Наши люди
Шрифт:
– - Но за хороший спиннинг, от Hartly или Folles, я могу отдать две тысячи долларов. На это мне денег не жалко. Я снасти покупаю по всему миру. У меня южнокорейский спиннинг, шведские мормышки, английский сторожок. Это единственное, что меня очень радует. Вот, собственно, и все мои большие траты.
– - Вы коллекционируете спиннинги?
– - Нет, я их использую, я ими рыбу ловлю. Рыбалка у меня -- самое важное занятие в жизни! Куда б я ни ехал, в поездку всегда беру свои снасти. Я ловил рыбу везде, по всему миру. Самый мой серьезный трофей я добыл на Гавайских островах (я туда летал на съезд клуба миллионеров). Это была меч-рыба, голубой марлин -- сто восемьдесят
– - И в Россию прилетели со спиннингом?
– - Конечно. Вот на Волгу собираюсь. Удочки для подледного лова у меня, правда, нет, но ребята дадут взаймы. И штаны ватные обещали одолжить. После, если получится, съезжу на юг порыбачить. Заодно и дела сделаю -- мне по бизнесу необходимо в Иран, в нефтяную фирму на самый-самый Персидский залив. Как вступить в клуб миллионеров
– - Вы говорили, что вам трудно адаптироваться к новому. Вам трудно было поначалу на Западе, неуютно?
– - Нет, мне с самого начала было легко. Я нисколько не страдал -потому что я член разных международных сообществ. Самое из них представительное -- это Международный клуб молодых президентов компаний, иначе говоря, миллионеров. Он объединяет семь тысяч членов из семидесяти стран. Эти семьдесят человек контролируют капитал в три триллиона долларов. Это второй в мире капитал! (А первое место занимают США, где собрано пять триллионов.) Представляете, что это за команда? И я в ней -- единственный русский!
В этот клуб я попал чисто случайно. В восемьдесят девятом тогдашний президент клуба (они меняются каждый год) приехал в Москву и пришел в МГУ на встречу бизнесменов. Мы с ним познакомились, завели беседу, в ходе которой он случайно узнал, что капитал моего кооператива "Техника" -- семьдесят пять миллионов рублей. По официальному курсу -- шестьдесят две копейки за доллар -- это было сто миллионов долларов. "Да ты же наш!
– - говорит он.
– - У нас как раз стомиллионный ценз! Я тебе даю рекомендацию!" Ну, меня туда и приняли.
Выдали мне, как всякому члену клуба, секретный каталог со списком посвященных и их домашними телефонами. А наши ж везде! В какую приличную страну ни приедешь -- там обязательно кто-то есть из клуба. Ну и запросто звонишь человеку домой: "Хэлло, Джон, это Артем с двадцать восьмой страницы!" Он меня встречает как родного, еще ничего обо мне не зная -кроме того, что мы оба из этого клуба, -- но этого достаточно! Или, к примеру, узнаешь по этому каталогу, кто в какой стране занимается нефтью, звонишь...
Потом, еще бывают съезды членов клуба, раза четыре в год. Проводятся в разных странах -- Тайвань, Америка, Австралия... А один съезд вообще проходил на пароходе "Queen Elizabeth" -- мы плыли по океану и заседали. Съезд -- это что? Лекции, знакомства, общение, отдых. Приглашаем туда в гости самых интересных людей мира. Однажды Горбачева позвали выступить у нас. Он потребовал пятьдесят тысяч долларов. Мы не дали, и он не приехал. Ну и зря. Отказался от возможности пожить в пятизвездочном отеле, увидеть несколько тысяч миллионеров -- от молодого Крайслера до президента "American Express". А вот Джеральд Форд, в отличие от Горбачева, прилетел и выступил, причем бесплатно. Хорошая вещь -- этот клуб! Правда, в пятьдесят лет ты автоматически вылетаешь из клуба, ведь он для молодых президентов.
Этот наш клуб что-то вроде масонской ложи. Я не могу о нем особенно распространяться. Скажу только, что встречался
Так что -- нет, одиноко мне там, на Западе, не было. Я поехал туда домой, у меня большая семья международного бизнеса. "В Россию я к себе приехал"
– - Кстати, о семейных делах: помню, когда вы уезжали в разгар своих неприятностей, то сильно переживали за сына, -- он ведь оставался в Москве.
– - Сын -- это боль страшная. Я такую сентиментальную вещь скажу, может, конечно, не поверят. Когда я уехал, одно из самых острых впечатлений, самое осязаемое воспоминание, как Филипп меня на прощание обнял. Я чувствовал его руки на своих плечах очень долго. Это страшно осязаемое воспоминание. Конечно, сейчас он просто чужой ребенок, и чужой папа к нему приехал (ему было полтора года, когда я уезжал), хотя смотрит в глаза родственно. Но я не поцеловал, не обнял его, мне показалось, что мальчишке это было бы неприятно: пришел чужой дядька лысый и лезет с нежностями. Поэтому -- что говорить? Я хотел бы здесь быть, как вы понимаете. Да... Я ему звонил сюда из Лондона, спрашивал: "Что тебе привезти в подарок?" Он говорит: "Привези мне дом".
– - "Какой дом?" -- "Ну, -- говорит, -- дом, чтоб я мог там прятаться. У нас теперь в Москве столько плохих дядей, я их боюсь, от них прятаться надо..."
Для меня это был шок! Я пошел на Regent Street, в большой игрушечный магазин, и купил игрушечный дом, сборный, куда помещается ребенок. Привез, собрал его в центре квартиры -- мальчик был просто счастлив.
Вот такое у меня было настроение, когда я собирался в Россию. Я все знал про то, как тут живется, -- но ничего я так остро не переживал, как этот разговор с сыном. О чем еще тут говорить?..
– - Может, вас только из-за ребенка в Россию тянет?
– - Ничего подобного. Не только! Моя жизнь -- здесь. Я здесь родился, жил. Та жизнь -- хорошая, но чужая. Там многого мне не хватает. Да, там нет сына, но там мог бы появиться другой сын, не в этом дело. Я вам говорю: я не к сыну -- к себе приехал.
– - У вас нет чувства, что за время эмиграции вы отстали от жизни?
– - Абсолютно нет. Потому что все мои вечера -- это наушники. Это "Свобода", это российские станции, которые удается поймать. А фильмы русские почему-то не привозят. Кого я только не просил -- никто не везет!
– - А как вашей жене нравится эта идея -- переехать из Лондона в Москву?
– - Конечно, она не хочет сюда возвращаться. Говорит: "Куда я поеду, зачем?" У нее с первого дня в Англии началось перерождение. Теперь жена в десять раз лучше меня по-английски говорит, хотя, когда приехала, понимала в два раза хуже. Она сейчас больше англичанка, чем россиянка. Это физиологическое: женщины быстрее адаптируются.
Но, конечно, она меня не оставит и вернется из-за любви ко мне.
– - Как вам показалась Россия? Как вам нравятся русские -- после разлуки, после всего?
– - Я ж говорю -- я к себе приехал. Американцы и англичане тоже интересные, я согласен, но русские -- это свои, а те чужие. Чужие -- и все. Это беда моя или что... "У нас -- хорошо, наше -- лучшее в мире!" -- это ж нам с детства вдалбливали. И мы впитали российский стиль жизни... Там, на Западе, люди ставят в квартире джакузи в шестидесятиметровой ванной комнате. Зачем, ну зачем? Не понимаю я этого... Не надо мне джакузи. Мне больше нравится туалет с гвоздем и чтоб к гвоздю была приколота газетка...