Наша родина как она есть
Шрифт:
Нашел их, совершенно выбившихся из сил, один из местных пастушков, которого по причине малого ума и большой безобидности посылали со стадом в самые дальние и непроходимые углы лесных пастбищ. Дабы, паче чаяния, не потерять неожиданных гостей, он привязал каждого из них к крупной овце и таким образом без труда и излишних царапин довел до жилых мест. Постепенно приведенные в чувство с помощью горисландских национальных блюд и напитков (хлеба, молока и ливерной колбасы с молотым перцем [28] ), неизвестные с помощью знаков осведомились у горисландцев, могут ли они каким-то образом отблагодарить своих спасителей?
28
Подробнее в кн.: «Горичанская народная кухня и ее наиболее употребительный 1001 рецепт».
Горичане задумались, но ничего не придумали, тем более что гостей было двое, а в дупло (к тому же в тот конкретный момент занятое) можно было поместить только одного. Однако было обидно просто взять и отпустить таких необычных людей, выряженных в обширные пахучие балахоны (которые они никак не желали отдавать в нежные руки горисландских прачек). Потому пришельцев под разными предлогами долго задерживали в одной из деревень, а они, согласно преданию, не слишком возражали, ибо ливерные колбасы в наших краях уже тогда не имели себе равных. Некоторые традиционалисты предлагали даже выдолбить для них отдельное дупло двойного размера в каком-нибудь подходящем дереве (упоминают, что в старинном дубе тогда проживал забавный отшельник, все время кидавшийся желудями в проходящих мирных граждан и в случае попадания радостно покрикивавший: Эврика, эврика! [29] ). Однако после длительной дискуссии, которую не всем старейшинам удалось пережить, восторжествовала мудрая точка зрения: провидение само должно показать, что надобно делать с незнакомцами – ведь и первый горичанский прорицатель забрался ввысь полностью по своей воле.
29
К сожалению, он один раз не удержался и полетел вслед за желудями, после чего древняя традиция водворения чужестранцев на дерево начала постепенно отмирать.
Провидческие способности древних горичан решающим образом сказались на мировой культуре. Ибо постепенно выяснилось, что пришельцы говорят на языке, слегка схожем с протогорисландским, и вскоре общение с ними перестало представлять какую-либо сложность. Такое быстрое превращение из бессловесных тварей в почти что людей приятно удивило наших пытливых предков. Однако еще долго никто не ведал, что от повседневного общения с сынами и дочерьми горичанского племени степень разумности чужестранцев продолжала неуклонно расти и со временем достигла значительных высот. Проявила же она себя в ходе следующего события.
Подобно иным лесным, болотным и полевым народам Причерноморско-Балтийской равнины, Карпатско-Курляндского плоскогорья и Дунайско-Даугавской впадины, горисландцы в те далекие годы передавали известия посредством устной почты. Должность почтальона племени была почетной и трудной. Отбор на нее происходил так.
Каждый раз в начале лета горичане собирались к излучине Трясинки на сходку. Парни играли в незамысловатые игры, бегали наперегонки, прыгали через жердочку и кидали камни в реку, подсчитывая, кому при этом удастся пустить наибольшее количество кругов по воде, а девушки забавлялись загадками и жмурками, после чего плели венки и украшали ими победителей [30] . Вслед за церемонией награждения достойных и умелых наши предки переходили к пляскам и хоровому пению, а затем не без сожаления расходились до следующего года.
30
Подобный обычай отмечается и у некоторых средиземноморских народов, каковой факт дал нескольким ученым возможность заключить, что культурные заимствования шли в античную Европу не только из Египта и Древнего Востока, но также и с ближнего Севера.
По традиции почтальона племени выбирали в предпоследний день сходки, если, конечно, было время и желание отрываться от плясок. Как правило, искомую должность получал обладатель лучшей памяти, которого определяли в ходе многоступенчатого состязания.
За день до соревнования старейшины племени выдумывали для испытуемых задание – длинное, но не представлявшее ничего сверхъестественно сложного. Например, необходимо было пойти в близлежащий лес, собрать там горсть желудей, накормить ими свинью на чьем-нибудь дворе и почесать ей спину, выйти из двора, не используя калитку, а непременно перелезши через плетень, затем бросить два камня, один большой, а другой поменьше, в деревенский пруд, свистнуть в кулак, обернуться вокруг своей оси четыре с половиной раза, попрыгать на правой ноге сколько душе угодно, крикнуть кочетом, напиться из деревенского колодца, постучать себя по лбу костяшками обоих мизинцев и т. п. Задание излагалось каждому из участников состязания устно и только один раз. Они же должны были выполнить его как можно точнее и быстрее. Для отслеживания выполнения каждого задания в контрольные точки направлялись судьи, внимательно наблюдавшие за соревнующимися.
Заметим, что помимо должности почтальона, не заключавшей в себе ничего особо приятного, победитель, согласно тогдашним нравам, мог выбрать любую приглянувшуюся ему незамужнюю девицу племени и провести с ней не более трех дней зараз (обычай варварский и давно уже оставленный горичанами на пути к прогрессу – теперь, выбрав на сходке девицу, с ней необходимо проводить никак не меньше трех месяцев).
Нечего и говорить, что по причине большого желания некоторых горисландцев получить во временную собственность определенных девиц, а также из-за неточного судейства – следствие почтенного возраста старейшин, в силу которого они сами не всегда были в состоянии воспроизвести последовательность придуманных ими заданий – таковое состязание часто заканчивалось мордобоем, а почтальона, бывало, и вовсе не удавалось избрать. Потому-то его и определяли от случая к случаю, часто предпочитая отплясать какой-нибудь особенно зажигательный народный танец или затянуть какую-нибудь особенно заунывную народную песнь. Однако в силу присущего горичанам упрямства они не отказывались от этого, весьма прогрессивного, нужно сказать, желания назначить на общественную должность наиболее достойного члена общества и пробовали снова и снова.
К вящему удивлению горичан, победу на сходке, имевшей место через несколько месяцев после прихода на нашу землю оборванных незнакомцев, одержал вышеупомянутый юнец-пастушок, до того не отличавшийся особой памятью, да и самим умом. Именно по причине полной бесполезности он, говорят, и был приставлен к иноземцам, уже неплохо разъевшимся на горичанских харчах и по-прежнему (а может как раз потому) бывшим не в силах покинуть нашу гостеприимную землю [31] .
Так вот, судьи единогласно признали пастушка победителем, после того как, поглядывая на ладонь, он не только в точности выполнил, но и напомнил им заранее обговоренную последовательность действий. Не возражали даже наиболее почтенные старейшины, не вполне уверенные в том, что юноша на деле выполнил то, о чем говорил. И к ужасу семьи одной весьма смазливой девицы, вполне логично рассчитывавшей на лучшую участь, новоиспеченный почтальон перекинул ее, в соответствии с народным горисландским обычаем, через левое плечо и удалился в ближайшую землянку.
31
Поздняя и не вполне достоверная традиция рассказывает, что пришельцы часто сидели по средам и пятницам перед большим куском или палкою горисландской колбасы и тоскливо на нее смотрели. Затем один из них быстро протягивал к колбасе руку и запихивал оную колбасу в рот, откусывал, сколько мог, после чего начинал торопливо и сочно жевать, то и дело приговаривая: Ох, грешен я, грешен! – а второй смотрел на это с завистью и презрением. После чего первый становился на колени, плакал и говорил: Уж прости меня, братец! Второй же сначала упирался, а потом все-таки гладил его по голове и поднимал с пола. Вслед за чем они менялись ролями и сцена повторялась до полного исчезновения колбасы со стола.
Впрочем, через три дня сия юница совсем даже отказалась из этой землянки выходить, а будучи все же спустя еще некоторое время вызвана на переговоры любопытствующими подругами и плачущими родителями, поведала им, что, по-прежнему поглядывая уже не на ладонь, а на зажатую в ней многослойную тряпочку, в особенности по ходу тех или иных значительных моментов совместной жизни, победитель конкурса почтальонов оказался совсем не так прост, как о нем думали. После этого рассказа подруги разошлись по домам, снедаемые черной завистью, а родители вздохнули и решили, что все, что ни делается, – к лучшему.
Позже выяснилось, что собравшиеся наконец покинуть горичанские пределы незнакомцы [32] захотели на прощание одарить долго и трогательно заботившегося о них юношу, предупредив, впрочем, что ничего материального они преподнести не в силах, хотя для Всемогущего Бога, которому они поклоняются, когда отдыхают от поединков с колбасой, нет ничего невозможного. Было это примерно за одну-две луны до состязания почтальонов. Тогда смышленый горичанин потребовал, чтобы они так или иначе обеспечили ему победу в вышеописанном конкурсе и, более того, устроили все таким образом, чтобы означенная девица не покинула его по прошествии законодательно утвержденных трех дней. Ответствовав, что выполнить что-либо в этом роде их Богу не представляет ни малейшей сложности, хотя человеку, быть может, и непосильно, странники удалились на ближайший холм и в течение целых трех суток с него не слезали, но не молились, а что-то бурно обсуждали.
32
Богата соблазнами земля сия, неможно вести здесь жизнь постную, – якобы сказал один из них.
По истечении этого срока они вдруг воздели руки горе, упали на колени, а затем стремительно скатились вниз, оглашая предутреннюю тишину горичанских дол и нив радостными криками. После чего забрались в вырытую для них землянку и в течение месяца оттуда не выходили, совершенно позабыв про гастрономические искусы и борения и совсем ни с кем не общаясь, а лишь изредка вызывали туда своего молодого спасителя и что-то ему громко втолковывали. За знаменитым состязанием они наблюдали со стороны, снабдив перед этим своего протеже несколькими палочками древесного угля, которыми он рисовал что-то на ладони, пока остальные конкуренты внимательно слушали задание старейшин. Убедившись в победе нашего героя, пришельцы даже не стали дожидаться исполнения второго желания юноши и потихоньку покинули горичанские земли, сказав кому-то из встречных, что направляются в какую-то Моравию.