Наша тайна
Шрифт:
— Никто из нас не пил. Родители Катрин заставили его уйти.
— Родители Катрин. Вот именно.
Дебора услышала раздраженное ворчание:
— Мама, мы делали уроки.
Дебора уже собиралась перечислить, что может произойти, когда подростки делают уроки: она видела это с детства. Ее отец был единственным врачом в городке, а сейчас Дебора работала вместе с ним и лечила десятки подростков. Вдруг краем глаза она заметила справа какое-то движение. Затем последовал тяжелый удар о бампер машины, визг тормозов и скрежет шин. Ремень безопасности натянулся,
На минуту стук сердца Деборы заглушил шум дождя. А потом все перекрыл испуганный крик Грейс:
— Что это было?!
— С тобой все в порядке?
— Что это было? — повторила девочка, на этот раз дрожащим голосом.
Дебора тоже задрожала, но дочь сидела рядом, пристегнутая, целая и невредимая. На ощупь отстегнув ремень безопасности, Дебора набросила на голову капюшон куртки и выбежала, пытаясь найти то, что они сбили. Свет фар отражался от мокрого асфальта, но за освещенной частью дороги была кромешная тьма.
Сунувшись обратно в машину, женщина стала рыться в бардачке в поисках фонарика. Вернувшись на дорогу, она осмотрела обочину, но не увидела ничего хоть отдаленно напоминающего сбитое животное.
Возле ее локтя материализовалась Грейс.
— Это был олень? — испуганно спросила она.
Сердце Деборы все еще громко стучало.
— Я не знаю. Солнышко, возвращайся в машину. Ты без куртки.
Был достаточно теплый весенний вечер. Она просто не хотела, чтобы Грейс видела то, что они сбили.
— Это точно был олень! — закричала Грейс, — Он даже не пострадал, просто убежал в лес. Что еще это могло быть?
Дебора не была уверена, что олени носят спортивные костюмы с полосками на рукавах, которые, она могла поклясться, мелькнули за лобовым стеклом за долю секунды до аварии. Спортивный костюм означал, что здесь был человек.
Она прошла вдоль обочины, освещая низкие кусты фонариком.
— Эй! — крикнула Дебора, не зная, к кому обращается. — Вы ранены? Дайте знать, где вы!
Грейс топталась за ее плечом.
— Слушай, он появился ниоткуда, мама. Ни один человек не может быть здесь в такой дождь, значит, это была лиса или енот… или олень. Это точно был олень.
— Возвращайся в машину, Грейс, — повторила Дебора. Ее слова еще висели в воздухе, когда она что-то услышала, и это не был стук работающего двигателя. И не завывание ветра в ветвях или шум дождя.
Звук повторился. Это определенно был стон. Женщина пошла к обочине и еще раз направила туда фонарик, но ей понадобилось больше минуты, чтобы рассмотреть источник звука. Кроссовку трудно было заметить среди мокрых корней в каких-то полутора метрах от обочины, а на черной штанине, наполовину спрятанной под низкой веткой болиголова, виднелась синяя полоска. Вторая нога была согнута под необычным углом. «Сломана», — догадалась Дебора. Тело скрючилось под деревом. Лежа навзничь, пострадавший не мог задохнуться, но глаза его были закрыты.
— О боже! — закричала Грейс.
Дебора потрогала его шею, чтобы проверить пульс. Только тогда она почувствовала, как ее собственное сердце опять начало биться.
— Вы меня слышите? — спросила женщина, наклоняясь ближе. — Откройте глаза и посмотрите на меня.
Человек не отвечал.
— О боже! — закричала Грейс в истерике. — Ты знаешь, кто это? Это мой учитель истории.
Стараясь соображать быстро, Дебора потащила дочь к машине. Она чувствовала, как девочка дрожит. Изо всех сил пытаясь казаться спокойной, Дебора сказала:
— Родная, я хочу, чтобы ты побежала домой. Здесь не больше полумили, а ты уже почти насквозь промокла. Дилан дома один. Он испугается.
Дебора представила маленькое лицо в окошке веранды, испуганное, с огромными глазами, увеличенными стеклами «гаррипоттеровских» очков.
— А ты что будешь делать? — спросила Грейс тонким срывающимся голосом.
— Вызову полицию, потом посижу с мистером МакКенной, пока не прибудет машина «скорой помощи».
— Я его не видела, клянусь, я его не видела, — заплакала Грейс. — Ты можешь что-то для него сделать, мам?
— Не много. — Дебора заглушила двигатель и включила аварийные огни. — Не вижу открытых ран, но переносить его я бы не решилась.
— Он умрет?
Дебора схватила телефон.
— Мы ехали медленно и не могли так уж сильно его ударить.
— Но он вон куда отлетел.
— Наверное, откатился.
— Он не шевелится.
— У него сотрясение или шок.
Имелось множество более неприятных объяснений, большинство из которых Дебора, к сожалению, знала.
— Разве я не должна оставаться здесь с тобой?
— Ты здесь ничем не можешь помочь. Иди, солнышко. — Женщина обхватила лицо дочери ладонями, безумно желая уберечь ее от этого, хотя бы от этого. — Я скоро буду дома.
Волосы Грейс промокли и рассыпались длинными влажными завитками. Капли дождя падали с нежного подбородка. Широко раскрыв глаза, она испуганно затараторила:
— А ты видела его, мам? То есть зачем вообще кому-либо ходить по дороге под дождем? Я имею в виду, сейчас темно, как я могла его увидеть и почему он не увидел нас? Здесь свет только от наших фар.
Дебора одной рукой набрала 911, а другой взяла дочь за локоть.
— Иди, Грейс. Мне нужно, чтобы ты была дома с Диланом. Сейчас же.
Диспетчер ответила после первого же гудка. Дебора узнала этот голос. Карла МакКей была одной из ее пациенток. Она работала гражданским диспетчером несколько ночных смен в неделю.
— Полиция Лейланда. Ваш звонок записывается.
— Карла, это доктор Монро, — ответила Дебора и махнула рукой, прогоняя Грейс. — Произошла авария. Я на окружной дороге, где-то в полумиле от своего дома. Моя машина сбила человека. Нам нужна «скорая помощь».