Наш Буденный
Шрифт:
Враз ударили десятки пулеметов противника. Впереди возник вал пыли, поднятый пулеметными очередями. За спинами буденновцев всплеснулись разрывы артиллерийских снарядов и мин. С каждой секундой огонь противника нарастал. Пожалуй, за все время боев на белопольском фронте Семен Михайлович не встречал столь плотного огня, окаймившего конников. Но пока что огонь этот не приносил им вреда. Дело решала стремительность атаки.
Семен Михайлович пришпорил Казбека. Не отставали от него конармейцы: заядлый рубака командир эскадрона Лось, могучий донской казак Мамонов, казах Джюма, украинец Папула, чеченец Муртазов, неразлучные друзья Думченко и Костенко — десятки умелых бойцов, с которыми пройдено так много боевых верст… Слившись с конями, люди в бешеной скачке неудержимо приближались к врагу. Свист пуль, гулкие взрывы артиллерийских снарядов заглушали могучее конармейское «ура!».
Вихрем ворвалась бригада в боевые порядки вражеской пехоты. Эскадрон Реввоенсовета отрезал ей путь отхода в лес. В считанные минуты все было кончено. Угроза флангового обхода противником миновала. Спешившись, эскадроны повели бой в лесу. Присев на межу, командарм склонился над картой, планируя дальнейшие действия. И тут, откуда ни возьмись, появился белопольский солдат с судками в руках: он принес обед своему пану офицеру.
— Отлично, — засмеялся Семен Михайлович, — перекусим с устатку…
Населенные пункты переходили из рук в руки. В многодневном встречном сражении на реке Стырь трудно было определить победителя. Но мощные контрудары противника сорвали наступление конармейцев на Львов. Реввоенсовету армии было ясно — и людям и коням нужен небольшой отдых.
В Центральном государственном архиве Советской Армии сохранился документ, свидетельствующий о положении, в котором находилась тогда 1-я Конармия, — телеграмма С. М. Буденного, адресованная штабу Юго-Западного фронта и Главкому С. С. Каменеву. В ней говорилось: «Конная армия с 5 июня ведет непрерывные бои, не имея ни одного дня отдыха… Дивизии почти не получают хлеба и фуража, крайний недостаток в боеприпасах. Люди питаются картошкой и зелеными яблоками… Отсутствие продовольствия и фуража, постоянное двухмесячное напряжение совершенно обессилили армию». Далее в телеграмме излагались меры, которые могли вернуть частям высокую боеспособность. Штаб фронта разрешил произвести перегруппировку, вывести основные части в резерв. Относительное затишье, наступившее на фронте 1-й Конной, использовал и противник, укрепляя свою оборону.
Через несколько дней 1-я Конная вместе с другими соединениями Юго-Западного фронта вновь перешла в наступление. Планируя удары конников, С. М. Буденный решил прибегнуть к испытанному методу — действовать на стыке белопольских армий. Наши части хотя и медленно, но настойчиво продвигались к Западному Бугу. Вечером привели группу пленных. Командарм всегда выкраивал время для допроса пленных, стараясь получить интересующие его сведения из первых уст. И на сей раз пленные сообщили важные данные: из Львова к рубежам обороны, расположенным по Западному Бугу, спешно двигались две пехотные дивизии; к участку, намеченному для прорыва, подходила кавалерийская дивизия. Командарм раздумывал, размышлял, спорил с собой. «Медлить нельзя. Будем форсировать Буг, пока пилсудчики не сосредоточили крупные силы», — решил он.
На рассвете 14 августа село Лопатин, где располагались Реввоенсовет и полевой штаб 1-й Конной, подверглось внезапному нападению двух пехотных полков противника. Только находчивость командиров, политработников и самого Семена Михайловича, быстро разобравшегося в обстановке, спасла положение. Бой за Лопатин длился до темноты. В тот же вечер пришло неожиданное сообщение: Главком переподчинял 1-ю Конную командованию Западного фронта. Этот приказ, казалось бы, должен был определить новые задачи. Но таких указаний пока не поступало. Следовательно, оставалось в силе прежнее направление действий — на Львов. Так во всяком случае представляли себе и командующий и все члены Реввоенсовета 1-й Конной.
Наступление продолжалось. Передовые части Конармии завязали бой за переправы на Западном Буге. Противоположный берег крут и высок, укреплен еще в годы империалистической войны глубокими траншеями и бетонными пулеметными гнездами. Попытки форсировать реку на плечах отходящего противника оказались безуспешными. Слишком плотный артиллерийский и пулеметный огонь накрывал все подходы к реке. С. М. Буденный решил перенести усилия дивизий в другие места. В полках был брошен клич: «Коммунисты, вперед!» Ночью вплавь первыми переправились на западный берег реки эскадроны 6-й кавдивизии. На отвоеванный плацдарм вышла и 4-я кавдивизия. До вечера шел ожесточенный бой за расширение плацдармов. На конармейцев навалились конные и пехотные полки трех дивизий противника. С воздуха бомбила и обстреливала авиация. Но занятые конармейцами плацдармы удерживались прочно.
Слухи об успехах буденновцев проникли во Львов, вызвали панику среди буржуазии, чиновников, полиции. Вся эта публика бросилась из города, забивая дороги. Жандармерия производила массовые аресты и облавы в рабочих районах.
С. М. Буденный знал, что бой за Львов потребует серьезных усилий. Он рассчитывал на активную поддержку трудящихся города, особенно галичан, с нетерпением ждавших своего освобождения. 16 августа к исходу дня созрел план штурма Львова — одновременным ударом с трех сторон. Но как только работа была закончена, в штаб армии на автомобиле доставили пакет. Командарм сломал сургучные печати, нетерпеливо разорвал конверт, в котором лежал приказ командующего Западным фронтом М. Н. Тухачевского. Полученная директива предписывала 1-й Конной армии сдать свой боевой участок частям 12-й армии и всем кавдивизиям четырьмя переходами сосредоточиться в районе Устилуг — Владимир-Волынский.
— А как же Львов?
Вопросов у командарма, у члена Реввоенсовета К. Е. Ворошилова и начальника штаба С. А. Зотова возникало множество, хотя главный смысл директивы был понятен: следовало прервать львовскую операцию. Посмотрели на оперативную карту. Фронт 1-й Конной простирался на пол сотни верст. Стрелковые дивизии, о которых говорилось в директиве, были далеко и не могли сразу сменить конные части. Было над чем призадуматься. Как же оторваться от противника? Попытаться сделать это поэшелонно, дивизия за дивизией? Но ведь на столь широком фронте подобный маневр не останется незамеченным, и тогда неприятель получит возможность атаковать 1-ю Конармию по частям.
— Сначала все же разгромим львовскую группировку, — решил Семен Михайлович, — получим оперативную свободу для выполнения директивы.
Все согласились с этим выводом и телеграфировали командзапу, что, завершив львовскую операцию, Конармия двинется в указанном направлении. И еще двое суток, 17 и 18 августа, на подступах к Львову шли упорные бои. Несмотря на отчаянное сопротивление противника, конармейцы все ближе и ближе подходили к городу, охватывая его полукольцом.
Из Львова к Буденному пришла группа рабочих. Они сообщили: в городе несколько повстанческих отрядов численностью до десяти тысяч человек. Но у них не хватает оружия. «Помогите, дайте хотя бы винтовки, а уж мы не останемся в долгу», — просили рабочие.
У командарма возникла смелая идея: с помощью рабочих по известным им скрытным путям двинуть к городу спешенную кавдивизию и ворваться во Львов. Бои за город уже развернулись на окраинах, и неожиданное появление буденновцев в пригородах могло повлиять на штурм Львова. Ворошилов вызвался возглавить спешенную кавдивизию. Но смелому плану не суждено было сбыться. Поздним вечером доставили еще одну директиву штаба Западного фронта. Пришла она с запозданием на двое суток. В присланных документах сообщалось, что на варшавском направлении белополяки начали широкое контрнаступление. Обстановка там создалась критическая. Директива предписывала 1-й Конной сосредоточиться в районе Владимир-Волынского для нанесения удара в тыл люблинской группировке противника: наши войска на варшавском направлении нуждались в срочной помощи.