Наша личная война
Шрифт:
Потом тоже было что-то непонятное. Аюб вдруг исчез из поля зрения, спустя секунду – рывок сзади, небо и земля поменялись местами, земля мягко, но ощутимо ударила в висок. Затем – жаркий шёпот в лицо: «Вставай, вставай! Быстро вставай!» – и руки Аюба подталкивают меня, заставляя встать. А спустя ещё несколько секунд всё кончилось – он юркнул в салон, вдёрнул меня следом за собой, и мы помчались во всю мощь оставшегося невредимым мотора. Я так и не успела сообразить, что же происходит…
Осмысливать произошедшее стала уже гораздо позже, когда мы отъехали подальше и остановились перевязать Аюба. Его, оказывается, зацепило в руку, а я даже не заметила этого.
…Получается, что Саладин своим пренебрежением спас нам обоим жизнь. Мы хотели пойти к мосту, посмотреть на Деда, но он с усмешкой сказал, чтобы оставались у машины и охраняли деньги. Прозвучало это примерно так – куда лезете, убогие? Не видите, какие люди тут делом занимаются?
Я подумала тогда – от кого охранять? Какой сумасшедший мог позариться на деньги этих головорезов? Аюб же обиделся, его давно никто в стойло не ставил, он привык себя королём чувствовать…
Мы подъезжали к Толстой-Юрту, и душа моя разрывалась на части. Показалось мне вдруг, что до сегодняшнего дня я, наивная дурочка, жестоко заблуждалась насчёт федералов. Или насчёт нас – тут понимай как хочешь. Мы всегда обматывали их вокруг пальца и творили что хотели. А тут вдруг одно за одним, как будто кто сглазил: Ахмед, куча трупов в Сарпи, пленение Деда, сожжённые нами братья и сёстры по вере и под занавес – вот это… Я невольно поддалась минутной слабости и подумала: если они способны на такое, что сделали в Сарпи и сегодня у моста, это просто страшно, что они могут сделать с нашим народом, если захотят! Получается, они играют с нами в кошки-мышки? И до сих пор всех не уничтожили лишь потому, что мы для чего-то им нужны?
– На тебе лица нет, звезда моя, – Аюб вырвал меня из плена мрачных размышлений. – Веселее! Мы остались живы и сохранили всё до последнего цента.
– Они все умерли… – пробормотала я. – А ты… ты ведь прикрывался мной как щитом!
– Да, прикрывался, – с обычной лёгкостью ответил Аюб. – Обстоятельства так сложились…
Точно! Я сказала это наобум, просто в голову пришло. И сейчас же осмыслила невольно вырвавшуюся фразу. Ведь наш проворный воин Аюб и в самом деле использовал меня как живой щит! Откуда он знал, что спецназ федералов не станет стрелять в женщину? Он же не мог читать их мысли! А если не знал точно, то что получается? Значит, он рассчитывал, что моё тело примет в себя пули, предназначавшиеся ему… И это – после всего, что мы вместе пережили?!
– О Аллах… Какая же ты сволочь!!! Ты даже представить себе не можешь, как я тебя ненавижу…
– Да ну, звезда моя, перестань! – Аюб был радостно возбуждён, даже рана не могла испортить его приподнятого настроения. – Ты просто расстроена, я прекрасно понимаю. Это, конечно, ещё то испытание… Не каждый день на твоих глазах умирает такая куча отличных бойцов! Но главное ведь – конечный результат, верно? Мы живы, с деньгами…
– Засунь эти деньги себе в задницу, – прошептала я, уже не имея сил злиться – чувствовала себя так, как будто по мне локомотив проехал. – Пусть ими заполнят твою могилу…
В доме Джамала Идрисова, к которому мы ехали, был траур. Отец его, старый инвалид Магомед, сказал, что Джамала и его людей убили русские, которые приезжали в воскресенье.
– Это был самый сильный спецназ русских, – с горечью сообщил Магомед. – Ты знаешь, что Джамал был хороший воин, его нельзя было просто так убить. Он хотел убить их, но они оказались сильнее. Их было в десять раз больше, чем наших. Целая рота спецназа. Поэтому так и получилось. Они сражались до последнего патрона. Трупы русских устилали весь двор. Инша Аллах…
– Понятно, почему он мне не звонил всё это время, – с обычной лёгкостью заметил Аюб, но, поймав наполненный болью взгляд старика, поправился: – Мы отомстим за него. Русские будут с проклятием вспоминать этот день…
Ещё Магомед сказал, что русские, которые убили Джамала, интересовались вдовами.
Я вспомнила тот день, когда Аюб сжёг семью Бекмурзаевых и странный разговор по телефону, предшествующий этому печальному событию. И прямо при Магомеде закатила скандал. Нет, вовсе не потому, что старик соврал – Джамал, помнится, сказал, что русских всего трое и с ними две женщины. Это обычное преувеличение, когда родственники хотят выставить своего погибшего хорошим бойцом, и скандал был адресован, конечно же, не пришибленному горем старику.
Тут важнее всего был «объект» интереса русских. Аюб, с присущей ему легкомысленностью, не счёл нужным сообщить мне, с какой целью пожаловали русские к Джамалу. Сказал – это не по нашему делу, какие-то совершенно посторонние посетители.
А теперь стало ясно, что те опасные гости как раз интересовались самым главным. И если они втроём сумели убить Джамала и его людей, которые наверняка хорошо подготовились и устроили засаду… Значит, это были, скорее всего, именно те невидимые убийцы, что подстерегали нас сегодня возле моста. А если это были те самые люди-призраки… Страшно даже думать дальше! Получается, что нас обложили со всех сторон и петля вот-вот затянется…
В общем, я была в истерике. Не желала слушать ничего, брызгала слюной, старалась вцепиться Аюбу в лицо и визжала, как беременная ослица. Аюб был терпелив, успокаивал меня, объяснил старику, что мы только что чудом избежали смерти и я до сих пор не могу прийти в себя. Магомед понял всё правильно – для наших женщин вполне характерна такая реакция на несчастье. Покричат, успокоятся, через час пойдут заниматься домашними делами…
Мы пробыли там часа полтора. Я наконец успокоилась, мы сделали Аюбу перевязку, покушали и отправились дальше. Выехав за село с той стороны, где не было поста федералов, мы остановились – настал самый неприятный момент, когда надо было докладывать кому-то из Восьмёрки, что Саладина нет в живых.
– Слава Аллаху, деньги сохранили, – сказала я, доставая телефон Деда. – Только это нас и спасает.
– Какие деньги, красавица? – Аюб изобразил удивление. – Их забрали федералы!
– У тебя память отшибло. – Я не сразу и поняла, в чём дело. – Это машина Саладина, деньги здесь…
– А кто теперь знает, что Саладин ехал именно в этой машине? – Аюб заговорщицки подмигнул мне. – Мы с тобой прыгнули на ту, что была ближе всех, и удрали. А машина с деньгами осталась у моста. Так что эти деньги теперь делят наши предатели с теми федералами.
Я сначала не поверила. Вышла из машины, открыла багажник… точно, нет денег! Они лежали в багажнике, в двух дорожных сумках и «дипломате», который планировали вручить Аликперу в качестве задатка.
Я достала свой пистолет, направила его на Аюба и потребовала объяснений. Аюб, довольно улыбаясь и совершенно игнорируя пистолет, рассказал, как он спрятал деньги. Вышел, как будто в туалет, из «дипломата» высыпал деньги в одну из сумок, уложил сумки в чехол от сиденья и зарыл в сарае, сверху навалил навоз. Магомед не в курсе, никто вообще ничего не видел. Только он, Аюб, знает, где эти деньги. Ну, теперь и я знаю…