Нас украли. История преступлений
Шрифт:
Тут Николай отвлекся и сказал:
– А вот здеся банкир живет, миллиардер. С десятью женами, все в паранджах ездиют в ювелирный.
Сказал и даже не стал смотреть в зеркальце, что они там еще вытворяют на заднем сиденье, какие рожи состроили и как руками похлопали.
Водитель при въезде щелкнул пукалкой, открывши ворота, и повез их по аллее к хозяйской вилле, проехал мимо своей так называемой сторожки (дверь закрыта, жена, видно, занята либо в саду, либо на вилле у хозяина).
Сторожка-то сторожка, отметил про себя дядя Коля, но
Да и наверху Коля сделал что-то вроде мансарды.
Обделал стены листами двп, чтобы дочке Анджелке было где играть.
Получилось как посылочный ящик, жена сказала, везде фанера.
Сама тогда обделывай.
Хозяин ждет сына, а тут (водитель про себя матюгнулся) двое прилетели, аферисты.
У него близнецов не было, да еще с одинаковым именем!
Хозяин волнуется, это понятно, но еще вообще не подозревает, какой ему финт устраивают.
Эти два брата-акробата.
Потом Николай успокоился.
Он знал батяню Серцова.
Ничего, он это дело быстро разрулит.
И не с такими справлялся.
Водитель Николай не переставал гордиться своим хозяином.
Когда-то Коля возил его, еще при советской власти, но не всегда. Две машины было на весь отдел. Коля возил шефа, а нынешний хозяин тогда был шестеркой, и ему не часто перепадало ездить на черной «Волге».
Возил-возил Коля тогда шефа, а потом нынешний хозяин сообразил что почём, вошел в совет народных депутатов и взял с собой Колю. Пошла хорошая жизнь, заказы, ваучеры, началась перестройка-перестрелка, хозяин что-то там присвоил в особо крупных размерах, три завода, что ли, и два судна с ломом меди, которые затонули у берегов Нигерии, а были застрахованы в солидной фирме, лойт называется. Хозяин тоже затонул, короче, смылся из Рашки, пока делу еще не дали ходу следователи, их двое по телевизору выступали и на митингах, два клоуна.
И хозяин правильно сделал.
4. XX–XXI век. История Коли
Вот когда Коля, оставшись без работы, вернулся к родителям в Тульскую область, то как раз отец с матерью взяли триста га, как бы фермерское хозяйство.
Но телятник и гараж со всей техникой им сожгли, ясно кто, мужики из соседней деревни, потому что отец арендовал их поля.
На этой земле давно было не пахано, не сеяно, все зарастало осиной, но местным стало обидно.
Отец туда в деревню ходил, приглашал вставать на работу, обещал хорошие деньги. Они не пошли.
Они считали, что он им предлагает мало, и все интересовались, а сколь платят в Москве. Ага, сколь в Москве платят за работу в арбатском телятнике.
Да что взять с алкашей.
Отец нанял беженцев из Киргизии, они вообще были бездомные, русские, ждали нашего гражданства. Отец им купил три нежилые избы.
Они только начали устраиваться, а трое мужиков пришли к ним с косами и сказали, что всех порежут и сожгут, это не ваша, а ихова земля.
А всего-то дело было копеечное, эти мужики, как потом бабка одна
Всего-то за стог сена погнали людей.
А потом и телятник отцу сожгли и весь хоздвор с техникой.
Ну не выносит народ тех, кто зарабатывает больше.
Ну что, Коля и его родители бежали.
Колхозники сулились и дом отца сжечь. Хотя они-то жили тут испокон веков, отец построился рядом с дедовой избой на его усадьбе.
Еще старики оба жили в этом доме. Нас на лето всегда туда возили, вспомнил Николай со злостью.
И мы там коренные!
Ну все просто: две деревни, наша и та, завсегда воевали.
Когда-то те проиграли нашим в карты цельное поле. Ну не они сами, а еще ихний барин. И забыть это те не могли.
Ну и парни сходились во время танцев стенка на стенку около клуба.
На Ильин день всегда кого-нибудь из наших в лесу резали. Ильин день – это наш был храмовый праздник, всегда справляли в своем лесу, в Кленах. И те бродили вокруг.
На ребят нападали исподтишка, выскакивали на тропинки.
Девушка наша одна повесилась. Потом парни от нас пошли туда убивать кого попало и жечь их избы.
Ну, пришлось бежать, поехал Коля с отцом и мамой в Москву к материной сестре, а она работала в управлении высотного дома и взяла мать к себе диспетчером.
Дали комнату в общаге, в подвале, вместе с молдавскими и украинскими дворниками.
К ним вообще семьи приехали, еще того лучше.
В кухне было не протолкнуться.
Потом мать быстро поняла что почем, у ее сестры недаром все было схвачено, она помогла, и мама стала сама работать начальником ЖЭКа в новом районе.
Отца они устроили в гараж на руководящую работу, дали пока что служебную однушку на первом этаже, но кухня там была двенадцать метров, Коля себе поставил на этой кухне тахту, кто-то совсем новую вынес к подъезду в районе Патриарших, Коля как раз мимо ехал на отцовской «Газели» – переезжали, что ли, и не поместилось, или кто-то умер, мать сомневалась.
Коля, походив на дискотеки и пообщавшись с московскими девками, скис. Девки быстро все узнавали («Ты с Москвы? С Москвы. А в Москве откуда?»), допытывались, что у него ни кола ни двора, работает в гараже и прописка деревенская.
И никто с ним не шел посидеть в Макдональдсе.
На Новый год Николай решил съездить к деду и от нечего делать 31 декабря поехал в большой поселок городского типа на дискотеку.
Не сидеть же с дедушкой, слушать все те же байки про войну.
Дед когда выпьет, начинается.
Не хотел вспоминать, никогда не вспоминал, потому что нельзя, но тут само собой приходит, старые друзья с того света являются как живые.
На том дискаче Коля познакомился с двумя подругами, поехали на Колиной «Газели» к ним домой, оказалось, рядом, а туда за ними вперлась в «Газель» еще одна девка, толстая, с дискотеки, такая оторва, сразу было видно. Вскочила чуть ли не на ходу в кабину.