Народные русские сказки

Афанасьев Александр Николаевич

Ерш не унывает, на бога уповает, говорит сом-рыбе: «Есть же у меня в том свидетели и московские крепости, письменные грамоты: щука-рыба, вдова честная, притом не мотыга [250] , скажет истинную правду. Она на пожаре была, головешки носила, и понынче черна». Стрелец-боец, карась-палач, две горсти мелких молей, туды же понятых (это государские посыльщики), приходят и говорят: «Щука-рыба! Зовет рыба-сом с большим усом пред свое величество». Щука-рыба, не дошедчи рыбы-сом, кланялась: «Здравствуй, ваше величество!» — «Здравствуй, щука-рыба, вдова честная, притом же ты и не мотыга! — говорит сом. — Гарывало ли наше озеро Ростовское с Петрова дня до Ильина дня?» Щука-рыба отвечает: «Ни вовек-то не гарывало наше озеро Ростовское! Кто ерша знает да ведает, тот всегда без хлеба обедает!»

250

Мотыга — ветреный, непостоянный человек (Ред.).

Ерш не унывает, а на бога уповает: «Есть же, — говорит, — у меня в том свидетели и московские крепости, письменные грамоты: налим-рыба на пожаре был, головешки носил, и понынче он черен». Стрелец-боец, карась-палач, две горсти мелких молей, туды же понятых (это государские посыльщики), приходят к налим-рыбе и говорят: «Налим-рыба! Зовет тебя рыба-сом с большим усом пред свое величество». — «Ах, братцы! Нате вам гривну на труды и на волокиту; у меня губы толстые, брюхо большое, в городе не бывал, пред судьям не стаивал, говорить не умею, кланяться, право, не могу». Эти государские посыльщики пошли домой; тут поймали ерша и посадили его в петлю.

По ершовым-то молитвам бог дал дождь да слякоть. Ерш из петли-то да и выскочил; пошел он в Кубенское озеро, из Кубенского озера в Трос-реку, из Трос-реки в Кам-реку. В Кам-реке идут щука да осетр. «Куда вас черт понес?» — говорит им ерш. Услыхали рыбаки ершов голос тонкий и начали ерша ловить. Изловили ерша, ершишко-кропачишко, ершишко-пагубнишко! Пришел Бродька — бросил ерша в лодку, пришел Петрушка — бросил ерша в плетушку: «Наварю, — говорит, — ухи, да и скушаю». Тут и смерть ершова!

№78 [251]

Жил-был ершишка в барском домишке — брюханишка [252] ,

ябедничишка! Проскудалось [253] ершу, прибеднялось ему; поехал ершишка в Ростовское озеро на худеньких санишках об трех копылишках [254] . Закричал ершишка своим громким голосишком: «Рыба севрюга, калуга, язи, головли, последняя рыбка плотичка-сиротичка! Пустите меня, ерша, в озеро погулять. Мне у вас не год годовать, а хотя один час попировать, хлеба-соли покушать да речей послушать». Согласилась вся рыба севрюга, калуга, все язи, головли, маленькая рыбка плотичка-сиротичка пустить ерша в озеро на один час погулять.

251

Место записи неизвестно. AT 254**.Данный и следующий варианты замечательны яркой стилистической формой, рифмованным складом.

252

Объедало; брюханить — много есть.

253

Скудаться — скупиться, представляться бедным.

254

Перекладинах? Копыл — дровни, дно у прядильного грибка, на которое садится пряха, и колодка, на которой плетут лапти.

Ерш погулял один час и стал всю рыбу обижать, к тине-плотине прижимать. Живой рыбе в обиду то показалось, пошла на ерша просить к Петру-осетру [255] праведному: «Петр-осетр праведный! За что нас ерш обижает? Выпросился он на один час в наше озеро побывать, да всех нас с озера и стал выгонять. Разбери и рассуди, Петр-осетр праведный, верою и правдою». Петр-осетр праведный послал малую рыбу пескаря искать ерша. Пескарь искал ерша в озере, да и не мог сыскать. Петр-осетр праведный послал среднюю рыбу щуку искать ерша.

255

В рукописи везде: Петр-сётр.

Щука в озеро нырнула, хвостом плеснула, ерша в коргах [256] нашла: «Здоров, ершишка!» — «Здравствуй, щучишка! Зачем ты пришла?» — «К Петру-осетру праведному звать на честь, не посадит ли тебя на цепь; на тебя есть просители». — «Кто же там просит?» — «Вся рыба севрюга, калуга, все язи, головли и последняя рыба плотичка-сиротичка — и та на тебя просит, да еще сом, мужик простой, губы толстые и говорить не умеет, — и тот на тебя челобитную подал: пойдем-ка, ерш, разделаемся, что на суде по правде скажут». — «Нет, щучишка! Не лучше ли дело так будет: пойдем со мною, погуляем». Щука не соглашается с ершом гулять, а хочет ерша на суд праведный тащить, как бы поскорей его осудить. «Ну, щука, хоть ты с рыла и востра, да не возьмешь ерша с хвоста! А вот нынче суббота, у моего отца девишник — пир да веселье; пойдем лучше, попьем, погуляем вечерок, а завтра, хоть и воскресенье, пойдем — так и быть — на суд праведный; по крайней мере не голодные будем». Щука согласилась и пошла с ершом гулять; ерш напоил ее пьяною, за пелёду [257] засадил, дверью затворил и кольем заколотил.

256

Корга — гряда камней в воде; корга-камень или пень, лежащий на дне реки; плотное песчаное или каменистое дно озер и рек.

257

Пеледа — передний навес крыши между двумя избами; покрышка на скирдах. Пелёд — место подле самого овина, которое покрывается соломою.

Долго ждали на суд щуку и не дождались. Петр-осетр праведный послал за ершом большую рыбу-сом. Сом в озеро нырнул, хвостом плеснул, ерша в коргах нашел. «Здравствуй, зятюшка!» — «Здоров, тестюшка!» — «Пойдем, ерш, на суд праведный; на тебя есть просители». «Кто же просит?» — «Вся рыба севрюга, калуга, все язи, головли и маленькая рыбка плотичка-сиротичка!» Ерш-то сому зять: сумел его сом в руки взять и самолично привел на суд праведный. «Петр-осетр праведный, зачем меня требовал наскоро?» — спросил ерш. «Как тебя было не требовать? Ты в Ростовское озеро выпросился один час погулять, а потом всех с озера и стал выживать. Живой рыбе то за досаду показалося; вот собралась рыба севрюга, калуга, язи, головли и малая рыбка плотичка-сиротичка и самолично подала мне на тебя челобитную: разбери-де, Петр-осетр, это дело правдою!» — «Ну, послушай же, — отвечает ерш, — и мою челобитную: они сами обидчики, межи-борозды вытерлись [258] , а берега водою подмыло, а я ехал тем берегом вечером поздно, торопился, резко [259] гнал, да с берега в озеро попал, так и свалился с землею! Петр-осетр праведный, прикажи собрать государевых рыбаков да раскинуть неводы тонкие, погони рыбу в одно устье; тогда узнаешь, кто прав, а кто виноват: правый в неводе не останется, а все выскочит».

258

Сгладились, уничтожились.

259

Очень много.

Петр-осетр праведный выслушал его челобитную, собрал государевых рыбаков и погнал всю рыбу в одно устье. На почине ершишка попал в неводишка, шевельнулся, ворохнулся, глазенки вытаращил и с неводу вперед всех выскочил. «Видишь, Петр-осетр праведный, кто прав, кто виноват?» — «Вижу, ерш, что ты прав; ступай в озеро да гуляй. Теперь никто тебя не обидит, разве озеро высохнет да ворона тебя из грязи вытащит». Пошел ершишка в озеро, при всех похваляется: «Добро же, рыба севрюга, калуга! Достанется вам и всем язям, головлям! Да не прощу и маленькую рыбку плотичку-сиротичку! Да достанется и сому толстобрюхому: ишь, говорить не умеет, губы толсты, а знал, как челобитную подавать! Всем отплачу!» Шел Любим, ершовой похвалы не возлюбил; шел Сергей, нес охапку жердей; пришел бес, заколотил ез [260] ; пришел Перша, поставил на ерша вершу; пришел Богдан, ерша в вершу бог дал; пришел Устин, стал вершу тащить, да ерша упустил.

260

Закол рыбный.

№79 [261]

1729 года, месяца сентября 16 числа

Зародился ершишко-плутишко, Худая головишко, Шиловатый [262] хвост, Слюноватый нос, Киловатая [263] брюшина, Лихая образина, На роже кожа — как елова кора. Прижилось, прискудалось Ершишку-плутишку В своем славном Кубинском озере, Собрался на ветхих [264] дровнишках С женою и детишкам, Поехал в Белозерское озеро, С Белозерского в Корбозерское, С Корбозерского в Ростовское: «Здравствуйте, лещи, Ростовские жильцы! Пустите ерша пообедать И коня покормить». Лещи распространились [265] , Ерша к ночи пустили. Ерш где ночь ночевал, Тут и год годовал; Где две ночевал, Тут два года годовал; Сыновей поженил, А дочерей замуж повыдал, Изогнал лещов, Ростовских жильцов, Во мхи и болота, Пропасти земные. Три года лещи Хлеба-соли не едали, Три года лещи Хорошей воды не пивали, Три года лещи Белого свету не видали; С того лещи С голоду помирали, Сбиралися лещи в земскую избу, И думали думу заедино, И написали просьбу, И подавали Белозер-Палтос-рыбе: «Матушка Белозер-Палтос-рыба! Почему ершишко-плутишко, Худая головишко, Разжился, распоселился В нашем Ростовском озере И изогнал нас, лещов, Ростовских жильцов, Во мхи и болота И пропасти земные? Три года мы, лещи, Хлеба-соли не едали, Три года лещи Хорошей воды не пивали, Три года лещи Свету белого не видали; С того мы, лещи, И с голоду помирали. Есть ли у него на это дело Книги, отписи и паспорты какие?» И думали думу заедино Щука ярославска, Другая переславска, Рыба-сом с большим усом: Кого послать ерша позвать? Менька [266] послать — У него губы толстые, А зубы редкие, Речь не умильна, Говорить с ершом не сумеет! Придумала рыба-сом С большим усом: Послать или нет за ершом гарьюса [267] ; У гарьюса губки тоненьки, Платьице беленько, Речь московска, Походка

господска. Дали ему окуня рассыльным, Карася пятисотским, Семь молей, понятых людей. Взяли ерша, Сковали, связали И на суд представили. Ерш пред судом стоит И с повадкой [268] говорит: «Матушка Белозер-Палтос-рыба! Почему меня на суд повещали?» — «Ах ты, ершишко-плутишко, Худая головишко! Почему ты разжился и расселился В здешнем Ростовском озере, Изогнал лещов, Ростовских жильцов, Во мхи и болота И пропасти земные? Три года лещи Хлеба-соли не едали, Три года лещи Хорошей воды не пивали, Три года лещи Свету белого не видали, И с того лещи С голоду помирают. Есть ли у тебя на это дело Книги, отписи и паспорты какие!» — «Матушка Белозер-Палтос-рыба! В память или нет тебе пришло: Когда горело наше славное Кубинское озеро, Там была у ершишка избишка, В избишке были сенишки, В сенишках клетишко, В клетишке ларцишко, У ларцишка замчишко, У замчишка ключишко, — Там-то были книги и отписи И паспорты, и все пригорело! Да не то одно пригорело; Был у батюшки дворец На семи верстах, На семи столбах, Под полатями бобры, На полатях ковры — И то все пригорело!» А рыба-семга позади стояла И на ерша злым голосом кричала: «Ах ты, ершишко-плутишко, Худая головишко! Тридцать ты лет Под порогом стоял, И сорок человек Разбою держал, И много голов погубил, И много живота [269] притопил!» И ершу стало азартно; Как с рыбою-семгою не отговориться? «Ах ты, рыба-семга, бока твои сальны! И ты, рыба-сельдь, бока твои кислы! Вас едят господа и бояра, Меня мелкая чета крестьяна — Бабы щей наварят И блинов напекут, Щи хлебают, похваливают: Рыба костлива, да уха хороша!» Тут ерш с семгой отговорился. Говорит Белозер-Палтос-рыба: «Окунь-рассыльный, Карась-пятисотский, Семь молей, понятых людей! Возьмите ерша». А ерш никаких рыб не боится, Ото всех рыб боронится. Собрался он, ершишко-плутишко, На свои на ветхие [270] дровнишки С женою и детишкам И поезжает в свое славное В Кубинское озеро. Рыба-семга хоть на ерша Злым голосом кричала, Только за ершом вслед подавалась: Ах ты, ершишко-плутишко. Худая головишко! Возьми ты меня в свое славное В Кубинское озеро — Кубинского озера поглядеть И Кубинских станов посмотреть». Ерш зла и лиха не помнит, Рыбу-семгу за собой поводит. Рыба-семга идучи устала, В Кубинском устье вздремала И мужику в сеть попала. Ерш назад оглянулся, А сам усмехнулся: «Слава тебе господи! Вчера рыба-семга На ерша злым голосом кричала, А сегодня мужику в сеть попала». Ерш семге подивовал И сам на утренней зоре вздремал, Мужику в морду [271] попал. Пришел Никон, Заколил прикол [272] ; Пришел Перша, Поставил вершу; Пришел Богдан, И ерша бог дал; Пришел Вавила, Поднял ерша на вила; Пришел Пимен, Ерша запинил [273] ; Пришел Обросим, Ерша оземь бросил; Пришел Антон, Завертел ерша в балахон; Пришел Амос, Ерша в клеть понес; Идет Спира, Около ерша стырит [274] ; Амос Спиру Да по рылу. «Ах ты, Спира! Над этакой рыбой стыришь; У тебя этака рыба Век в дому не бывала!» Пришел Вася, Ерша с клети слясил [275] ; Пришел Петруша, Ерша разрушил [276] ; Пришел Савва, Вынял с ерша полтора пуда сала; Пришел Иуда, Расклал ерша на четыре блюда; Пришла Марина, Ерша помыла; Пришла Акулина, Ерша подварила; Пришел Антипа, Ерша стипал [277] ; Пришел Алупа, Ерша слупал; Пришел Елизар, Блюда облизал; Пришел Влас, Попучил глаз; Пришла Ненила И блюда обмыла!

261

Место записи неизвестно. AT 254**.

262

Увертливый, плутоватый.

263

Киловат — бранное слово (Опыт обл. великорусск. словаря).

264

В рукописи: «на вельмей».

265

Расступились, дали место.

266

Налима.

267

Хариус — род лососей.

268

В рукописи: «не с упадкой».

269

Имущества.

270

В рукописи: «вельмые».

271

Морда — рыболовная снасть, состоящая из мешка, сплетенного из ивовых прутьев.

272

Т. е. сделал закол (ез).

273

Т. е. запинал (пинать, пнуть).

274

Стырить — дразнить, грубо говорить.

275

Стащил (лясить — льстить, хитрить); слямзитъ и слящить — украсть.

276

Т. е. разрезал, порушил.

277

Украл.

№80 [278]

Список с судного дела слово в слово, как был суд у Леща с Ершом:

«Рыбам господам: великому Осетру и Белуге, Белой-рыбице, бьет челом Ростовского озера сынчишко боярской Лещ с товарищи. Жалоба, господа, нам на злого человека на Ерша Щетинника и на ябедника. В прошлых, господа, годах было Ростовское озеро за нами; а тот Ерш, злой человек, Щетинник(ов) наследник, лишил нас Ростовского озера, наших старых жиров [279] ; расплодился тот Ерш по рекам и по озерам; он собою мал, а щетины у него аки лютые рох(г)атины, и он свидится с нами на стану — и теми острыми своими щетинами подкалывает наши бока и прокалывает нам ребра, и суется по рекам и по озерам, аки бешеная собака, путь свой потеряв. А мы, господа христиански, лукавством жить не умеем, а браниться и тягаться с лихими людьми не хотим, а хотим быть оборонены вами, праведными судьями».

278

Из рукописного сборника, принадлежавшего историку И. Е. Забелину. Рукопись исследователя датируется третьей четвертью XVIII в. Хранится в БАН СССР (Сборная рукопись, с. 126—128).AT 254**. О рукописном «Списке судного дела...», воспроизведенном Афанасьевым, см.: Адрианова-Перетц. Сатира XVII в., с. 146; Романова Л. Т. О редакциях древнерусской повести о Ерше Ершовиче и о времени ее возникновения. — В кн.: Славянский филологический сборник. Уфа, 1962, с. 325—343. Напечатана Н. К. Гудзием в «Хрестоматии по древнерусской литературе» (М., 1935, с. 343—346).

279

Жира, жирова — хорошее житье, довольство.