Нарывы пространства
Шрифт:
Мишаня, до которого только сейчас дошло, что они на родной планете, после этого вопроса впал в ступор. Уставился на Денисыча, словно нагадивший щенок – преданно и виновато.
– Ну должны же вы были придумать какой-то механизм отмены взрыва? – проорал ему в лицо Денисыч, ухватил за плечи, встряхнул так, что голова бедного учёного едва по уклон не укатилась. – Самоликвидацию-то вы хотя бы предусмотрели? Пока эта штуковина до ядра планеты не докопалась, от её взрыва большой беды не будет. Ну?
– У нас времени на это не хватило, – проблеял тонко Мишаня,
– Ты что, совсем идиот? – злобно прошипел Денисыч. – Кому сейчас интересно, как мы сюда попали? Сказал бы я, откуда ты выпал!
Сглотнул вымученно, руками перед лицом всплеснул, просипел страшно, свистяще.
– Делать-то теперь что?
Миша очумело хлопал глазами и ещё долго бы этим занимался, но получил звонкую, тяжёлую оплеуху. Проскулил виновато.
– Даже если мы успеем связаться с командованием – догнать ракету не сможем. Не надо меня больше бить.
– Убить тебя надо было! – оскалился Денисыч и, по глазам судя, вполне уже решился на такое злодеяние. – В раннем детстве ещё.
Отпустил обмякшего учёного, руки в карманы затолкал, хмыкнул обречённо.
– Ну что ж, от всей души поздравляю тебя с первым совершённым убийством. Правда настолько неудачно промахнуться, чтобы попасть в собственный лоб… Мне ещё в жизни не приходилось. Единственное, на что уповаю – не на тебя, господи! На тебя давно уже надежды нет. Исключительно на тупость наших мозгоблудов. С защитой они не рассчитали, авось и с массой заряда ошибутся.
Подмигнул притихшему учёному, усмехнулся криво, невесело.
– Правда, я оптимист?
* * *
Денисыч уютно поёрзал в растянутой парусине кресла. Очень удачно получилось: никто не успел занять его место, не унюхал припасы и не спёр любимую палатку. В развалинах города, где редкозубо торчали чудом сохранившиеся дома, уже без страха копошились люди, отыскивали всё, что хоть как-то может пригодиться в будущей жизни. Отсюда они выглядят крохотными, многочисленными, суетливыми муравьями – да так и есть, на самом деле. Неподалёку, в поле, уже начали вырастать кособокие хибары – эмбрион будущего города. Человечество стряхнуло с себя пыль старого мира и сноровисто принялось строить новый. Такой же уродливый, что и тот, с которым недавно рассталось. Ну, не умеют строить ничего другого – ведь люди-то остались те же.
– Вы не изменили своим привычкам, Константин Денисович.
За спиной, так же неслышно, как и в прошлый раз, появился холёный офицер штаба. Вот чёрт, – без особого раскаяния подумал Денисыч, разглядывая парадную форму офицера. Так ведь и не удосужился имя спросить.
– Решил, что уже не смешно разгуливать со своими аксельбантами?
– В этом появился смысл, – тонко улыбнулся тот, гордо выпятил и без того не впалую грудь. – Мир-то вы
Денисыч заметил, что на его погонах осталось лишь по две звезды вместо трёх. Из старшего лейтенанта превратился в простенького. Досадно, наверно. Сочувствующе покачал головой, проговорил глумливо.
– У твоего начальства, дружище, совершенно отсутствует чувство юмора. Неужели из-за меня?
– А то! За проведение операции отвечал я. После того, как начальники двенадцать часов жарили задницы в пустыне, им отчего-то захотелось на ком-нибудь отыграться.
Изобразил нарочито удивлённое выражение лица, руки дурашливо в стороны развёл.
– До сих пор ума не приложу – откуда такое желание? Нормально же отдохнули. Тем более – даром. Утешает одно: вам, похоже, памятник от благодарного человечества, тоже не водрузят. Избранники народные наверняка не скоро забудут ту несравненную прогулку. Вернее, не забудут никогда. Мне можете смело верить, я их породу хорошо знаю.
– Да мне и не надо, – беззаботно отмахнулся Денисыч, словно его не мировой славы лишили, а стаканчика противного, тёплого пива. – Лишь бы жить не мешали. Правда, я непритязательный? А вот Мишане не грех было бы и бюст какой-нибудь на родине установить. Честно старался парень.
– Да ни к чему теперь Мишане памятники, – печально улыбнулся офицер. – После неудачной попытки угробить собственную планету, Мишенька слегка умом повредился. На спасителя человечества никак не тянет. Непонятно только: он с катушек съехал от того, что не получилось угробить? Расстроился?
– С тобой приятно разговаривать, дружище, – ухмыльнулся Денисыч. – А Мишаню жаль. В первый раз попробовал кого-то убить и на тебе, такая неприятность.
– Вот и не лез бы не в своё дело, – торжественно заключил красавчик-офицер. – Как я, например.
Замолчали. Учёные мужи все-таки ошиблись, и заряда ракеты не хватило для того, чтобы развалить дом родимый на куски. Не всем посчастливилось пережить чертовски мощный катаклизм, когда ядро планеты потеряло стабильность после взрыва; последовавшую за ним вереницу землетрясений, извержений вулканов и наводнений; месяц сплошной ночи, от висевшего в воздухе пепла. И радость от сообщения учёных о том, что взрыв разорвал-таки пуповину и планета-паразит не успела уничтожить Землю. Конец света, в очередной раз, отодвинулся на неопределённое время.
– Но планету вы всё-таки спасли.
– Ну так, старались, – выпрямился Денисыч с показной гордостью. – Пусть коряво, бездумно, совсем не так, как планировали и с многочисленными жертвами… Короче, как обычно. Но спасли, однако.
– В любом случае, спасибо.
– Да, – Денисыч кивнул в сторону далёких, неутомимо копошащихся фигурок.
– Теперь мне придётся ещё примерно с годик наблюдать, как мои соотечественники вновь уродуют планету. Видишь, как стараются? Скоро здесь от бараков места свободного не останется. Для правительства особо роскошный барак следует отгрохать, а?