Нас немного
Шрифт:
Лейтенант Элфи Вашингтон откинулся на спинку своего сиденья, скрестив руки на груди и глядя на звезды сквозь стеклянный колпак. Истребители, и особенно истребители на минимальной мощности, давали очень слабые следы. Обнаружение их на расстоянии более световой секунды или около того требовало визуального слежения, и космические истребители не просто так были светопоглощающими матово-черными. Но они были очень, очень быстрыми. При ускорении восемь км/с2 они могли быстро набирать скорость, и даже их фазовые характеристики было трудно заметить на межпланетных расстояниях.
Он проверил свой
– Господи, Гаджелис туп как скала, - пробормотал он, снова ложась на спинку и закрывая глаза.
– И я чертовски рад, что сейчас не на крейсерах.
КЕВ "Беллингем" покачнулся, когда еще один взрыв когерентного излучения ударил в его бронированный борт.
– Пусковые десять и четырнадцать отключены, - натянуто сказал тактик.
– Сильные помехи со стороны вражеской эскадры, но мы все еще контролируем ракеты.
Несмотря на всю их прочность, крейсера и близко не были так сильно бронированы, как авианосцы. Даже "гразер" на таком же крупном корабле - или переднее орудие сверху крейсера типа "Беллингем" - не могли надеяться пробить броню носителя на расстоянии более сорока тысяч километров. Ракетные люки и оружейные отсеки были более уязвимы, поскольку они обязательно представляли собой отверстия в бронированной обшивке корабля, но даже они были сильно забиты хромстеновыми переборками для предотвращения повреждений. Для всех практических целей участник сражения в энергетической броне должен был приблизиться на расстояние восьмидесяти тысяч километров, если надеялся нанести урон, и на половину этого расстояния, если хотел добиться решающих результатов. Ракеты должны были подойти еще ближе, но, с другой стороны, ракетам было все равно, переживут они этот опыт или нет.
Крейсер, к сожалению, было намного легче уничтожить, и "Беллингем" снова взбрыкнул, когда на него обрушилось еще больше вражеского огня.
– Тяжелые повреждения впереди по левому борту!
– сработал контроль повреждений.
– Пробоина в корпусе, отсеки с тридцать седьмого по сорок шестой. Третий погреб открыт в космос.
– Все в порядке. Мы вовремя выпустили птичек, - сказала Демесне, потирая подлокотники своего рабочего кресла. Ее трубы были пусты, и все, что она делала сейчас, это выживала достаточно долго, чтобы противостоять РЭБ флотилии Гаджелиса через каналы наведения птичек.
– Просто позволь им побыть немыми еще немного...
– А вот и еще один...
– сказал тактик, и затем "Беллингем" вздрогнул, как пострадавший от шторма ветряк.
Боевой информационный центр изгибался и прогибался, застонав, когда какой-то разъяренный гигант крутил его в своих руках, и Демесне почувствовала, как ее рабочее кресло сорвалось с креплений, когда погас свет. Следующее, что она осознала, она была на боку, все еще привязанная к креслу, и одна из ее рук чувствовала себя... довольно плохо.
– Контроль ущерба?
– прохрипела она, нажимая на кнопку быстрого высвобождения здоровой рукой. Именно тогда она заметила, что отсек тоже находится в условиях микрогравитации.
– СТАРПОМ?
Больше никто в БИЦ, казалось, не двигался. Энсин Скаргалл все еще сидела в своем кресле, выпрямившись, но она заканчивалась чуть выше пояса. То, что от нее осталось, удерживалось на месте поясным ремнем. Остальные, похоже,
– Там небольшой шрам, энсин, - сказала Демесне. Она сама была более чем слегка ошеломлена и поймала себя на том, что хихикает в ответ.
– Капитан?
– ответил испуганным голосом ее первый помощник.
– Я думал, вы погибли, мэм!
– Плохие гроши, старпом. Плохие пенни, - сказала она.
– Насколько все плохо?
– Тяжелые повреждения термоядерных реакторов Три и Пять. БИЦ получил удар - я думаю, это довольно очевидно. Альтернативный БИЦ запущен и функционирует. Аварийные команды уже на пути к вашему местоположению.
– Мы все еще сражаемся?
– спросила она, хватая кусок металлолома, который когда-то был станцией управления оружием стоимостью в миллион кредитов. Ну что ж. Были и другие. С надеждой.
– Все еще в игре, - сказал старпом.
– Локальные нарушения гравитации.
– Правильно.
– Демесне протолкнулась через разрушенный отсек к бронированному люку. Он был деформирован, и показания на панели доступа не менялись. Она на мгновение задумалась над проблемой, затем подтянулась вдоль переборки к большой дыре в броне, которая должна была защитить БИЦ. Она почти добралась до дыры с рваными краями, когда почувствовала трепетание, и подобрала под себя ноги как раз в тот момент, когда вернулась гравитация. Это было примерно в два раза меньше нормы, но лучше, чем свободное плавание.
Нахмурившись, она посмотрела на пробитую переборку. Дыра, хотя и была бесспорно большой, была не совсем тем, что кто-то мог бы назвать аккуратным. Проход снаружи БИЦ был довольно основательно исковеркан, и в палубе образовалась щель шириной более метра. Казалось, что это не так уж далеко, но именно этот промежуток освещал затемненный проход, как старомодная электрическая лампочка, веселым красным светом почти расплавленного металла. Кроме того, она была не в той форме, чтобы перепрыгивать через какие-либо щели при самых благоприятных условиях, а зазубренные, похожие на ножи выступы, торчащие из отверстия в переборке, едва ли можно было назвать "лучшим" из чего бы то ни было. Ей не нравилось думать о том, что они сделают с ее небронированным скафандром, если она попытается с разбегу перепрыгнуть через брешь и не попадет в точку. Она не могла позволить себе никаких неприятных маленьких проколов, так же как не могла позволить себе не дотянуться до этой удобной сковородки. Атмосфера в отсеке исчезла - неудивительно, поскольку она могла видеть звезды через полутораметровое отверстие в палубной перегородке, если бы наклонилась и посмотрела вверх. В ее корабле была наполовину пробита чертова дыра! И это было не единственное, как она подозревала. Это бы вывело ее из себя, если бы она была человеком такого типа.
Но сейчас было не время думать об этом. Проблема заключалась в том, как выбраться из БИЦ на запасной мостик. И, ладно, признай это - она не очень хорошо себя чувствовала. Вероятно, боль от сломанной руки. Или, может быть, ее швырнуло через весь отсек.
Она все еще размышляла о своем состоянии - и о состоянии ее корабля, которое было таким же плохим или даже хуже, - когда бронированный морской пехотинец внезапно высунул голову из-за края дыры с другой стороны.
– Срань господня!
– сказал морской пехотинец по местному каналу.
– Капитан Демесне? Вы живы?