НАША ФУТБОЛЬНАЯ RUSSIA
Шрифт:
Потом, уже на ступеньках автобуса, Ярцев и Онопко заключали друг друга в объятия. Тренер, который три года оставался без работы, и капитан, которого полутора годами ранее хотели насильно проводить из сборной. И который в Уэльсе вдруг предстал таким, как в далеком 92-м, когда в матче «Ливерпуль» – «Спартак» с потрохами «съел» еще одного знаменитого валлийца – Иана Раша.
А чуть со стороны на все это весело и, как показалось, немного снисходительно смотрели Никита Симонян и Вячеслав Фетисов – люди, повидавшие на своем веку немало великих побед.
Все четыре предыдущих дня валлийская пресса обливала Вадима Евсеева
Евсеев это услышал. Пошел на 22-й минуте в чужую штрафную – хотя Георгий Ярцев, как выяснилось, его об этом не просил. И забил. Головой. Боюсь даже представить, что в этот момент почувствовал великолепный полузащитник «Манчестера». И что было у него на душе после игры. У знаменитого на весь мир человека, от которого страна требовала всего-то поставить на место парня из какого-то «Локомотива». А получилось наоборот.
О Евсееве, впрочем, скажу позже. Пока же – обо всей сборной, которая в решающий момент, с неопытным вратарем оказалась способна не дрогнуть под натиском всего этого валлийского безумия. Того, что с каждой минутой матча снимало для хозяев всякие границы дозволенного: резкость сменилась грубостью, та – откровенным хулиганством. Но никто не сорвался, не поддался на провокацию. «Мы ведь пообещали, что будет именно так – и тренеру, и капитану, хорошо знающему испанского арбитра, и друг другу. Мы не могли нарушить это обещание», – сказал Аленичев.
– Уверен: с трибуны невозможно было до конца понять, через что нам пришлось пройти, – поведал Ролан Гусев. – Во время верховых единоборств валлийцы ухитрялись даже хватать за… губу! Со мной вот такое делали дважды. Поверьте, сдержаться было тяжело. Но мы терпели.
И вытерпели.
В «Спорт-Экспрессе» я написал: «Вопрос теперь в другом. Ярцев и его игроки сумели преодолеть себя, когда все было против них. Победили, можно сказать, назло, от противного, вопреки. Такова натура нашего человека, в котором, как известно, зверя лучше не будить. Но смогут ли они сохранить в себе эту поэтическую ярость, когда все вокруг будет спокойно и доброжелательно? Когда некому окажется мстить и в них будут повсеместно верить?»
К сожалению, июнь 2004-го те мои опасения в полной мере подтвердит…
Без ярцевского – именно образца осени 2003-го – отношения к футболистам хеппи-энд в Кардиффе был бы невозможен. Ярцев той поры всегда был за игроков и себя от них не отделял. Он не говорил, подобно своему предшественнику после матча в Тбилиси, что «так безвольно мои команды не играли никогда». В Ирландии он заменил Есипова в середине первого тайма – а потом заявил, что тот полностью справился со своим игровым заданием и ушел с поля по тактическим соображениям – в связи с вынужденной заменой О'Ши. Грудью вставал на пути каждого, кто в эти месяцы смел критиковать Гусева (и на «Миллениуме» это воздалось тренеру сторицей: именно армеец сделал голевой навес Евсееву). Поднимал свой голос в защиту получивших
Внутри себя Ярцев мог думать о футболистах что угодно – но публично всегда оставался на их стороне. И в радостные, и в трудные минуты. В этом и состояло главное отличие этого тренера от двух своих предшественников – Газзаева и Романцева. Состояло, как позже выяснится, до поры до времени…
Решающим моментом в двухраундовой дуэли с Уэльсом, мне кажется, оказалась именно реакция Ярцева на домашнюю ничью. Ни капли истерики. Ни слова критики в адрес команды и даже двух явно провинившихся игроков. Спокойствие и достоинство. Более того – насторожившие многих, в том числе и меня, слова об огромном преимуществе, которые на самом деле объяснялись только желанием поднять боевой дух команды.
Не математика игры сыграла в Уэльсе решающую роль. Если бы Ярцев по-другому отреагировал на встречу в Черкизове, если бы устроил разнос и головомойку, никогда бы сборная не прилетела в Кардифф раскованной и убежденной в собственной правоте. Только тренер мог вывести из организма команды в такой ситуации вирус скованности и страха.
После матча мы с Максимом Квятковским спросили Ярцева:
– Наша команда, кстати, приехала в Кардифф поразительно раскрепощенной, веселой и общительной, чего в прошлом не бывало. Как удалось создать такую атмосферу?
– Кто-то говорил, что Ярцев пришел на пресс-конференцию в Москве растерянным. Я тогда сказал в интервью «СЭ»: нервный, дерганый, эмоционально взвинченный человек не способен ничего добиться. Атмосферу в команде прежде всего определяет главный тренер. Все видели, что я спокоен, и это состояние передалось футболистам. Честь им и хвала, что в решающий момент не дрогнули и доказали: они и футболисты, и патриоты, и мужики настоящие.
А еще не бывает сильных сборных без таких персонажей, как Вадим Евсеев. Людей, которые в главные минуты способны перемахнуть порог собственных возможностей – и своим сумасшествием повести за собой остальных, «нормальных». Посмотришь на такого безумца – и волей-неволей поверишь, что ничего невозможного в этой жизни нет.
По тем десяти дням из жизни Евсеева хоть сценарий для голливудского фильма можно было писать. Операция на сердце его дочки, заставившая его улететь в Германию со сбора в Тарасовке. Возвращение за два дня до первого матча – и неожиданный выход в стартовом составе. Конфликт с суперзвездой противника – Гиггзом. Апелляция РФС в УЕФА по их «делу» – и мгновенная ненависть всего Уэльса. Жажда мести целого 72-тысячника, страшный удар по ноге от главного местного провокатора по фамилии Сэведж уже на третьей минуте. Адский гул стадиона при каждом касании мяча.
А в ответ он забил победный гол.
И сразу после финального свистка подбежал к ближайшей валлийской телекамере и крикнул то, что, может, и не соответствовало нормам приличия, но всей ликующей Россией было принято на ура. С этим слоганом перед Euro-2004 начнут даже выпускать футболки…
«Х… вам!» – что есть сил закричал в телекамеру Евсеев. «Сказал – что думал», – лаконично объяснит он свой выброс эмоций позже. Выяснится также, что он добавил: «Знай русского Ивана!» – но камеры уже были настроены на что-то другое.