Нас с тобой трое
Шрифт:
— Знаешь, — сказала она, крепко держа его за руку, — несмотря ни на что… мне все равно жаль её. Нелепая, нелогичная детская любовь к самым ужасным родителям. И где-то может быть вина из-за того, что я была такой плохой дочерью, раз она пошла на такое. Может, мне надо было
— Знаю, — ответил Тимур. — У меня были сложные отношения с отцом. Не такие как у тебя, конечно, — уточнил он. — Чуть-чуть сложные. Но думаю, что могу понять, о чем ты говоришь.
— Ты тоже отправишь меня на психотерапию, как Руслан?
— Придется, — ответил он с величайшим сожалением. — Такие раны не заживают сами, Лиза. Но я могу ходить с тобой.
— И узнаешь все мои тайны?
— А у тебя еще остались тайны?
— Я колю себе ботокс.
Он засмеялся.
— А теперь, — добавила Лиза, — мне придется вдвое больше его колоть! Молодые любовники — это ужасно утомительно.
— Я хочу тебя даже в этих ужасных ситцевых пижамах, так что на твоем месте я бы не сильно переживал о таких вещах.
— Я привыкла к таким пижамам в колонии, — ответила она спокойно. — У нас там всё почему-то было из ситца, хотя он так легко рвался. Я думаю о том, что если мне было там нормально, то мама тоже справится. Хотя у неё, наверное, будет строгий режим.
Лиза вздохнула, дотянулась пальцами до его волос, пригладила их.
— Не трогай, — попросил Тимур, — я не мыл их несколько дней. Я превращаюсь в огромного вонючку.
— Завтра мы тебя освежим, — утешила его Лиза. — Почему ты не
— Ждал тебя.
— Эй! У меня уже есть один пациент! Боливар не вынесет двоих.
— Хоть трубку бери, — попросил Тимур.
— А ты не трезвонь через каждые пять минут!.. Ты знаешь, что мне позвонили первой? — вдруг спросила она совсем другим голосом.
Он сразу понял, о чем она говорит.
— И я очень-очень попросила Скорую привезти тебя именно в эту больницу. Я думала, у меня сердце взорвется! А потом мне пришлось звонить Марине… Твоя мама молодец. Мы поставили её в безумно сложную ситуацию, но она молодец.
Лиза села на своей кушетке и склонилась над Тимуром.
Её волосы коснулись её лица.
— А если я тебя тоже когда-нибудь убью? — спросила она едва слышно. — Вдруг это по наследству передается?
— Тогда я был бы похож на павлина-бабника. Ничего ты мне не сделаешь. Ни мне, ни себе, никому.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что в этой истории больше никто никого не убьет. Все будут жить долго и по возможности счастливо.
Она склонилась еще ниже и нежно поцеловала его в потрескавшиеся губы.
— У тебя волосы опять кудрявые. Ты когда-нибудь расскажешь, как выпрямляешь их?
— Никогда.
— Я все равно узнаю.
— Тебе потребуются долгие годы наблюдения за мной.
— Я останусь с тобой только ради этого.
— Уж будь так добра.
Лиза засмеялась.
— Договорились.
— Договорились.
Конец.