Нашествие. Битва за Москву (сборник)
Шрифт:
– Ладно. – Багрянец тяжело полез через борт. – Надо пацанов моих похоронить. Я с ними никогда не… Ну, мы дрались в школе всю дорогу, они с соседнего двора, так мы стенка на стенку… Врагами были. Но тут вот встретились, напились, понимаешь. Надо закопать их теперь, чтоб по-людски. Хоть бы и в мусоре… а, они ж и сами-то, а? Ха, капитан, чуешь, какая эта… ирония, ёксель? Только доску найду – и закопаю.
Он пошел через свалку. Хорек с Игорем глядели ему вслед. Сделав несколько шагов, Багрянец остановился, ссутулившись, постоял немного и обернулся к ним.
– Так ты куда щас,
– В свой клуб поеду, – ответил Сотник. – Отсюда до него не очень далеко.
– Какой еще клуб?
– Был у меня клуб, стрелковый. Я ж в запасе капитан, бизнесменом после армии стал. В клубе оружие… Должно быть, по крайней мере. За ним поеду.
– Я с тобой! – заявил Хорек таким тоном, что возразить ему Сотник не решился.
– А ты что думаешь делать, боксер? – спросил он. – Если из Люберец… к родителям пойдешь?
– Да они давно ту квартиру продали, в деревню обратно перебрались, там сытнее, – ответил Багрянец. – Далеко, под Новгородом. Никого у меня в Москве нету. А в общагу… ну, что там делать? Если, говоришь, нашествие это, если орда… Я тогда с тобой – за оружием. Со стволами оно как-то спокойнее, когда вокруг серые эти шастают, а? Помогите мне только ребят закопать – и поедем.
Глава 8
Увидев обоз, Кирилл начал подтормаживать.
Небольшую кавалькаду возглавлял трактор с прицепом – открытым кузовом, полным людей; за ним ехала какая-то невообразимая тарантайка в пятнах ржавчины и частично облезшей краски, следом двигались две запряженные лошадьми телеги, несколько мопедов и мотоциклов. Весь этот раздолбанный автопарк дребезжал, рычал, хрипел и сипел на разные голоса, пукал вонючими выхлопами и раскачивался из стороны в сторону, но безостановочно катил вперед – в том же направлении, что и Кир.
Человек двадцать, прикинул он. А может, и больше. Наверное, из поселка какого-то. Деревенские друг друга знают лучше, чем соседи в многоквартирном городском доме, потому им легче быстро сбиться в кучу и организовать совместное бегство.
До водохранилища оставалось всего ничего, и он поднажал. Купол теперь выглядел иначе – впереди он стоял огромной покатой стеной, совершенно подавляющей своими размерами. Что находится за ней, отсюда было не разглядеть, но, судя по тому, что солнце стало бледнее и холоднее, а звезды ночью казались немного более расплывчатыми, тусклыми, чем обычно, сквозь стену эту видно примерно как сквозь мутно-зеленое толстое стекло.
Удерживая рулевую вилку одной рукой, Кир потер глаза. Спать хотелось неимоверно, за сутки он всего пару часов дрых, да к тому же столько событий уместилось в эти сутки, столько всякого нового, необычного, что голову теперь распирало от впечатлений, вот-вот взорвется – и разлетятся во все стороны меховые шатры, горящие машины, варханы с ружьями, твари с горбатыми спинами, тачанки и броневики…
Женщина, сидящая в коляске последнего мотоцикла, оглянулась, увидела Кирилла и толкнула в бок мотоциклиста, к багажнику которого был пристегнут большущий коричневый чемодан и брезентовый сверток. Мужчина кинул взгляд через плечо, привстал на подножках и заорал. Впереди, услышав крик, тоже стали оборачиваться.
Кирилл съехал ближе к обочине, чтобы на полном ходу миновать обоз. Присоединяться к этим людям, даже просто притормаживать, чтобы поговорить с ними, он не собирался – Кир вообще не очень жаловал то, что в рекламе мобильных телефонов именуется «радостью общения», не любил пустые разговоры, новые знакомства, тусовки и прочее в том же духе. Лучший друг хакера – монитор, лучшая подруга – клавиатура…
Он уже поравнялся с задним мотоциклом, когда на телеге, следующей за пятнистым автомобилем, выпрямился во весь рост бородатый мужик в свитере и ватных штанах. С ружьем в руках. Кирилл не успел ничего сделать – грохнул выстрел, и правое колесо «горца» отозвалось шипением.
Машину качнуло, вилка под руками дернулась. Квадроцикл сильно вильнул, едва не вылетев на обочину. Кир машинально вывернул в другую сторону, его швырнуло обратно на дорогу – прямо к мопеду, на котором девчонка в спортивном костюме и цветастом платке обхватывала за поясницу тощего парня с развевающимися на ветру буйными рыжими кудрями. Тот газанул, сумев избежать столкновения с квадроциклом, но едва не врезался в телегу бородатого стрелка. Только после этого Кирилл смог остановиться. Вот она, радость общения с людьми! Переполненный праведным гневом, он вскочил на сиденье и заорал:
– Дебил! Идиот! Ты чего стреляешь?! Ты не видишь – я свой!! Совсем офигел!! Тупой!!!
Замыкающие машины обоза катили мимо, женщина из коляски, мотоциклист, рыжий парень с девчонкой в спортивном костюме, дети с задка телеги – все смотрели на Кирилла. Тяжело дыша, он спрыгнул с квадра и пнул ногой спущенное колесо.
– Шину пробил, урод! Как теперь ехать?!
Плюнув, Кир присел рядом с «горцем», постучал кулаком по колесу, а когда выпрямился, обоз уже тормозил. Заржала лошадь, рыкнула мотором тарантайка. Дети полезли с телеги, но бородач прикрикнул на них, сел на краю, свесив ноги, и принялся заряжать ружье, хмуро поглядывая на Кирилла.
– Глеб, ну что за привычка сразу стрелять! – донеслось из тарантайки. Дверца начала со скрипом раскрываться, но вдруг перекосилась, словно у нее отлетела верхняя петля.
Из кабины трактора вылез небритый коренастый мужик в сапогах, брюках-галифе и полосатом пиджаке. Одернув его, зашагал к «горцу». Когда он проходил мимо тарантайки, из нее выбрался толстенький коротышка с венчиком седых волос вокруг лысины.
– Да что же это! – всплеснув руками, он бросился вслед за коренастым. – Модест, сколько раз говорил: приструни Глеба, агрессивный он, представляет опасность для общества!
Коренастый, не обращая на него внимания, подошел к Кириллу, а перезарядивший ружье Глеб угрюмо бросил:
– Себя приструни, агроном.
– Но ты же чуть человека не убил!
Бородач пожал плечами.
– А чего он за нами… Да еще на машине такой ненашенской.
– Это квадроцикл, – угрюмо сказал Кирилл. – Сам ты… ненашенский. Квадроцикла никогда не видел?
– Вы не сердитесь на него, – агроном первым оказался возле Кирилла. – Просто ночью у нас такое было… Все взбудоражены, взвинчены. Я – Яков Афанасьевич Людозоля, так прозываюсь, а вы…