Нашествие теней (Светоносец - 1)

Джонсон Оливер

От того, что она увидела, кровь застыла у нее в жилах. Путь преграждала фигура без головы, футов восьми вышиной, облаченная в доспехи; кирасу старинного образца толстым слоем покрыла серая пыль. В каждой руке фигура держала булаву, занесенную для удара. Иссохшая голова, хорошо сохранившаяся, несмотря на свою древность, лежала на полу близ ног воина ее тоже покрывали пыль и паутина. Но глаза внезапно моргнули и уставились на Маллиану, а безголовое туловище ожило и зашевелилось, стряхивая пыль с брони. Женщины отступили назад, онемев от ужаса, а голова

разлепила губы и, излив из них черную желчь, вопросила:

– Кто вторгается сюда, где с темных времен не ступал никто из смертных?
– Голова говорила медленно, с клокотом изливая изо рта темную кровь, а Маллиана смотрела на черную лужу, лишившись дара речи. Но Вири дрожащим голосом выговорила:

– Мы хотим пройти в храм Червя.

– Вы живы, однако идете в храм Смерти? Вири кивнула.

– Тогда вы избрали путь, которым не дерзал ходить никто с тех самых пор, как Верховный Жрец поставил меня здесь много поколений назад! И цена, которую вам придется заплатить за проход, слишком велика для этого города и для всего человеческого рода.

Теперь и Маллиана обрела голос:

– Но поворачивать назад слишком опасно.

– По-твоему, идти вперед менее опасно?
– И безголовый воин вновь зашевелился, угрожающе заскрипев руками.

Вири попятилась назад, но Маллиана осталась на месте - ее страх уступил место решимости.

– Назад мы не пойдем.

– Что ж, хорошо - жрецы будут довольны. Ибо в Книге Червей сказано, что кто-то должен прийти, и ударить в гонг, и пробудить мертвых.

– В гонг? Что это за гонг?

– Проходите: я не причиню вам вреда, если вы ударите в него, - в противном случае не дерзайте поворачивать обратно. Вы проникнете в храм Червя - и пусть это обернется вам во благо. Да смилуется над вами Червь, не помиловавший меня.
– С этими словами глаза закрылись, и воин снова затих.

Маллиана и Вири стояли, не решаясь пройти мимо стража, чтобы продолжить свой путь.

– Что будем делать?
– шепнула Вири. Маллиану начинали раздражать вопросы жрицы, но проявлять слабость не подобало.

– Пойдем вперед, что же еще?
– со всей доступной ей твердостью сказала она.

– А как же проклятие?

– Какое там еще проклятие? По-твоему, мы, лишившись своего храма, еще недостаточно прокляты?
– И Маллиана с трепетом перешагнула через голову. Голова не шевельнулась, и Маллиана протиснулась мимо туловища. Вири следовала за ней с гримасой ужаса на лице.

Коридор впереди вел в неосвещенный склеп. Маллиана осторожно переступила через медную цепь, преграждавшую вход. Внутри стояла кромешная тьма. Струйка ледяного пота ожгла спину Маллиапы, а Вири глухо застонала от ужаса. Этот звук отозвался эхом в склепе, вызвав слабый гул в дальнем его конце.

– Что это?
– испуганно вскрикнула Вири. Гул: точно отвечая колебаниям ее голоса, усилился. Глаза Маллианы немного привыкли к темноте, и она настороженно двинулась вперед. Навстречу ей шла какая-то белая фигура. Маллиана остановилась - и

фигура остановилась. Тогда Маллиана поняла, что смотрит на свое отражение в огромном медном гонге футов шести в поперечнике. Потревоженный голосом Вири, он медленно колыхался в своей раме из кожи и дерева. Лицо Вири появилось в зеркальной поверхности рядом с лицом Маллианы.

– Что это?
– выдохнула жрица, и, гонг снова заколебался. Их лица, отраженные в нем, походили на черепа.

– Ты же слышала, что сказал страж: тот, кто ударит в этот гонг, поднимет всех мертвых из могил.- Волнение в голосе Маллианы выдавало страх.

– Но страж убьет нас, если мы повернем назад, - шепнула Вири.

– Выбора у нас нет, - согласилась Маллиана.

– Неужто ты осмелишься?

– А почему бы и нет?
– обернулась к своей спутнице Маллиана.
– Жрецы уж точно явятся сюда, если он прозвучит. А если он возвестит о гибели, то пусть заодно с нашим храмом гибнет и все остальное.

– А ожившие мертвецы?

– Пусть приходят, - хрипло рассмеялась Маллиана, - мы так и так все скоро умрем.
– Гонг отозвался на ее смех слабым дрожащим гулом, усиленным каменными стенами склепа.
– Слышишь - он уже звучит!
– И Маллиана, прежде чем Вири успела ее остановить, вскинула вверх кулаки и обрушила их на медную поверхность гонга.

Звук оглушил их. Он все рос и рос, точно бил из какого-то скрытого источника, вбирая в себя все прочие звуки, все мысли, все сознание. Он ширился волна за волной, и Маллиана с Вири упали на колени, зажав руками уши.

Но это было лишь начало. Шум отразился от стен склепа и хлынул наружу, стократно усиленный. Его мощь подняла женщин с колен и отшвырнула в дальний угол зала.

Звук стеной катился по коридору, все больше усиливаясь в тесном пространстве. Сметя стража вместе с его головой, волна покатилась дальше, сотрясая черепа в нишах, и наконец вырвалась на площадь в вихре вырванных с корнем кустов, ударилась о стены храма и разрушенных домов, пронеслась по обгорелым улицам Нижнего Города, за Шпиль и городские стены - на болота, где все так же плясали в тумане голубые огоньки и белела пирамида черепов, пронеслась и ушла к кольцу далеких гор.

Но не пустые равнины и горы должен был пробудить этот звук по замыслу давно умерших создателей гонга из Тире Ганда - он должен был поднять мертвых. Звук проник в заброшенные ходы катакомб, где веками не ступала нога живого человека, и прокатился над могилами, где гнили в своих гробах мертвецы, над опустевшими гробами тех, кто уже восстал, и над гробами вампиров, впавших в вечный сон от недостатка свежей крови. Звук пронизал их, усопших вторично, заставив черную загустевшую кровь вновь заструиться по жилам. Он сотрясал оцепеневшие тела, и мертвые глаза открывались, иссохшие губы начинали шевелиться, ноздри вбирали в себя пыльный воздух, и в мозгах пробуждалась память о том, что некогда поддерживало в теле жизнь и теперь вновь манило из гробового сна: о свежей крови.