Народная Воля – 2017
Шрифт:
– А, вдруг, полиция отнесётся к этой истории серьёзно? То есть, начнёт вдумчивое расследование?
– Пусть начинает, не страшно. Легенда тщательно и всесторонне продумана. Всё необходимое, включая улики и сырую землянку с кандалами, будет подготовлено – комар носа не подточит. Да и эстонское Посольство – в обязательном порядке – подключим…. Продолжаю описание предстоящего маршрута. Вы доедите до аэропорта города Таллина и приобретёте билет до Парижа. Прилетев в столицу Франции, возьмёте такси и проследуете по адресу, который я сообщу на днях. Там вас будут ждать. Встретят, накормят, приютят, выделят спальные места, обеспечат новыми документами, помогут с очередной сменой облика и так далее…. Через пару-тройку дней, вволю нагулявшись по незабываемому Парижу, вы улетите в Буэнос-Айрес. Каких-либо виз для этого не требуется. Аргентинские товарищи помогут вам перебраться в Парагвай. В Асунсьоне, парагвайской столице, вы получите окончательные документы – на имена Герды Мюллер и Бернда Вагнера. Ну, и плюсом к ним – окончательный (на ближайшее время), внешний вид и билеты на самолёт, летящий до Вены…. Вы, по разработанной легенде, являетесь потомками немецко-австрийских переселенцев, прибывших в Парагвай в конце сороковых годов прошлого века. Тогда целые толпы фашистских недобитков направились в толерантную и легкомысленную Южную Америку…
– Почему именно Парагвай? – уточнил Лёха.
– Так, уж, исторически сложилось. Сперва основной поток немецких иммигрантов устремился в Аргентину, благо генерал Хуан Перрон, правящий в те годы страной, всегда относился к Адольфу Гитлеру с искренней симпатией. Но аргентинцы – очень беспокойная, гордая и непредсказуемая нация. В воздухе явственно попахивало серьёзной революцией. «Левые» – всё смелее и смелее – поднимали головы. Неуютно было немецким переселенцам в Аргентине, призрачной и загадочной бело-голубой стране…. То ли дело – славный, сонный и однородный Парагвай! Да и тамошний диктатор Стресснер являлся – по глубинной сути – закоренелым фашистом. Короче говоря, уже в 1948-49-ом годах Парагвай был буквально-таки наводнён немецкими колониями и поселениями. Южно-американские юмористы тогда даже шутили, что на парагвайский флаг надо добавить разлапистую нацистскую свастику, а над гербом начертать девиз: – «Только для немцев!». Как бы там не было, но в Парагвае до сих пор сохранились многочисленные – полузакрытые и полностью закрытые – немецкие поселения, живущие по старинным принципам и строгим традициям. То есть, в большинстве случаев, по фашистским.…Вы, влюблённые голубки, соответственно, будете являться – по документам – гражданами Парагвая, выросшими в одном из таких поселений. Все детали, названия, даты и имена вам сообщат в Асунсьоне.
– А, ради чего – по легенде – мы навещаем австрийский Клагенфурт? Из-за праздного туристического любопытства?
– Ни в коем случае, – улыбнулся Хрусталёв-старший. – Излагайте всем любопытствующим персонам следующую железобетонную версию, мол: – «Наши далёкие предки – по семейным преданиям – проживали когда-то в этих благословенных краях. Вот, мы и решили – оформить супружеские отношения именно в легендарном Клагенфурте. Так сказать, дань корням и могучий зов крови…».
– Красивая и романтичная история, – одобрила Алина. – А, если нас будут спрашивать про имена и фамилии достославных предков?
– Многозначительно пожимайте плечами и стройте загадочные физиономии. Мол, заветные фамильные тайны не подлежат разглашению. К таким вещам на юге Австрии традиционно относятся с полным пониманием и почтительным уважением…
В аэропорту они взяли такси и переместились на Центральный железнодорожный вокзал Вены.
На вокзале было шумно и многолюдно. Самая разношерстная публика, в основном молодёжь, сновала туда-сюда. Впрочем, всё выглядело достаточно цивильно и пристойно – никто не толкался, не дебоширил и с соседями не переругивался.
До отправления поезда, следовавшего до Клагенфурта, оставалось почти шесть часов, поэтому путешественники – ради пущего комфорта – сдали багаж в камеру хранения.
После этого они временно разделились – Алексей отправился приобретать билеты, а Аля направилась к просторному стеклянному павильону, где торговали горячими баварскими колбасками, яблочными штруделями, пирожными с заварным кремом, венским пивом и прочими вкусными продуктами-напитками.
В нужную билетную кассу выстроилась приличная очередь.
«Европа, блин, называется», – мысленно ворчал Лёха, пристроившись за низеньким горбатым негром. – «Разговоров много. Мол, права человека, они превыше всего…. А, извините, толку? Вот же, она, очередь. И никаких тебе электронных терминалов…. Ага, электронные терминалы имеются. Только на одном из них закреплён плакат с крупной надписью, выполненной на немецком языке. Мол, так и так, граждане и гражданки: – «Извините за доставленные неудобства, но терминалы временно не работают. Проходит недельная забастовка обслуживающего персонала, согласованная с отраслевой профсоюзной организацией. Обо всех претензиях просим сообщать в городскую мэрию по телефонам…». Понятное дело. Торжество западноевропейской демократии, ёлы-палы…».
Только минут через сорок-пятьдесят, купив билеты, он вошёл внутрь стеклянного павильона и удивлённо завертел головой по сторонам, ища взглядом Алину.
«Куда же она подевалась?», – всерьёз встревожился Алексей. – «Отошла в туалет? Или? Тьфу-тьфу-тьфу, конечно. Ладно, подождём…».
Он, купив бокал светлого пива, пристроился за ближайшим столиком и, с удовольствием прихлёбывая ароматный напиток, принялся исподволь наблюдать за соседями.
Две молоденькие девчушки, с аппетитом поедая истекающие янтарным жиром сосиски-гриль, увлечённо обсуждали последние голливудские слухи и сплетни. Пожилой мужчина с тирольской шляпой на голове, на столике которого стояло с десяток пустых пивных бокалов, благостно дремал, скрестив руки на груди. Стайка пожилых японских туристов, молча и сосредоточенно, угощались яблочными штруделями.
А за дальним круглым столиком, размещённом в отдельной нише, несуетливо полдничала весьма элегантная молоденькая барышня, разодетая по моде…э-э-э, прошлых времён. То ли начала двадцатого века, то ли конца века девятнадцатого…
Светло-жёлтое, сильно приталенное и в меру декольтированное длинное платье с короткими рукавами, отороченное – во всех местах – фиолетовыми рюшечками и лиловыми оборочками. Крохотная шляпка янтарного цвета, украшенная ниспадающими пышными сиреневыми перьями, скрывающими лицо незнакомки. Белоснежные дырчатые перчатки по локоть. Элегантная дамская сумочка с позолоченными застёжками на широком ремешке. Старомодный зонтик от солнца…
Перед дамой – на столешнице – располагалась большая овальная тарелка с разнообразными пирожными, высокий, наполненный на две трети хрустальный фужер и тёмно-зелёная бутылка с вином.
«Девица, явно, не страдает отсутствием аппетита. Да и потолстеть, судя по количеству пирожных, не боится», – внутренне улыбнулся Лёха. – «Отчаянная, капризная и легкомысленная особа. Хотя, с такой-то осиной талией можно и не задумываться всерьёз о всяких глупостях…. Стоп-стоп! Осиная талия, прямая спина, длинная шея…. Матушка моя. Это же Алька! Известная любительница изысканных сюрпризов и дурацких розыгрышей…».
Алексей, прихватив бокал с недопитым пивом и беззаботно насвистывая, незамедлительно пересел за дальний столик и – на классическом немецком языке, как и предписывали строгие родительские инструкции – негромко предложил:
– Пошепчемся, высокородная госпожа графиня, обожающая заварные пирожные?
– Легко. Почему бы и нет? – небрежно поправляя шляпку, согласилась Аля. – Тем более что посторонние уши отдаляются. В том смысле, что старенькие японцы, дисциплинированно доев штруделя, направились к выходу…. Итак, как я тебе?