Нас немного

Вебер Дэвид Марк

– И что у нас будет, так это гражданская война, - сказал Джулиан.
– Фракция Эйдулы увязла слишком глубоко, чтобы отступать, и они не собираются сдаваться с улыбкой. Они также контролируют значительную часть космического флота и Корпуса, и у них в руках нынешние собственные силы императрицы. Мы делаем это, и Эйдула либо крепко держится за Империал-Сити, объявляя военное положение в Солнечной системе, пока различные флоты ведут внутренние разборки и разбираются в космосе. Или, может быть, еще хуже, он убегает обратно в свой сектор с ребенком, твоя мать мертва, и мы оказываемся в гражданской войне между двумя претендентами на трон.

– Он удержит какую-то часть военного флота, что бы мы

ни делали, - возразила Элеонора.

– Нет, если мы захватим императрицу, - возразил Джулиан.

– Это не шахматная партия, - упрямо заявила Элеонора.

– Подождите.
– Роджер поднял руку.
– Джин?

Агент поднял бровь, а затем пожал плечами.

– Я согласен с обоими, - просто сказал он.
– Со всем этим. Гражданская война и все остальное. Что, конечно, будет означать, что святоши будут заняты захватом как можно большего количества планетных систем, с которыми они смогут справиться. Обратная сторона, о которой, как ни странно, пока не упомянули, заключается в том, что это означает, что все мы будем в относительной безопасности. Эйдула не смог бы тронуть нас, если бы мы были под защитой альфан. И если они это предложат, это будет в полную силу. Они очень серьезно относятся к таким вещам. Ты можешь жить полноценной жизнью, независимо от того, выгонят Эйдулу или нет.

– Они не упомянули об этом, потому что это не входит в уравнение, - сказал Роджер с суровым лицом.
– Конечно, это заманчиво. Но на кону слишком много жизней, чтобы кто-либо из нас когда-либо думал о том, чтобы свернуть в сторону, потому что это "безопаснее". Единственный вопрос, который здесь имеет значение, - в чем заключается наш долг? Итак, как вы оцениваете этот вопрос?

– Как человек, у которого слишком много непонятного для однозначного ответа, - ответил Джин.
– У нас недостаточно информации, чтобы знать, является ли план внедрения и контрпереворота хотя бы отдаленно осуществимым.
– Он сделал паузу и пожал плечами.
– Если мы обнаружим, что поставить мат Эйдуле невозможно, а нас все еще не выследили, мы можем отступить. Возвратиться к альфанам - все это предполагает их поддержку - и перейти к плану Б. И если нас поймают, что весьма вероятно, учитывая, что ИБР не глупо, альфаны получат разрешение опубликовать всю историю целиком. Скорее всего, это не поможет ни нам, ни твоей матери, но серьезно повредит Эйдуле.

– Нет, - сказал Роджер.
– Одно из условий, при котором мы должны будем рассчитывать на их помощь, будет заключаться в том, что если мы потерпим неудачу, то потерпим ее целиком.

– Почему?
– спросил Джулиан.

– Отстранение Эйдулы от власти, спасение матери - это обе важные вещи, - сказал Роджер.
– Я даже признаю, что хотел бы пережить их выполнение. Но какая самая важная часть этой миссии?

Он оглядел их и покачал головой, когда все они оглянулись в большей или меньшей степени замешательства.

– Вы меня удивляете, - сказал он.
– Капитан Панер смог бы ответить на этот вопрос за секунду.

– Безопасность империи, - сказал тогда Джулиан, кивая головой.
– Простите.

– Я подумывал о том, чтобы вообще не пытаться вернуть трон, - сказал Роджер, пристально глядя на всех них.
– Единственная причина, по которой я намерен попытаться, заключается в моем согласии с матерью в том, что политика Эйдулы в долгосрочном масштабе нанесет больший ущерб империи, чем очередной переворот или даже небольшая гражданская война. Дайте Эйдуле достаточно времени, и он нарушит Конституцию ради личной власти. Это то, за предотвращение чего мы боремся. Но долгосрочное благо империи - это первостепенная миссия. Гораздо, гораздо важнее, чем просто убедиться, что на троне сидит Макклинток. Если мы потерпим неудачу,

не останется никого, кроме Эйдулы, кто, возможно, сможет защитить империю. От него не стоит ожидать достаточно хорошей работы, но это лучше, чем если империя распадется на мелкие кусочки, созревшие для того, чтобы их разорвали святоши или Райден-Уинтерхоу, или кто бы там еще ни оказался в вакууме власти. Мы говорим о благе трех четвертей триллиона жизней. Крупная гражданская война с участием полудюжины фракций, которые распадутся, сделает годы кинжалов похожими на простой пикник. Нет. Если мы потерпим неудачу, тогда мы потерпим неудачу, и наши смерти будут такими же незамеченными, как и любая другая в истории. Это не героично, это некрасиво, но это лучше для империи... и это будет сделано. Ясно?

– Ясно, - сказал Джулиан, сглотнув.

Роджер оперся локтем о подлокотник кресла и яростно потер лоб, закрыв глаза.

– Итак, мы отправимся к альфанам, попросим их сменить корабль на менее заметный...

– И кучу денег, - вставил Джулиан.
– Здесь есть какая-то технология, которой, я думаю, у них еще нет.

– И кучу денег, - согласился Роджер, продолжая тереть лоб.
– Тогда мы возьмем собственные силы басика, и Пэтти, и кучу атулов и басиков, и что у тебя есть...

– И несколько тонн ячменного риса, - добавил Джулиан.

– И мы собираемся открыть сеть ресторанов или, по крайней мере, пару, - сказал Роджер.

– Сеть была бы лучше, - заметил Джулиан.
– Но по крайней мере один в Империал-Сити. Может быть, рядом со старой рекой; они облагораживали этот район, когда мы уезжали.

– И затем мы каким-то образом используем это, чтобы захватить дворец, поставить мат флоту Метрополии и помешать Эйдуле убить мою мать, - закончил Роджер, поднимая глаза и жестикулируя открытой ладонью.
– Это то, что у нас есть в качестве плана?

– Да, - сказала Элеонора нехарактерно тихим голосом, глядя вниз на столешницу.

Роджер посмотрел на небо, словно ища указаний. Затем он пожал плечами, потянулся назад, чтобы поправить свой конский хвост, аккуратно уложил каждый волосок на место и оглядел каюту.

– Хорошо, - сказал он.
– Поехали.

– Привет, Бич, - сказал Роджер.

– Я не могу поверить, что ваши ребята сделали с моим кораблем!
– сердито сказала бывший офицер святош. Ее руки и лицо были покрыты сажей, и она как раз вытаскивала голову и плечи из отверстия в переборке левого борта.

Аманда Бич никогда не была святой, истинно верующей. Слишком большая часть философии святош, особенно в том виде, в каком ее исповедует нынешнее руководство, была, по ее мнению, полной чушью.

Империя Каваза стала энергичной, растущей политической единицей вскоре после годов кинжалов, когда Пьерпаэло Каваза унаследовал ее трон. А Пьерпаэло, к сожалению, был приверженцем церкви Райбека, организации, занимающейся устранением "человекоцентрического" ущерба во Вселенной. Ее кредо призывало к возвращению всех людей в Солнечную систему и восстановлению - в первоначальной форме - всех "загрязненных" миров.

Пьерпаэло признавал, что это невозможно, но он верил, что возможно уменьшить ущерб, наносимый людьми, и помешать им продолжать искать новые рубежи и наносить ущерб еще большему количеству "неиспорченных" миров. Таким образом, он начал свою "Новую программу" вскоре после восшествия на трон. Новая программа призывала к резкому сокращению "ненужного" использования ресурсов посредством безжалостного нормирования и ограничений и одновременной агрессивно-экспансионистской внешней политики, чтобы помешать "нечестивым" нанести дальнейший ущерб мирам, которыми они владели, отобрав эти миры у них и передав их в руки более ответственных управляющих.