Наша девочка
Шрифт:
– Можно.
Мы прибежали в кинотеатр и как раз успели к началу сеанса. Изо всех сил я пыталась запомнить движения, но у меня ничего не получалось. Танец мне не нравился, не то что Наталкины движения! Но сказать об этом своей подружке я не могла, не хотела ее разочаровывать. После сеанса мы сломя голову побежали к тете Тамаре, в магазин и домой. Выгрузили все тете Соне и опять побежали в кинотеатр, чтобы успеть на еще один сеанс.
На самом деле бежала Наталка, я только успевала ее догонять. Это она так придумала – в день два раза в кино попасть, чтобы побыстрее движения
– Я запомнила, но лучше сходить еще раз, для верности, – объявила Наталка после второго сеанса и понеслась покупать мороженое. Я уже плелась следом.
– Ты чего? – удивилась моя подружка.
– Наталка, я не хочу выступать. Я боюсь – я никогда в концертах не участвовала. И кого мы позовем? Где будет выступление? Разве кто-то придет? Мы же опозоримся!
– Да ты что! У вас в городе, что ли, дети не выступают? Как это где выступать? Да прямо перед кинотеатром, на площади! Чтобы все видели! Тут и веревка есть, видишь? И места много. Да и людей полно мимо кинотеатра ходит, нас увидят. Я уже все придумала. Мы повесим на веревку простыни, и будет занавес. Мы всегда летом представления устраиваем – поем, танцуем, фокусы показываем. И нам потом за это деньги дают и конфеты, между прочим! В прошлом году мы так выступили, что на новую леску и крючки хватило.
– А почему ты у тети Сони или у дяди Давида не попросишь денег?
– Так это же неинтересно. Лучше ведь самим заработать. Да мама ни за что не даст на леску. А я еще новый ножик хотела купить. Дамик обещал свой продать, швейцарский, настоящий.
– Врет, наверное, что настоящий.
– Может, и врет, но ножик отличный. Складной. Там даже штопор есть и штык.
– А зачем Дамик хочет такой нож продать?
– Ему фонарь на велосипед нужен. И шина, чтобы по Тереку плавать. Знаешь, такая здоровенная, черная. Ему Костик обещал такую шину продать.
– А Костику что нужно?
– Не помню уже, но точно что-то нужно.
– Но ведь можно просто поменяться.
– Так кто же меняется такими вещами? Вот ты чего хочешь?
– Не знаю. Ничего.
– Так не бывает, чтобы ничего. Ты подумай хорошенько.
– Ну, наверное, нитки ирис для вязания. Я видела в магазине – такие красивые!
– Вот! – обрадовалась Наталка. – Устроим концерт, и будут тебе нитки.
– Я у тети Сони хотела попросить.
– Ты мне сестра или нет? Ты со мной? – Наталка резко затормозила и строго на меня посмотрела.
– Сестра, с тобой, – обреченно вздохнула я.
– Тогда побежали к Мишке и остальным.
– Зачем?
– Как зачем? Ну ты что? Нам нужна пластинка с музыкой, значит, нужен проигрыватель и кто-нибудь, чтобы пластинки ставил. Еще нам нужен ведущий, который будет нас объявлять. И, естественно, нам нужен раджа.
– Кто? Какой раджа?
– Как какой? Перед которым мы будем танцевать. Чтобы совсем все было по-настоящему! Раджой, я думаю, Костик согласится быть. Он сядет на подушку и будет на нас смотреть.
– Наталка, я правда боюсь. Я же никогда ни перед кем не выступала. А вдруг я не смогу? Или движения забуду? И я устала. У меня ноги болят. Честно.
– Ладно, иди домой и начинай репетировать. А я сама с мальчишками договорюсь. Напомню им про шину и фонарик, быстро согласятся.
Я поплелась домой и легла спать. Утром меня растолкала Наталка и объявила, что она обо всем договорилась и все согласны участвовать. Дамик даже согласился разжечь костер из тряпок и керосина, как будто он факир. Мишка взял на себя музыкальное сопровождение. Костик согласился на роль раджи, а Тимур – ведущего.
– Знаешь, как нас будут объявлять? – мечтательно сказала Наталка.
– Как?
– Артистки из Индии Ната и Кара! Вот как! Здорово звучит?
– Почему Ната и Кара? – не поняла я.
– Как это почему? Как Зита и Гита!
– Лучше просто артистки из Индии. – Я поняла, что мне остается только согласиться.
– Теперь давай придумаем костюмы!
Наталка залезла в шкаф и достала купальники – один раздельный, один цельный.
– Можно мне цельный? – попросила я, еще не понимая, что она удумала.
– Ладно. Нужно сшить юбки. Я думаю, можно взять старые занавески. Мама их на зимней кухне хранит. А верх обшить мишурой.
– Мишура – это на новый год.
– Ну и что? Главное, чтобы блестело все!
– Хорошо, я сошью юбки и мишуру пришью.
– Вот и отлично. Тогда я буду придумывать танец! Выступление завтра, в четыре часа.
– Как завтра?
– А когда еще? Конечно, завтра! Кто нам надолго даст проигрыватель и пластинку?
На следующий день на площади перед кинотеатром мы разбили наш передвижной театр. На веревку повесили простыни, за которые тетя Соня наверняка бы убила Наталку. А также за то, что она стащила помаду и тушь. Тушь – в коробочке с кисточкой – пошла на усы для раджи. То есть для Костика. А помада – нам, чтобы нарисовать круги на лбу. Наталка не удержалась и тоже накрасила ресницы, потому что в кино у всех индийских женщин были длинные черные ресницы. Фломастером мы нарисовали черные стрелки вокруг глаз, вокруг талии обвязали старые тюлевые занавески, которые я превратила в подобие юбок. Мишура, которую я пришила к купальнику, кололась и щекотала. Но вроде бы получилось красиво.
– Что-то не так, – осмотрела меня Наталка. – Точно! Сандалии сними! Они же там голыми ногами танцуют.
Мне пришлось согласиться и разуться.
– Все равно не так, – сумрачно оглядывала меня она. – Ну конечно, цветка не хватает в волосах.
Моя подружка подбежала к клумбе, сорвала несколько «петушков» и прикрепила невидимками мне и себе к волосам.
– Вот теперь точно артистки из Индии! – довольно кивнула она.
Ровно в четыре часа Тимур вышел на маленькую площадь перед кинотеатром и торжественно объявил:
– Начинаем наш концерт! Сейчас перед вами выступит настоящий факир и покажет фокусы с огнем!
Мы раздвинули занавески, то есть простыни, и на середину площади вышел Дамик. Он разложил по кругу тряпки, смоченные керосином, и поджег их. Люди начали собираться. Кто-то шел на запах, кто-то на дым. Но видели Дамика, который стоял, голый по пояс, насупленный, сложив руки на груди, и молчал. На голове у него было полотенце, замотанное, как тюрбан – это Наталка постаралась. Правда, больше было похоже, что Дамик помыл голову и замотал волосы полотенцем, как делают женщины. Тряпки горели. Мы хлопали что есть мочи.