опытный адвокат, — на вашу мельницу везут молоть зерно со всего графства, а сосед Джонс хочет подать на вас в суд только за то, что в его ручейке из-за вашей плотины прибавилось воды, так ведь? Что ж, пускай подаст. Пусть только попробует, и он проклянет день, когда это сделал, даю вам честное, благородное слово…
В городе Бристоле несколько лет назад случился интересный казус во время разбирательства в суде спора между двумя соседями.
Защитник одной из сторон во время произнесения своей пламенной речи то и дело останавливался, чтобы выпить стакан воды из кувшина, стоявшего на столе. Защитник противной стороны слушал, слушал его, а потом, как бы между прочим, заметил:
— Впервые вижу, чтобы ветряная мельница работала на воде.
— Я вижу, с Востока едете, из Новой Англии? — раздался у меня за спиной скрипучий, гнусавый голос.
Я уж и раньше сталкивался с безудержным любопытством, каким страдают все янки, и потому счел самым благоразумным сразу ответить:
— Нет, из Старой.
— А-а, с этого маленького острова, — это он имел в виду Великобританию. — И куда же направляетесь, на Запад?
— Да.
— Один путешествуете?
— Нет.
— По делу едете?
— Нет.
— А зачем же тогда ехать на Запад?
— Для собственного удовольствия.
— О-о, должно быть, у вас водятся денежки. Хотите пристроить свой капитал на Западе?
— Нет, просто возвращаюсь, потеряв весь мой капитал.
— Ай, ай ай! Если, конечно, вы меня не разыгрываете. Ну и любопытный народ, вы, англичане!
Кто, спрашивается, любопытный?