Народ и авгуры власти. Драйверы российской демократии
Шрифт:
Церковь нередко тоже действовала по принципу «если нет – нет». Виднейший римский церковный деятель Гильдебранд, принявший при избрании на папский трон имя Григория VII (1073—1085), прославился тем, что железной рукой поставил церковную власть над светской. Королевскую или императорскую корону в христианской Европе в те времена любой претендент на властвующий престол получал не по праву династического наследования, а только по согласию и непосредственно из рук наместника апостола Петра – римского папы. Царственные претенденты сначала должны были «дарить» свои владения блаженному Петру, т.е. католической церкви, а потом, целуя у папы ногу в знак повиновения и принося ему присягу вассальной верности, получать это королевство обратно. Но всего лишь как ленное (феодально-земельное)
На Руси жесткой подчиненности духовенству не было никогда. И правление династии Рюриковичей, по сути реально оборвавшееся на Иване Грозном, и правление династии Романовых, завершившееся злодейским убийством царской семьи большевиками в 1918 году, всегда было выше и сильнее церкви. Самодержцы надежно использовали ее в своих целях: даже двуглавый российский герб подчеркивал это превосходство, лукаво являя собой тесную связь с имперской Византией и византийским православием.
Вместе с тем в сакральных вопросах власть и церковь всегда проявляли завидное единство, когда речь заходила о божественных источниках их влияния и могущества, которые – единственные в большинстве случаев – служили нужной гарантией в условиях существования «на птичьих правах». Для правителей на протяжении всей истории надежной защитой собственного статусного положения, кроме боевых дружин, служили языческие божества, жрецы-авгуры и освященный церковью главный оберег – «власть от бога»; христианское же духовенство всегда защищалось именем Бога Отца, Бога Сына и Бога Святого Духа, а также множеством других религиозно-сакральных подстраховок, не чураясь при этом защитных преференций и со стороны государства.
Правда, в истории бывали периоды, когда высшие представители царства божьего и царства земного в своем стремлении безгранично властвовать и быть истиной в последней инстанции перегибали палку, да так, что у целых народов на столетия в прямом и переносном смыслах «вышибало дух». Таким страшным лихолетьем в Западной Европе и ее колониях стало мрачное Средневековье…
Человечество, преодолевая на своем жизненном пути выпавшие на его долю природные катаклизмы, а вместе с ними все противоречия первобытности, рабовладельчества и феодализма, в пятом веке новой эры со всей мощью накопленной социальной, экономической, культурной и политической инерции «въехало» в Средневековье. Можно, конечно, в предыдущем предложениии заменить слово «инерция» на энергию, но в данном контексте инерционное движение выступает более адекватным определением, отражающим закономерную поступательность и системность глобальной смены эпох.
Одновременно с указанными процессами своим чередом шло становление и развитие государственной, духовной и интеллектуальной жизни народов. В немалой степени этому способствовали развитие языков и письменности, философских, математических и художественных школ, изобретение бумаги и книгопечатания, восприятие этических ценностей, создание базовых правовых устоев. Не пропали даром труды и старания огромной плеяды прежних жрецов и авгуров, только теперь монополия в этой сфере активно переходила к новой христианской религии и ее духовным лидерам.
Впереди молодую человеческую цивилизацию (теперь уже действительно цивилизацию, а не первобытнообщинный хаос) ожидали долгие десять веков Средневековья – эпохи расцвета и гибели Рима, Византии и других империй, кровопролитных племенных, межгосударственных и религиозных войн, массовых смертельных эпидемий. Средние века в западноевропейской истории с пятого по пятнадцатое столетие были сложнейшим и одновременно уникальным периодом. Большинство людей не имели целостного мировоззрения, были почти поголовно безграмотны, не могли понимать и анализировать многие природные и социальные явления, приписывали темным силам стихийные бедствия, неурожаи
В то же время это была эпоха Коперника и Галилея, Яна Гуса и Джордано Бруно, Данте и Макиавелли, Леонардо да Винчи и Микеланджело, а также многих других титанов мысли и выдающихся творцов-переустроителей, предвосхитивших Возрождение и великую Реформацию.
Но все-таки общий уровень «дикости» Средневековья зашкаливал и превращался в настоящую угрозу для многих государств того времени, становился причиной возникновения мощной волны критической мысли и множества протестов разноликих религиозных общин и феодалов, включая вооруженные конфликты. И если масштабы невежества простого народа были вполне объяснимы, то неистовое властолюбие высшего руководства империй и христианской церкви, замешанное на жутком хитросплетении всех низких страстей не сулило ничего хорошего ни людям, ни государствам, ни христианскому миру.
Стихия демонического, варварского всеуничтожительного упадка постепенно накрывала и заполняла всю Европу. Начало этому процессу, скорее всего, было положено еще в 395 году, когда случился труднообъяснимый раздел Римской империи на западную (Римскую) с центром в Риме и восточную (Византийскую) с центром в Константинополе. Впоследствии именно этот роковой раздел предопределил окончательную катастрофу «империй-новоделов» – в 476-ом под натиском варварских племен вестготов, гуннов, вандалов и остготов рухнул Рим, а 25 мая 1453 года турками-османами под предводительством султана Мехмеда II был захвачен Константинополь.
Возможно, такие же мотивы и причины лежали в основе гибели всех протоимперий наподобие Древнего Шумера, но историческая наука – при всем уважении к археологии! – вынуждена в основном оперировать бумажными носителями информации, а они, как известно, не считая кумранских и других древних рукописей, стали появляться в Европе только в одинадцатом-двенадцатом столетиях, когда в казенный, церковный и просто житейский обиход прочно вошла писчая бумага. Да и зафиксированные на бумаге факты и сведения не всегда соответствовали действительности – каждый правитель стремился отображать историю в выгодном для себя свете и таких завирально-виртуальных исторических сказок было хоть отбавляй в любой части света и в любом царстве-государстве…
_________
Массовое народное сознание в средние века, эпоху господства феодальных отношений и христианских религиозных догм, можно охарактеризовать двумя словами – ожидание Апокалипсиса. Конец света представлялся таким близким, что парализовал волю людей, лишал их надежды на будущее и принуждал жить одним днем. Подавляющее большинство населения Европы в прямом смысле бедствовало в нищете и задыхалось в ярме неохристианского – католического – рабства. Безраздельное господство католической церкви во всех сферах жизни и непристойная роскошь духовенства порождали ненависть в народной среде и рост протестных настроений. Непрекращающиеся после окончательного падения Римской империи кровопролитые междоусобицы и крестовые походы, обнищание населения, эпидемии чумы и других болезней сводили на нет авторитет власти и церкви. Редкие проблески здравого смысла тонули в хоре невежества и вражды многочисленных властолюбцев и любителей легкой наживы.
В этих условиях перед монархами и христианскими лидерами, религия которых все более приобретала государственный статус, главным вопросом повестки дня стал выбор механизма эффективного управления подвластными народами с целью тотального контроля их поведения. Вполне логично – в духе времени и еще не отживших старых традиций – было принято решение идти путем диктата и устрашения. Из первобытных глубин была извлечена и явлена всему миру дикая практика человеческого жертвоприношения, но теперь уже во имя и во славу чистоты учения библейского Новомученика. Называлась она ни много ни мало – Святая инквизиция, а членами этой мощной карательной организации стали воинствующие антиподы авгуров – существовавшей когда-то в Римской империи влиятельной касты придворных жрецов.