Нас много, но мы одно (версия 2009)

Пинт Александр Александрович

Чудеса — наша обычная работа

— Чудеса — наша обычная работа. Чудо — это нормально. Когда вы получаете вибрацию необусловленной любви, то несете её. Для этой вибрации нет ничего невозможного, ничто не может перед ней устоять. Она творит чудеса, и это совершенно нормально для любви и осознания. Почувствуйте себя тем, который творит чудеса.

К вам будут подходить люди, которые могут не понимать, почему они это делают. Они могут начать разговор с того, что им понятно, но на самом деле хотят получить необусловленную любовь. Они чувствуют, что в вас она есть, и поэтому подходят. Вас могут спросить о том, сколько сейчас

времени или полюбоваться красивой кофточкой, но это просто повод для того, чтобы начать разговор. На самом деле им нужна необусловленная любовь. Если она есть в вас, то к вам будут подходить, потому что все хотят быть в ней.

Кто-то захочет разрушить это, потому что для них необусловленная любовь, как для быка красная тряпка. У кого-то усилится ненависть от столкновения с ней. Будьте готовы и к этому. В них активизируется всё негативное, в чём они не хотят признаваться, чего не хотят видеть, и будут обвинять в этом вас, скажут: «Всё из-за тебя».

— Наверное, это даже хорошо, не будет соблазна забалтывать то, что чувствуешь.

— Всё хорошо. Понимаете, в этом процессе всё благо, чтобы с вами не происходило. Самое драматичное, трагичное и ужасное с точки зрения других людей для вас будет величайшим благом. Здесь всё благо.

— Когда Людмила говорила, я почувствовал, что каждый человек — часть меня, и я как бы нахожусь в каждой. Это мои части. Исчезла оценка. Если я не принимаю в себе какие-то части, то и человека не принимаю. А если я что-то увидел и принял в себе, то и человек становится любимым.

— Совершенно верно. Относитесь к другим так, как хотите, чтобы относились к вам. Если все люди, а оно так и есть, части вас, то, исцеляя какую-то свою часть — конкретного человека, вы исцеляете себя и становитесь более целостным. Тогда не нужна мораль в том виде, в котором она сейчас существует, возникшая как результат разделённого видения, вражды и конкуренции. Она выполняет функцию намордника для злой собаки. Если его убрать, люди перегрызутся.

Существующая мораль выполняет сдерживающую функцию и основана на страхе. Такая она нам не нужна. Если вы чувствуете, что другой человек — часть вас, то, будучи в здравом уме, не причините ему боли или будете делать это только из соображений его и своего исцеления. Врач делает больному операцию для того, чтобы он выздоровел. Здесь то же самое.

— При таком отношении пропадает страх.

— Да. Потому что тогда вы чувствуете мир, как то, что есть вы. И если вы любите себя, то все вокруг любят вас. Откуда тогда взяться страху? Его нет, и жизнь становится замечательным приключением, полным любви, а не страха. Посмотрите, каким замечательным приключением является изучение любви, бесконечного множества её форм. Само творение как форма любви Бога, велико, разнообразно и многолико.

— Каждый день, прожитый с вами, я действительно получала подарки. Их очень много. Это понимание пришло ко мне не из прочитанного где-то, а из того, что проявлялось среди нас всех. В каждом я нашла часть себя, благодарна всем присутствующим здесь и готова поделиться тем, что приобрела сама. Думаю, мы и дальше будем сотрудничать и помогать друг другу, чему я очень рада.

— Спасибо.

— Не могу расстаться с чувствами и ощущениями, которые пережила вчера. Они не поддаются никакому определению. Я прожила и прочувствовала состояние

женщины при родах. Сейчас ничего не хочется делать, движения замедлились и стали плавными. Нельзя сказать, что мне тяжело, но и не легко. Наблюдая за работой ума, я увидела его панику, происходившую оттого, что произошедшее не поддается его определениям.

— Мы все изначально возвышенны и духовны. Утерять это мы не можем. Но можем иметь ложные представления по поводу того, кто мы есть. Это игра представлений. Если вы поняли, что это за игра, может быть пора её закончить.

«Я увидела в себе жалость, а потом жестокость и садизм…»

— Я увидела в себе жалость, а потом жестокость и садизм. Моё тело показало, насколько я, считая себя доброй и отзывчивой, оказывается, садистки поступала с ним. Так же как над собой, я издевалась и над другими. Моя жестокость доходит до садизма.

— Не вы, а механизм эго. Очень важно не путать себя с механизмами.

— Я это увидела. Всю жизнь я больше всего боялась быть злой и немощной и думала, что самый счастливый тот, кто всю жизнь проживет рядом с кем-то, например, как муж и жена, поддерживая друг друга.

— Поддерживать надо то, что само не может стоять на ногах.

— Выходит так, что моё чувство жалости привело к тому, что рядом со мной никого нет — ни родителей, ни мужа, ни детей. Я самая добрая и хорошая — одна как перст.

— Не забывайте, что получали опыт. Вы сами его заказали и сейчас пишите отчёт. Ведь жизнь — это исследование.

— Ещё я поняла, что моя душа очень сильная, мужественная и сама пошла на такой эксперимент.

— Я прочувствовал, что, избавляясь от некоторых вещей, взамен получаешь прилив энергии. Когда не растрачиваешь свою энергию на гнев, ненависть, ревность и зависть, она идет на что-то, что не требует ни усилий, ни напряжения.

— А что вы делаете с ненавистью и ревностью? Это тоже энергия. Октябрьская революция произошла не из необусловленной любви, а из ненависти к капитализму, обладающей огромной разрушительной силой. Вы знаете, к чему это привело.

— Моя проблема в энергии самооценки.

— А что это такое?

— Постоянная оценка себя со стороны других.

— Чье мнение для вас сейчас самое важное?

— Мне важно своё ощущение.

— Это вы придумали. Мнение какого человека здесь для вас важно?

— Если я и боюсь чьей-то оценки, то, наверное, вашей.

— Чего вы боитесь? Что можете сказать что-то не так или я выражу сомнение в том, что вы просветленный, каким вы себя, возможно, считали?

— Наверное, это страх говорить. С кем-то я могу говорить свободно, но не с вами.

— Почему? Сравните, с кем вам сложно говорить, а с кем легко? В чём разница между тем человеком и мной?

— Разница видимо в том, что, разговаривая с кем-то, я чувствую уверенность в превосходстве своих знаний. А когда приходит человек, который говорит о том, чего я не знаю, появляются страх и волнение.

— Получается, вы боитесь пробела в знаниях?

— Я боюсь обнаружить, что чего-то не знаю, при свидетелях.