Народная Воля – 2017
Шрифт:
Двигатель, смущённо икнув, затих. Яхта остановилась. Вскоре к её правому борту уверенно причалил элегантный бело-синий катер. Люди в неприметных тёмных одеждах – по заранее сброшенному штормтрапу – полезли наверх.
Первым на палубу яхты вступил благообразный седобородый старик, который был известен – в определённых кругах – как «Шико Большой».
– Долгих лет жизни! – уважительно кивнув головой, вежливо поздоровался с гостем Шико Маленький.
– И тебе, сынок, здравствовать, – скупо улыбнулся седобородый. – Дай-ка, я тебя обниму по-отцовски…. Хорошо выглядишь. Молодец! Орёл настоящий! Все наши собрались?
– Все, кого приглашали, дато-батоно [1] .
Вообще-то, «Робинзон» принадлежал известному российскому олигарху Михаилу Яковлеву, владельцу заводом, газет и пароходов. Но сегодня на борту яхты собрались – на экстренную сходку – известные «воры в законе» и прочие авторитетные лидеры криминального мира, контролирующие Северо-Западный регион России.
Олигарх предоставил матёрым уголовникам личную яхту для секретных переговоров? Предоставил, естественно. А, что в этом необычного и странного? В современной России всё переплелось очень тесно. В денежно-финансовом аспекте, понятное дело, переплелось. То есть, люди, живущие и жирующие не по средствам, стали – друг другу – верными товарищами, лучшими друзьями и кровными братьями. Государственные чиновники, криминальные авторитеты, работники Прокуратуры, финансовые аферисты, депутаты всех уровней и мастей, армейские генералы, звёзды шоу-бизнеса, высокопоставленные таможенники, крупные бизнесмены, ходящие тёмными тропами…
1
– Дато-батоно – уважаемый (грузинский яз.).
Деньги, как известно, не пахнут. А хищники – в случае возникновения такой необходимости – могут выходить на охоту и совместно. Кто-то выступает в роли голосистого загонщика, кто-то терпеливо сидит в засаде. Диалектика жизни. Не более того.
На сходке присутствовало четырнадцать человек.
– Краса и гордость питерского преступного мира, – хмыкнул Шико Маленький. – Практически полная обойма.
– Не полная, – педантично поправил отец. – Три уважаемых вора отсутствуют.
– Ты прав. Отсутствуют. И уже навсегда…
В кают-компании было накурено и тихо. Собравшиеся авторитеты, вяло попивая дорогущие алкогольные напитки, не спешили начинать разговор.
– Приступим, пожалуй, благословясь, – солидно откашлявшись, объявил Шико Большой. – Вы знаете, братья, по какому важному поводу мы сегодня собрались.
– По скорбному и весьма неприятному поводу, – тут же встрял болтливый и легкомысленный Винт, возглавлявший гильдию питерских карманников. – Как говорится, пришла беда, откуда не ждали…
– Никогда не стоит перебивать старших, – добросердечно посоветовал седобородый вор. – Если, конечно, не торопишься на городское кладбище, под тяжёлую мраморную плиту…. Итак, продолжаю. Две с половиной недели назад «Народная Воля» вывесила в Интернете «расстрельные» списки. В них значились и семнадцать авторитетных воров, работающих в Санкт-Петербурге и на примыкающих к нему территориях. Теперь же, как вы видите, нас осталось только четырнадцать…. На днях были убиты Серж Кутаисский, Боксёр и Долгополый. Неожиданный поворот событий. Я никогда не относился к «Народной Воле» всерьёз. Думал, что обычные болтуны, каких ныне расплодилось видимо-невидимо. Оказывается, ошибался. Бывает…. Кто хочет высказаться?
Слово попросил Скипидар – неприметный пятидесятилетний человечек, курировавший заготовку и продажу за рубеж карельского леса.
– Говори, уважаемый, говори, – разрешил Шико Большой. – Мы тебя внимательно слушаем.
– Не знаю, кто стоит за этими «народовольцами», – поднимаясь из-за стола, признался Скипидар. – Болтают всякое и разное. Одни говорят про чёткий американский след. Мол, подлое ЦРУ чудит. Другие толкуют про идейных последователей легендарного Эрнесто Че Гевары, чьи родители – во времена Чернобыльской катастрофы – получили повышенные дозы облучения. Родители последователей, а не самого Че, понятное дело…. Но главное заключается в другом. Люди изменились. Радуются. Наглеют без всякой меры. Смотрят косо. Зубы многозначительно скалят. Поступления в общак резко сократились…
– Изменились людишки, – поддержал коллегу Винт. – Совсем обнаглели. Раньше, когда ловили карманника, что называется, за руку, то, надавав слегка по чавке, ментам сдавали. А, теперь? Самосуд устраивают! У меня одного ценного работника забили до смерти, а ещё двоих превратили в законченных инвалидов. Беспредел законченный и наглый…. Что делать? Не знаю, честное воровское слово. Я, на всякий пожарный случай, временно распустил своих гвардейцев. Типа – отправил в двухмесячный неоплачиваемый отпуск. Вдруг, за это время что-то прояснится?
– Может, и прояснится, – пробурчал Эльхан Шрам, пожилой азербайджанец, уже больше двадцати лет руливший на питерских овощных рынках. – Если, конечно, за «Народной Волей» не стоит российское непредсказуемое государство. Вспомните, уважаемые, конец девяностых годов прошлого века, когда по всей стране люто зверствовала «Белая Стрела». Нас-то, «законников», не трогали, а всем браткам-рэкетирам тогда туго пришлось.
– Думаешь, государство? – забеспокоился Винт. – Не хотелось бы, честное слово.
– Бред законченный! – возразил Скипидар. – Я с Губернатором Карелии общался два дня назад. Ничего такого Василич мне не говорил. Он, бедолага, и сам числится в приговорённых…
Спор постепенно набирал обороты, но – при этом – носил откровенно бесполезный и бестолковый характер. Ощущалась всеобщая растерянность, сопровождавшаяся безысходной тоской и липким страхом перед завтрашним днём…
Шико Большой – скупым жестом – указал сыну на лестницу, ведущую на верхнюю палубу яхты.
Они, наскоро обсудив текущий момент, прошли на капитанский помост. Неуклонно приближался вечер, солнце трусливо утонуло в тёмно-синих облаках, угрожающе надвигавшихся с запада.
– Шторм приближается, – невозмутимо пожав плечами, сообщил Третьяков. – Будем разворачиваться. Пойдём назад, к Кронштадту. Так что, пару часов – для дружеской беседы – у вас ещё есть.
– Только говорить-то, по большому счёту, не о чем, – лениво наблюдая за морской гладью, расстроено вздохнул Шико Маленький. – А, что это такое плывёт? Продолговатое и тёмно-тёмно-серое? Похоже, прямо на нас…
– Где?
– Вон, по левому борту.
– Торпеда! – отчаянно вертя яхтенный руль, сработанный из сибирского кедра, истошно завопил капитан «Робинзона». – Прыгайте за борт! Поздно…
Взрыв!!!
Тёмно-коричневый «Майбах», окошки которого были оснащёны пуленепробиваемыми затенёнными стёклами, несуетливо катил в общем автомобильном потоке по Рублёвскому шоссе.
«Бардак полнейший! Дожили!», – возмутился про себя Сорокин. – «Даже со служебного «Мерседеса» пришлось пересесть на неприметную колымагу. Нет, «Майбах», конечно же, тачка приличная. Вопросов нет. Только номера самые обыкновенные и мигалка отсутствует. Генеральный прокурор России – без мигалки? Нонсенс позорный! Тащимся, как старая беременная черепаха…. Рвануть бы, как всегда, по «встречке». Типа, обгоняя попутный ветер. Но, к огромному сожалению, нельзя. Президент строго велел – неуклонно соблюдать осторожность. Позавчера даже шофёра и охранника сменили. Навязали каких-то незнакомых и молчаливых типов – то ли «фээсбэшников», то ли «грушников». Кто их всех нынче разберёт? Мать его растак…».