Нарушая традиции

— Стефания Кроулер! Вы осознаете, КУДА Вы пришли?

Миниатюрная блондинка в деловом костюме цвета молодого салата широко улыбнулась и бодро отрапортовала:

— Конечно, профессор Баум. На первый этап итогового экзамена по специальности, заключающемся в письменном ответе на теоретические вопросы. По результатам испытания будет определён уровень допуска к второму этапу, представляющему собой демонстрацию практических навыков по некромантии.

Пожилой профессор промокнул платком свою лысину, начавшую покрываться пятнами

— Вот именно! По некромантии, Кроулер! ПО НЕ-КРО-МАН-ТИИ! И в каком виде Вы на него явились?! Что это такое?! В каком Вы виде?!

Стефания быстро оглядела себя со всех сторон. Лакированные туфельки блестели так, словно их только что достали из коробки, на юбке-карандаше, длиной немного не доходившей до колена, не было ни единой складки и даже на чулках ни единого намёка на «стрелку». Девушка поправила чуть завернувшийся уголок воротника белоснежной блузки и процитировала:

— Согласно пятому разделу Устава Университета «Студент имеет право выбирать одежду по своему вкусу абсолютно любого цвета, если она соответствует нормам делового стиля и не противоречит при этом официально объявленным дням траура, или введению военного положения». Я понимаю, что для многих студентов дни итоговых испытаний приравниваются к дням траура, но я себя к таковым не отношу. А уж объявлять для себя персональное военное положение… Тем более в глобальном смысле… Любой экзамен для меня — это всегда радостное событие!

Кое-кто из членов комиссии изобразил покашливание, маскируя смешки. Слово взял профессор Лернер:

— Стефания, Вы же некромант! А некроманты всегда одеваются в чёрное! Это издержки профессии! Вы хоть понимаете, что кладбище и морг-это не подиум для демонстрации последних веяний моды, а так же своих длинных ножек на высоких шпильках! Вы хоть представляете, как будете выглядеть, когда станете упокоивать поднявшееся кладбище? Или в случае восстания лича? В конце концов, на чёрном хотя бы пятен не видно. Это традиции! Можно сказать, что чёрный цвет — это канон для некроманта!

Стефания возмущённо хлопнула ресницами:

— Согласно тому же пятому разделу Устава: «Обувь должна быть закрытой, но при этом удобной для студента». Про высоту каблука уточнений не было. Мои туфли абсолютно соответствуют этим требованиям. Мне в них более, чем комфортно.

Далее… Профессор Лернер, неужели Вы настолько сомневаетесь в уровне моей подготовки, да и всего нашего курса в целом? Ещё в первом семестре всем нам крепко-накрепко вбили в головы основы основ нашей профессии. Одна из которых гласит о том, что любой некромант начинает работу с установки защитных контуров и сфер, дабы обозначить и, одновременно при этом, изолировать ту или иную зону воздействия, а так же защитить окружающих и себя. Ввиду того, что защитная сфера самого некроманта непрерывно связана со сдерживающим контуром, в случае, если мне не хватит сил и умений сдержать, либо упокоить умертвие, то пятном больше, пятном меньше — уже не будет иметь значения… Ибо от меня вряд ли останется что-то, что даже в совочек можно будет смести и удобрить цветы на кладбище, не то, что похоронить. А уж кросс по кладбищу от лича… Это абсолютно нерационально. Он же относится к высшему классу нежити и является охотником по сути. Бессмысленная беготня лишь ещё больше раззадорит лича, а любого некроманта дополнительно лишит физических сил. Которые он, между прочим, мог бы потратить на выстраивание и укрепление линии защиты.

Ректор Университета с любопытством наблюдал за пикировкой, предпочитая молчать.

Но тут со своего места вскочил Первый проректор Торн и злобно прошипел:

— Кроулер! Хватит! Мы терпели Ваши выходки на протяжении шести лет! Но всему есть предел! Хотя бы сегодня Вы могли соблюсти традиции?! Хотя бы на экзамене?! И из уважения к присутствующей здесь комиссии под председательством самого ректора?!

Серо-голубые глаза девушки радостно просияли, а лицо осветила лучезарная улыбка, подчеркнувшая очаровательные ямочки, обозначившиеся на щеках:

— Раз Вы, профессор Торн, просите, то с удовольствием! Исключительно из уважения к традициям. И к Вам.

С этими словами Стефания неторопливо вытащила из кармана пиджака увесистый мешочек, в котором позвякивали монеты, и опустила его на стол перед проректором, при этом «как бы совершенно случайно» задев второй рукой артефакт Истины, который, соскочив с подставки докатился прямо до руки проректора. Эдвин Торн, как загипнотизированный, в ужасе уставился на прозрачную хрустальную сферу, не смея пошевелиться. Члены комиссии тем временем вскочили со всех мест, возмущаясь и перекрикивая друг друга.

Ректор поднял руку, призывая к тишине, и обратился с Стефании:

— Что это такое?

Девушка изобразила невинное выражение лица и развела руками:

— Традиция. Мне о ней ещё на первом курсе рассказали старшие товарищи. О том, что существует традиция: в день итогового экзамена принести господину проректору Торну пятьсот золотых монет. Так же это действует в качестве маятника благосклонности при выставлении оценок и используется как оберег от направления на постдипломную практику в локации вроде Проклятых башен или Мёртвого леса. Ох, чуть не запамятовала: в этом году «оберег» ведь на сто пятьдесят монет больше стоит! Ведь так, профессор Торн?

Лицо Эдвина Торна покраснело от напряжения, а на шее вздулись вены, но он не проронил ни единого звука.

Стефания посмотрела в искажённые от боли и ненависти глаза Первого проректора и покачала головой. Вытащив из другого кармана ещё один мешочек, только поменьше, девушка подцепила ноготком завязки и пересыпала монеты в уже стоящий.

— Студентка Кроулер, простите за нескромный вопрос, откуда Вы их достали? — один из молодых профессоров кивнул на монеты, внимательно скользя взглядом по точёной фигурке девушки, на которой костюм сидел, как влитой.

— «Создание и использование пространственных карманов», профессор Клейнхорн. Зачёт с отличием. Четвёртый курс.

Ректор встал со своего кресла и повернулся к Торну:

— Профессор, Вы действительно брали взятки все эти годы?

Торн побледнел и приложил все силы, чтобы отодвинуть руку от шара. Но уже второй по счёту вопрос был задан, и не ответить на него было нельзя. Влияние артефакта не позволяло ни промолчать, ни тем более солгать. И чем дольше длилось безмолвие, тем болезненнее были последствия. От шара отделились красноватые «щупальцы» Заклятия Истины и впились в руку Первого проректора, опутывая её всё выше и выше и причиняя с каждым мгновением всё более невыносимые страдания.