Нарушая тишину
Шрифт:
Помню тот день до сих пор, так ясно, как будто вчера все произошло. Единственное, эмоции и боль потери притупились.
— Ваня! Дача горит! — оглушительный мамин крик сотряс квартиру. Ей об этом сообщила соседка по даче.
Мы тут же бросились из квартиры. Сели в машину, и папа, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения, гнал на бешеной скорости в сторону дачного поселка.
Его лицо было суровым и одновременно тревожным. А мама, не сдерживая слез, все
Дашу удалось спасти, пожар — потушить. А вот то, что она нам рассказала позже, уже никак не исправить.
Когда Дашка пришла в себя, выяснилось, что это она подожгла дачу. Родители чуть с ума не сошли, а вот причины, по которым она это сделала, нас поразили. Оказывается, Даша это сделала потому, что была беременна, а отцом ребенка стал парень, который ее изнасиловал.
Откровение сестры для нас было шокирующим. Мы несколько часов просидели возле дымящихся руин, которые остались от дома, в немом молчании. Каждый думал о своем.
— Мне так стыдно, — плакала Дашка. — Я не хочу жить. Не хочу рожать этого…
Она сжимала живот руками, как будто пыталась вырвать оттуда плод. Мама ее обнимала. Гладила по голове. Уговаривала. А папа… Папа был обескуражен и подавлен.
Но спустя некоторое время он вынес свой вердикт:
— Аборта не будет, Даш. Ты родишь ребенка, а что будет дальше, жизнь покажет.
Мама поддержала отца. А Дашка… Дашке ничего не оставалось делать, кроме как смириться.
Но жизнь решила все иначе.
Когда мы возвращались уже домой, в нас влетела фура. Мама погибла на месте — мгновенно, так как удар пришелся на ее сторону. Дашка потеряла ребенка. Папа стал инвалидом, а я… Я получила незначительные царапины — и это меня убивало больше всего. Я помню, как молила Бога о том, чтобы он вернул мне маму. Чтобы забрал мою жизнь, а ее вернул. Но этому не суждено было случиться. И вся моя боль, отчаяние, горе переросли в ненависть… к сестре. Я возненавидела Дашку. Сильно. Страшно.
— Ну? Что там у тебя? — встревоженно спрашивает секретарша, когда возвращаюсь обратно.
— Извини, пожалуйста. Давление скакнуло, видимо, — отмахиваюсь.
— В твоем возрасте и давление?! Что же будет через пару годиков? А когда забеременеешь? — бубнит Нина.
— Ой, это ты слишком далеко заглядываешь, — натянуто улыбаюсь секретарше и в этот момент чувствую, как со спины надвигается опасность.
Резко поворачиваюсь и упираюсь взглядом в широкую грудь Степана Геннадьевича. Его аромат дорогой туалетной воды ударяет в нос, заполняет легкие мгновенно. От этого немного кружится голова, и меня пошатывает. Но оступиться мне не дает жесткая хватка сильных пальцев, сомкнувшихся на моем локте.
— Осторожнее, Майя, — рокочет босс, и от его голоса в кожу словно миллиард иголок вонзается.
— Извините, — тушуюсь перед мужчиной.
— Доброе утро, Степан Геннадьевич, — вмешивает секретарша, разрешая неловкую ситуацию.
— Здравствуй, Ниночка. Майя, заходите, — босс подталкивает меня в кабинет, и я кидаю короткий взгляд на секретаршу: та растерянно хлопает глазами, провожая нас.
Когда мы остаемся со Степаном Геннадьевичем в кабинете одни, он наконец-то отпускает мой локоть, а сам широким шагом следует к своему столу.
— Ну, что застыла? Раз пришла, присаживайся, — холодно произносит мужчина, и я, встрепенувшись, стряхиваю с себя оцепенение, иду к своему столу.
— Простите, Степан Геннадьевич. Это все волнение. И еще… я не знала, что Нина Павловна… беременна, — последнее слово мне удается выговорить с трудом.
Замечаю, как у босса по лицу скользит тень и тут же исчезает.
— А что удивительного? Нина — молодая девушка. Замужем. Так что рано или поздно это должно было произойти, — отвечает босс, но в его голосе я улавливаю какие-то странные эмоции, то ли недовольство, то ли разочарование, не понять.
— Да, — коротко отвечаю, надеясь, что босс не будет продолжать эту тему, но…
— А позвольте задать вам вопрос несколько личного характера, Майя… — босс выдерживает выразительную паузу.
— Да? — вскидываю брови и тут же присаживаюсь за свой стол, чтобы скрыть трясущиеся коленки.
— А как у вас с личной жизнью?
У меня от его вопроса воздух застревает в горле плотным комком.
— Кхе, — прокашливаюсь, прежде чем продолжить. — Нет. К сожалению, пока ее нет, — отрицательно качаю головой. — Да и времени нет. Сейчас у меня в приоритете карьера и карьерный рост. И сердечные дела мало волнуют.
Я говорю, а сама то и дело замечаю, что босс не сводит с меня взгляда.
— Ой, простите, я, наверное, много говорю, — смущаюсь снова.
— Нет. Нет. Не беспокойтесь, Майя. Мне вас действительно приятно слушать, — глубоко вздыхает Степан Геннадьевич, откидывается в кресле. — Я просто провожу аналогию между вами и моим оболтусом, и меня не покидает ощущение, что где-то я допустил ошибку в его воспитании. Где-то просчитался.
— Оболтус? — у меня вырывается нервный смешок.
— Да. Максим. Мой сын. Ну, я надеюсь, если у нас с вами все срастется, вы его еще увидите, и не раз. Только хочу предупредить сразу: у него отвратный характер и манеры. Не обижайтесь, а лучше не обращайте на него внимания, — говорит босс, и я делаю заметку в голове: не общаться с богатым мажором.
— Я не из обидчивых, — улыбаюсь.
— Я так и понял, что мне повезло заиметь вас в качестве помощницы. Но вы не расслабляйтесь. Вас еще ждут испытания. Сегодня первая встреча. Готовьтесь, — босс воодушевляюще улыбается.
— Я всегда готова, Степан Геннадьевич, — деловито поджимаю губы, напуская на себя важность. Открываю папку с бумагами, чтобы перечитать материалы встречи.
Глава 6
Я думала, ужин с инвесторами никогда не закончится.