Нас учили рисковать
Шрифт:
Прижимая мужчину к себе, Зарема обхватила его ногами и руками. Еще немного, и они взлетят на вершину сладострастия! Молодая женщина зажмурилась в предвкушении новых ощущений. Однако Андрей повел себя странно. Он вдруг резко вырвался из ее объятий и стал быстро натягивать на себя штаны.
– Что случилось?
– Как ты не понимаешь? – зашипел он. – Все наши д'oма, а между тем кто-то пришел.
Зарема вскочила и схватила платье. В висках стучало. Сердце колотилось так, будто она с ходу поднялась на высокую гору.
Неожиданно двери распахнулись, и в комнату вошел одетый во все черное мужчина. Он был высок, а костюм не скрывал атлетически сложенной фигуры. Черные с проседью волосы спадали до плеч. Прямой нос, строгий исподлобья взгляд.
Зарема вскрикнула и присела на корточки. Андрей отшатнулся. В глазах появился испуг.
– Я не мог даже представить, что такое возможно! – прохрипел мужчина. – Вы приехали сюда развлекаться? Может, вы еще и водку пьете, как русские? Вместо того, чтобы заниматься делом, превращаетесь в свиней… Алхазур, объясни, что здесь происходит?
– Прости, Хаджибекар, – выдавил из себя Андрей. – Шайтан вселился в меня. Я сделаю все, чтобы отмыться от грязи, в которой сейчас извалялся.
– Ты знаешь, ведь единственный способ теперь у тебя очиститься – стать шахидом. – Мужчина, которого назвали Хаджибекаром, склонил голову набок, с минуту наблюдал за тем, как меняется в лице Алхазур, потом перевел взгляд на Зарему: – Пошла прочь, женщина!
Не разгибаясь, Зарема прошмыгнула в коридор и едва не воткнулась головой в живот Саловди, который наблюдал отсюда за происходящим.
– Зачем мужчины так делают? – спросила, ни к кому не обращаясь, Нурпат, когда Зарема вбежала в комнату. – Они сами нас заставляют спать с ними, а потом винят в грехе.
– Ненавижу мужчин, – надула губки Кемиса. Она сидела на диване, обхватив колени руками, и о чем-то думала.
Время подействовало на всех одинаково. Ночью плохо спалось, не покидала тревога, все валилось из рук. Пили валериану, но она почти не помогала, зато из-за ее стойкого запаха в комнате нечем было дышать.
Судя по голосам, мужчины перешли в комнату Саловди.
– Как ты мог позволить себе такое? – продолжал распыляться гость. – Она же падшая женщина!
– Послушай, Хаджибекар, – неожиданно с нотками недовольства в голосе заговорил Саловди. – Я все эти годы провел в горах. Иногда мы неделями голодали, мерзли… Всего и не перечесть. Мы воевали. С нами ходили женщины. Никто не корил, что мы спим с ними. Все хотели отдыха, они нам его давали. Потом все погибли. Бой продолжался два дня. Мы уходили в горы, теряя своих братьев. Пока была возможность, забирали с собой и несли. Потом убитых стало больше, чем живых. Мы не успевали и не могли хоронить их. Русские и кадыровцы наступали на пятки. Значит, те, кто спал с этими женщинами и умер, теперь в аду? Ты это хотел сказать?
– Ты не так меня понял, – в голосе Хаджибекара появилась растерянность. – Там была война. Джихад. Все, кто погиб за веру, ушли на небо.
– А здесь, по-твоему, мы попадем за свои небольшие слабости в ад? – изумился Саловди. – Не смей больше корить нас тем, что мы берем по праву принадлежащее нам. У Алхазура пять ранений. Он с трудом выживал – и снова брал оружие в руки. Я тому свидетель. Ты даже не представляешь, каким надо быть человеку другой национальности, чтобы завоевать среди чеченцев такое уважение, какое завоевал Алхазур. Его старое имя Андрей. Он русский, но я уверен в нем больше, чем в некоторых своих земляках. О тебе же мне известно, что ты хорошо устроился в Москве. Получаешь деньги от неверных, у которых совсем другие цели, и вкладываешь их в акции, оставляя себе комиссионные… Ты совсем недавно хвалился, что летал к сыну в Лондон. А мой сын не умеет даже ставить подпись за себя! У женщин, которые приехали сюда, чтобы мстить, совсем нет детей…
– Значит, ты решил противиться мне? – попытался урезонить Атабаева Хаджибекар. – Знаешь, что с тобой может быть?
– Ты что, совсем глупый, Хаджибекар? – захрипел Саловди. – Я ничего не боюсь. Ты же сейчас решил угрожать мне… Где тогда деньги будешь брать, чтобы сына учить, дом достраивать?
– Я не раз говорил, что в группах должна быть дисциплина, – снова попытался выровнять свое пошатнувшееся положение Хаджибекар. – Все начинается с женщин. Потом в ход пойдут наркотики, и в конце концов вы провалите дело.
– Значит, нам нельзя спать с женщиной, а тебе можно? – усмехнулся Саловди. – Я же все про тебя знаю. Мида хвалился, как вы в сауны русских баб привозите и оргии устраиваете…
– Ладно, хватит, – почти крикнул Хаджибекар. – Лучше скажи, у вас все готово?
– Давно. Или забыл, как вернул нас с электричек?
– Э-ээ! – протянул Хаджибекар. – Этот русский достал уже.
– Березинский? – уточнил Саловди.
– А кто же еще? – вопросом на вопрос ответил Хаджибекар.
– Где он берет деньги? – осторожно спросил Алхазур.
– Украл много, пока в России жил, – ответил Хаджибекар. – Он все, что плохо лежало, воровал.
– Нам денег всегда много давал, – с ностальгией проговорил Саловди. – Придумал способ. Мы пленных отдавали за выкуп. А он, делая вид, будто помогает людям, платил за них. Это зарплата была, оружие покупали, родственников поддерживали. Тогда большую часть средств на ведение войны он выделял. Я до сих пор не понимаю таких людей.
– Эти русские миллиардеры – особая порода шакалов, – согласился с ним Хаджибекар. – Скорее всего, если бы они были бедными, наверняка стали маньяками. Убивали много людей, как Чикатило. Слышал про такого?
Саловди кивнул и тут же задал новый вопрос:
– Скажи, Хаджибекар, ты знал раньше Зубаира и Сатара?
– Сам впервые узнал вчера от тебя, когда ты сказал, что нужно квартиру поменять. Потом по телевизору показали. Я общался только с самим Черным. В отличие от вас, его люди меня в глаза не видели.
– Странно, почему ты не знаешь? – удивился Саловди.
– Черный в нашем деле был человек новый, – выдержав паузу, заговорил Хаджибекар. – Большинство его людей имели мало опыта. Я не исключал такого развития событий, поэтому лишний раз не светился.