Народная Русь

Коринфский Аполлон Аполлонович

«В тридесятый день славно восхваляем, И к солнцу-месяцу светло просветляем, Благодатию присно весь сияет, Церковный венец, звезда солнечная, С дванадесяти свыше явленная, Ему же есть честь от Бога вечная!»

Осененная благословляющей десницею апостола Христова переступает народная Русь за порог пролетнего апрель-месяца, выходя навстречу зеленому «травню-цветеню» — со всем его весельем в природе, со всей его трудовою маятой для кормящихся от щедрот земли.

XVIII

Страстная неделя

Великие дни страданий Спасителя, воспоминаемые, по уставу Православной Церкви, исключительно-торжественными и продолжительными Богослужениями, на деревенской Руси отмечены особыми поверьями и обычаями. С

каждым днем Страстной, — или, как обыкновенно говорят в народе, «Страшной», — недели связана своя, только к нему одному относящаяся примета. Простоват русский мужик, — что и говорить, — да приметлив как никто, — недаром за «краснобая-острослова» на миру слывет с незапамятных времен стародавних. Да не только приметлив он, а и памятлив: каждый старинный обычаи неписанный помнит-перенимает от дедов-прадедов.

С понедельника на Страстной неделе начинает вся Русь крещеная мыться-чиститься, ко встрече Светлого Праздника сряжаться-готовиться. «Страшной Понедельник на двор идет — всю дорогу вербой метет!», «С великого понедельника до Великого Дня (Пасхи) целая неделя, по горло бабам дела!», — говорит деревня, только встретившая с вербами (вайями) в руках Вербное Воскресенье, с которым у детворы связана память о словах: «Верба хлест — бей до слез!» Вторник является днем, в который, по старому обычаю, положено делать «соченое молоко». Для этого рано поутру, еще до рассвета, сметают по закромам конопляное и льняное семя, перемешивают, толкут в ступах и разводят водою. Для охраны домашней животины ото всяких болестей хорошо, по совету знающих людей, поить ее таким «молоком», — причем и это лечение должно производиться также, как и приготовление лекарственного снадобья-пойла, на ранней зорьке. Кроме этого условия, лекарки советуют не показывать «соченого молока» мужикам. «Это де бабье дело, а коли попадешься с ним на глаза мужику — никакого толку не будет от леченья!» По этому молоку старые люди распознают еще, будет ли прок из скота: не пьет животина его — быть худу, стало быть, каким-нибудь злым человеком на нее порча напущена, — и на нее, и на весь приплод даже! В Страшную среду принято из предосторожности, на всякий случай, обливать водою всю скотину на дворе, — да не простой водою, а натаянной из снега, собранного по оврагам и посоленного прошлогодней «четверговою» солью. Эта вода предохраняет двор ото всякого «напуска» на целый год.

В Великий Четверг — новая забота старикам со старухами, соблюдающими старину: пережигать соль в печи. Соль и вообще-то по народному поверью, является целебною, а четверговая — наособицу: ее тщательно сохраняют в божнице, за иконами. В Пошехонском уезде — Ярославской губернии существует обычай в Великий Четверг поутру кормить петухов на печной заслонке, — чтобы отгоняли чужих петухов от корма, — а в курятник выносить золу и посыпать eю пол, чтобы куры хорошенько неслись. По некоторым пошехонским деревням ходят в этот день девки с бабами окачиваться водою под куриной насестью (для здоровья). В полночь на этот заветный день, — говорит предание, — «ворон, заботливый отец, купает детей своих». Стародавнее поверье советует прорубать на речке (где еще не сбежит до той поры вешняя-полая вода) прорубь для вороньей купальни. Это, если верить старикам на слово, должно принести счастье. А кроме того, и ворон — вещая птица — начинает, в благодарность за оказанную ему помощь, оберегать ниву и двор прорубившего прорубь от хищника-зверя, ото всякой хищной птицы.

В старину, в эту полночь, «после первых петухов», выходили на реку парни с девушками красными и торопливо зачерпывали из проруби воды, «покуда ворон не обмакнул крыла». В это время приходит на землю, по сказаниям русского народа, весна красная и приносит с собою «красоту красную» и здоровье. «Ворон — завистник, не давай ему запастись здоровьем прежде тебя!» — подает совет суеверная деревня. Еще в тридцатых годах XIX-го столетия в Костромской губернии в Страстной Четверг собирались поутру девушки на берегу речки и — если вода вскрылась — входили в воду по пояс, становились в тесный кружок и начинали, держась за руки, заклинать весну, громко распеваючи:

«Весна, весна красная! Приди, весна, с милостью, С тою ли милостью, С великою радостью — С тою ли радостью, С великою благостью!.. Весна, весна красная!..»

Там же, где лед еще не вскрылся и стоял, — девушки встречали весну у проруби, умывались из нее и с веселыми, столь не подходившими к Страстной неделе песнями о весне, возвращались по домам. В некоторых местностях, — например, в Солигаличском уезде Костромской губ., - встречавшие весну-красавицу три раза погружались а прорубь или в освобожденную ото льда воду и катались «на восточную и западную стороны» по земле; затем шли домой и влезали по углам избы на крышу, где пели до полудня, несмотря на воркотню стариков,

по заведенному обычаю — благочестиво пережигавших соль в это самое время.

В Великий Четверг советуют старые люди подстригать в первый раз волосы годовалому ребенку («до году — грех!»). Красны девушки подрезают в этот день кончики своих кос, чтобы росли длиннее да гуще.

Всюду в обычае — приходить домой от четверговой всенощной с горящими свечами. Крестьяне, еще и теперь, выжигают принесенною «от двенадцати Евангелий» свечою кресты на дверях и потолках, думая отогнать этим злую-нечистую силу от своего крова. Если такую свечу зажечь в грозу, то можно не бояться громовых ударов: все они отгремят, не причинив богобоязненному дому никакого вреда. Зачастую деревенские лекарки-знахарки зажигают «страстную» свечу и дают ее в руки трудно-больным, а также и мучающимся родильницам. Такова ее целебная сила, по словам умудренных опытом людей. С этого дня — из опасения «засорить глаза лежащему во гробе Христу» — не принято мести хаты вплоть до Светлого Праздника.

Завзятые погодоведы народной Руси приметили, что — если на Великий Четверг холодно, то и весна не будет особенно жаловать теплом; если на Великий Четверг дождь идет, то надо ожидать мокрой весны. «Какова погода в Страшной Четверг, таково и Вознесенье!» — замыкается цепь связанных с этим днем примет.

В «Стоглаве» [43] записано предание о том, что в Великий Четверг в старину палили утром солому и кликали при этом мертвых. Обычай этот был признан книжными людьми за «прелесть эллинскую и еретическую». «Мнози же от человек!», — говорится о подобном этому обычае в другом памятнике старинной русской письменности, — «се творят по злоумию своему. В свитый Великий четверток поведают мертвым мяса и млека и яйца, и мыльница (баня) топят и на печь льют и пепел посреде сыплют следа ради и глаголют: «мыйся», и чехлы вешают, и убрусы и велят се терти. Беси же смеются злоумию их и, влезши, мыются и в пепеле том яко и куры след свой показуют на пепеле на прельщение им и трутся чехлы и убрусы теми. И приходят топивший мовницы и глядают на пепел следа и егда видят на пепеле след и глаголют: приходили к нам навья (покойники) мыться. Егда то слышат беси и смеются им»…

43

«Стоглав» — сборник, представляющий свод мнений и постановлений созванного царем Иоанном IV-м Собора московского (из представителей духовенства). Собор этот (1551 г.) имел своей задачею рассмотрение и исправление беспорядков, вкравшихся в жизнь и деятельность русского духовенства. В сборнике — сто глав, откуда и само название его. Содержанием их служат не только церковные, но и чисто светские вопросы. Царь, созывая собор, имел в виду и последние

Страстная Пятница — одна из особо чтимых в народе пятниц, хотя и меньше Благовещенской и «десятой». В Великую субботу, перед сумерками, заклинаются утренники-морозы, — просят их не губить яровых хлебов, льна-конопли. А там — наступает и Святая, «великоденская», «славная» и «красная» неделя, на которую умильными голосами выводят, у церковных папертей сидючи, свой стих воскресный сохранившиеся исчезающим пережитком песенной народной старины калики перехожие:

«Се ныне радость, Духовная сладость, Веселятся небеса, И радуется земля Вкупе с человеки, С бесплотными лики. Взыграй днесь, Адаме, И радуйся, Евва…»

У Безсонова записано, между прочим, в целом ряде разносказов сказание «Свиток Иерусалимский» — о том, как «из седьмого неба выпадете камень», как к этому камню съезжались цари и патриархи, священники и всякие православные люди, «служили над камнем три дня и три нощи», и он распался на две половины, обнаружив сокрытый в нем «Иерусалимский свиток». Этот свиток гласит о Страстной неделе следующее (от имени Иисуса Христа): «Чады вы Мои! Поимейте вы Мою Страшную неделю: как Я, Господи, воскорбил Своею душою, от смертнаго часу до Христова Воскресения, також-ды и вы попоститеся верою и любовию, кротостям и смирением, своими благими делами; а вы жда попоститеся хоть и малую часть, от Великаго Четверга до Христова Воскресения, лишитеся хмельнаго пития, скверности из уст изобраннаго слова, не бранитеся: Мать Пресвятая Богородица не престоли встрепенулася, уста кровию запекаются. Аще которыя человек на Великую Пятницу хмельнаго требует, не подобает тому человеку в тот день ни пить, ни есть, ни ко кресту иттить, ни к Явангелью, ни устами своими Дары принять, хотя ж яво конец идет»… В приведенном отрывке «Свитка» высказался суровый взгляд простодушного народа-стихослагателя на отношение его к требованиям церковного устава, предписывающего полное воздержание на эти дни строжайшего поста и смиренного во всех грехах и прегрешениях своих покаяния.