Наша фантастика, №3, 2001
Шрифт:
Город спал. Город был огромен. И казалось невероятным, что на судьбу его может как-то повлиять человек, одиноко бредущий по светлым от влаги и белых ламп асфальтам. Он должен был что-то сделать. Какой-то его не совершенный еще поступок мог спасти летнюю желто-серебристо-зеленую степь и хозяйку забавных металлических зверьков…
…И никто не поможет, не посочувствует, потому что придется обо всем молчать, хотя бы из боязни: не убьешь ли ты миражик тем, что расскажешь о нем еще кому-нибудь…
…И
Андрей остановился посреди пустой площади и поднял голову.
— Дурак ты, братец, — с наслаждением выговорил он в про ясняющееся со смутными звездами небо. — Нашел кого выбрать для такого дела!
В Бога он не верил, стало быть, имел в виду весь этот запутанный клубок случайностей, привязавший к одному концу нити человека, к другому — целую планету.
— Я попробую, — с угрозой пообещал он. — Но если ни черта не получится!..
Короткими злыми тычками он заправил поплотнее шарф, вздернул воротник пальто и, снова запрокинув к небу бледное, измученное лицо, повторил, как поклялся:
— Я попробую.
Дмитрий Скирюк
ИВАН-ДУРИЛКА
Лихорадочно хлопая крыльями, Горыныч стремительно пикировал к лесу. Мешал боковой ветер, правым крылом приходилось загребать сильнее, чем левым, и с непривычки вскоре заболело плечо.
— Левее, левее бери! — время от времени покрикивала Правая голова — большая любительница ничего не делать и давать советы.
— Заткнись! — коротко приказала Главная, и в эту секунду, заложив крутой вираж, не смогла сориентироваться. Годы и близорукость сделали свое черное дело, и появившееся прямо по курсу раскидистое дерево было замечено всеми троими слишком поздно.
— Атас!!! — запоздало вскрикнула Правая, и в тот же миг Змей со всего разлету влепился в толстый корявый ствол. Сверху градом посыпались жухлые осенние листья, сучья всевозможных форм и размеров и гигантское количество желудей.
Левая голова, застрявшая в развилке мощных ветвей, выплюнула кусок коры, скосила глаза и мрачно констатировала:
— Дуб.
Змей Горыныч медленно встал, раздвинув ветви, высвободил застрявшую Левую голову и, кряхтя и потирая ушибленные места, тяжелым неспешным шагом направился в глубь леса.
— Опять шандарахнулись, — со злостью бормотала Левая голова. — Когда-нибудь ты всех нас угробишь! Где ты прятался, когда на небе раздавали мозги?
— Будет ворчать-то, — хмуро огрызнулась Средняя. — Ну упали, ну стукнулись… с кем не бывает? Подумаешь, дуба дали… Забыл, что ли, как лет этак сорок тому назад в грозу нас громом треснуло? И ничего, живем…
— Хорошо тебе рассуждать. —
— Во-во! — оживилась Правая. — Неделю мы тебя под мышкой таскали, измучились оба. На лавку положишь — бац! — упал, ирод, грохот на всю избу… Яга опять же недовольна была. А…
Осекшись на полуслове, Правая голова толкнула носом Главную, после чего обе некоторое время пристально вглядывались в Левую. Затем хором спросили:
— Утка где?
— Ут… Какая утка? — всполошилась пострадавшая голова и тут же спохватилась: — Ах, утка! Кажись, того… проглотил.
Потоптавшись на месте, Змей Горыныч сел на землю, и между головами началась ожесточенная перебранка.
— А ну, пусти! Пусти, кому грю!
— Чё ты разорался-то, чё, а?
— Нет, а ты кто такой?
— Только без рук!
— Чего беситесь, все равно брюхо-то одно…
— А ты ваще молчи!
— Нет, змеи добрые, вы только посмотрите, а! Как охотиться, так у него, вишь ли, голова кружится, а вот пожрать на дармовщинку…
— Ну не заметил я, не заметил! Сами-то тоже хороши. Трахнулись об дерево, у меня аж искры из глаз. Открываю глаза — нет утки. Может, я ее и не глотал вовсе, может, лежит она сейчас там, под деревом, спокойненько…
Это соображение на некоторое время ввергло Змея в размышления. Несколько минут он сидел молча и неподвижно, прислушиваясь к собственным ощущениям, наконец Правая голова вздохнула и пробормотала:
— Нет, кажется, он ее все-таки проглотил. А может, и нет…
— Гм! — неуверенно согласилась Средняя.
— Чё делать будем?
— Возвращаться надобно, — резюмировала Правая, и Змей, тяжело топая, направился обратно к месту катастрофы.
Несколько раз обойдя вокруг пострадавшего дуба и безо всякой надежды поворошив ногою палую листву, он почесал живот, и Средняя голова сказала:
— Все же съел… Что Яге скажем?
Левая голова, виновато потупившись, покосилась на остальных:
— Может, соврем, что ничего не попалось?
— Ну уж нет! — вспылила Средняя. — Айда к реке. Натягаем старухе на уху, авось не осерчает.
Две крайние головы поспешно закивали, соглашаясь.
— Кто снаружи? — спросила Правая и тут же с азартом заявила: — Чур, я первый!
— Я т-те дам, первый! — разъярилась Средняя и погрозила Правой кулаком. — Жребий потянем.
Змей сорвал три веточки, размером с хорошую березку каждая, одну сломал пополам и воткнул все три до половины в землю.
— Короткая — снаружи, — объявила Средняя голова.
Короткую вытащила Правая:
— О! А чё я говорил!
— Дуракам везет, — хмуро пробормотала Левая.