Наш секрет
Шрифт:
Сделав последнюю затяжку, выбрасываю окурок и спешу вернуться в дом. Рано пугать Сашу. Пусть одежду снимет, освоится. От неё чего хочешь можно ожидать. Что-что, а быстро убегать она точно умеет.
Остановившись рядом с Давидом и Михаилом Романовичем, включаюсь в разговор о повышении цен на недвижимость. Рассказываю обстановку в столице. Они охают и качают головами. При этом я неотрывно наблюдаю за высоким дверным проемом, где вот-вот должна появиться Саша.
— А вы надолго к нам, Иван? — интересуется Варламов-старший,
— Возможно насовсем. Пока не стану утверждать наверняка.
— И как вам город? Нравится? Вы могли бы чаще приезжать к нам в гости. Я всегда рад новым знакомствам.
Прекрасно понимаю, чему он будет рад. Новый человек — это дополнительная сумма пожертвований. Тем более Михаил Романович явно оценил мой внешний вид, автомобиль и часы, сумма которых измеряется шестью нулями. Натянуто улыбнувшись, отвечаю, что обязательно приеду ещё. Когда будет время.
Саша не заставляет себя долго ждать. Появляется в гостиной уже без верхней одежды. В платье серого цвета, с тонким поясом на талии. С симпатичной подвеской на шее и мелкими серёжками в ушах. На лице ни грамма косметики, но она и без неё охрененно красивая. Такая, что дух захватывает.
Златовласка замечает Давида, довольно машет ему издалека. Ведёт за руку отца, что-то говорит и смеется. Ровно до того момента, пока не замечает меня. Она тут же осекается, хмурится. Пытается сморгнуть видение перед глазами, но не получается.
Я здесь. Настоящий, можешь даже потрогать.
Наши взгляды встречаются. В груди что-то пружинит, давит. Нервы как канаты натягиваются, сердце останавливается. Внутренняя выдержка летит к херам.
Мы смотрим друг на друга долго и пристально, почти не моргая. До озноба по телу, до высоковольтного разряда под кожей. Вдох, блядь. И выдох. Приходится себе напомнить.
Сашка прикусывает нижнюю губу, старается изо всех сил не выдать эмоций, но я считываю их моментально.
«Ну, привет», —
тут же ей подмигиваю.
«Какого чёрта ты здесь делаешь?», —
прилетает от неё суровый укоризненный взгляд.
«Соскучился. А ты?».
Саша отворачивается, неловким жестом заправляет прядь волос за ухо. Нервничает, пальцы дрожат. Хочется прижать её к себе и утешить. Всё же нормально, малышка. Всё хорошо. Я не дебил, не стану при всех кричать, что у нас были интимные отношения.
— Давид! С Днём рождения, — наконец произносит Златовласка, вручая подарок имениннику. — Это тебе. От души.
— Спасибо, Сашуль.
Варламов наклоняется, целует её в обе щеки. Даже завидно становится, что он может, а я нет. Пока нет. Приходится сунуть руки в карманы брюк и крепко сжать пальцы в кулаки.
— Давид! Мальчик мой! С Днём рождения! — восклицает отец Златовласки.
Он чем-то похож с дочерью. Наверное, глазами и овалом лица. Но я не могу его нормально воспринимать после рассказанной ранее истории, когда он бросил
— Спасибо, спасибо, Олег Борисович! Рад вас видеть, — произносит Варламов, пожимая руку мужчине. — Разрешите представить: мой университетский друг — Иван Северов.
Олег Борисович медлит, поджимает губы в тонкую линию. Руку для приветствия не подаёт, и я понимаю, что в его лице теряю важного союзника. Поведение пренебрежительное, пропитанное неприязнью. С чего бы? Впрочем, долго убиваться не получается.
Всё равно вашу дочь себе заберу.
К нам тут же подходит Ирина и просит садиться за стол. Неловкий момент знакомства достаточно легко и быстро сглаживается.
Я занимаю место примерно напротив Сашки. Беспрепятственно её разглядываю, почти не прикасаясь к еде. Она немного изменилась, похудела. Скованнее стала. Где та танцующая девушка, которая сводила с ума всех мужчин в радиусе километра, заставляя меня до одури ревновать?
Михаил Романович первым встает с места, чтобы сказать пожелание сыну. Вначале всё идёт хорошо, я даже вслушиваюсь в текст и поднимаю стакан с соком. После чего целитель начинает читать занудную молитву, и некоторые присутствующие встают и подхватывают. Меня пробирает озноб. Неприятный такой, мерзкий.
Перевожу взгляд на Златовласку. Она сидит на стуле и пялится в тарелку, покрытая ярким заметным румянцем. Что-то тихо шепчет себе под нос. Сначала я думаю, что она читает молитву вместе с остальными, но потом угадываю короткую фразу: «
Не смотри! Не смотри!»
— обращенную ко мне. Ей стыдно. Чёрт, Сашке стыдно, что я пролез в другую часть её жизни, которую она так старательно скрывала.
Когда всё заканчивается, Златовласка шумно втягивает носом воздух, комкая в руке салфетку.
Дальше ничего необычного не происходит. Всё, как и везде. Разговоры, музыка, еда. Не скажешь даже, что компания подобралась своеобразная. Мне как убеждённому атеисту — вообще не понять кому они поклоняются и что несут в массы.
Чуть позже Давид, пользуясь тем, что часть гостей встает потанцевать, тянет меня за собой на веранду. Перекурить хочет, но, чтобы без подозрений. Детский сад, штаны на лямках.
— Слушай, тебе может жвачку дать? Чтобы не спалили? — спрашиваю с иронией.
— Не спалят. Скажу, что это ты на меня дымил.
Мы громко ржём. Ничего больше не обсуждаем, хотя так и тянет спросить. Нужно держать себя в руках, терпеть. Я обязательно перехвачу Сашку и вытрясу из неё всё до единой капли.
— Слушай, а как тебе Катька? — вдруг спрашивает Давид, выпуская сизый дым.
— Какая ещё Катька?
— Ну ты чего, мужик! — удивленно вскидывает брови. — Медсестра! Вчера вместе в сауне отдыхали.
— Катька как Катька, — жму плечами.
— Она просила взять у тебя номер телефона. Похоже, впечатлил ты её своим прибором.