Наши задачи -Том I
Шрифт:
И нет для него большей радости, как видеть «уничтожение лучших людей и следить, как они шаг за шагом идут к гибели»…
«Я знаю мой жребий, – пишет он, – однажды с моим именем будет сопряжено воспоминание о чем-то чудовищном, о кризисе, какого никогда еще не было на земле, о глубочайшем совестном конфликте, о приговоре, вызванном против всего, во что дотоле верили, чего требовали, что свято чтили. Я не человек, я – динамит»….
Так оправдание зла нашло свои сущедьявольские, теоретические формулы, – и оставалось только ждать их осуществления. Ницше нашел своих читателей, учеников и поклонников; они приняли его доктрину, сочетая ее с доктриной Карла Маркса, – и принялись за осуществление этого плана 30 лет тому назад.
«Демонизм» и «сатанизм» не одно и то же. Демонизм
Наши поколения поставлены перед ужасными, таинственными проявлениями этой стихии и доселе не решаются выговорить свой жизненный опыт в верных словах.
Мы могли бы описать эту стихию как «черный огонь» или определить ее как вечную зависть, как неутолимую ненависть, как воинствующую пошлость, как беззастенчивую ложь, как абсолютное бесстыдство и абсолютное властолюбие, как попрание духовной свободы, как жажду всеобщего унижения, как радость от погубления лучших людей, как антихристианство. Человек, поддавшийся этой стихии, теряет духовность, любовь и совесть; в нем начинается разложение и разнуздание, он предается сознательной порочности и жажде разрушения; он кончает вызывающим кощунством и человеко-мучительством.
Простое восприятие этой дьявольской стихии вызывает в здоровой Душе отвращение и ужас, которые могут перейти в настоящее телесное недомогание, в своеобразную «дурноту» (спазма симпатической нервной системы!), в нервную дисритмию и в психическое заболевание, а могут привести и к самоубийству. Сатанические люди узнаются по глазам, по улыбке, по голосу, по словам и по делам. Мы, русские, видели их въяве и вживе; мы знаем, кто они и откуда. Но иностранцы и доселе не разумеют этого явления и не хотят понять его, потому что оно несет им суд и осуждение.
А некоторые реформаторские богословы продолжают доселе писать о «пользе дьявола» и сочувствовать его современному восстанию.
Кризис коммунизма в Европе
За три года, протекших после войны, выяснилось с очевидностью, что европейские народы не хотят коммунизма. Достаточно вспомнить все голосования, происшедшие за это время в свободных странах, все попытки учинить переворот (Италия, Франция), гражданскую войну в Греции; достаточно обозреть состав парламентов и правительств. Если бы свободные европейские народы действительно желали коммунизма, кто помешал бы им за эти три года совершить соответствующую революцию? И если бы народы оккупированных стран (восточные Германцы, Поляки, Чехи, Словаки, Венгры, Румыны, Болгары) сочувствовали своим коммунистическим оккупантам, то зачем применялся бы в них режим террора?
Нет, европейский пролетариат оказался «не на высоте»: после такой войны, стольких страданий и разрушений, такого унижения и голода – он не дал коммунистам ни большинства голосов, ни уличной победы в вооруженном восстании. Да и европейские коммунисты недалеко ушли от так называемых «социал-предателей». Оказалось, что даже такие старые члены Коминтерна, как Торез, Марти, Тольятти, Готвальд, Димитров и Пик не умеют или не решаются провести настоящую коммунистическую революцию: одни из них только болтают о вооруженном восстании (Тольятти, Торез) и в то же время предоставляют «буржуазному» правительству конфисковывать склады оружия, стоившие так много труда и денег; другие (Тито, Димитров, Гомулка) совершенно не преодолели в себе национализма и мешают интернациональному всеслиянию и всесмешению; и все они боятся своих мужиков и своей буржуазии; их всех надо «понуждать к власти», потому что они просто опасаются брать ее. Парламентские драки, конечно, для начала неплохо; но они не ведут к власти. И то обстоятельство, что все европейские коммунисты жалуются на «вялое» настроение среди рабочих, свидетельствует просто об их «неумении»!!…
Правда, рабочие во Франции охотно бастуют, но только из-за заработной платы и из-за снижения налогов, а на восстание не идут: их надо раскачивать, разжигать столкновениями и подсказывать «приемлемые» для них лозунги («долой план Маршалла», «не потерпим новой войны» и т. д.); а стойкость их в «необходимой» гражданской войне – очень сомнительна… А рабочие в Италии немедленно шныряют в боковые улицы, как только показываются правительственные войска. Но на то есть «вожди Коминтерна», чтобы вести массы на баррикады!
Советские правители отлично понимают, что коммунизм можно навязать Европе только войной и оккупацией. Они прекрасно знают, что там, где необходим террор, – там масса не желает коммунизма. Так обстоит дело, например, в России уже тридцать лет. Вообще степень необходимого террора определяет степень отвращений народа от коммунизма.
Картина ясна: без военной оккупации Европа коммунизма не примет. Европейские народы совершенно «испорчены» – христианством, индивидуализмом, частной инициативой, свободой мнения, частной собственностью и демократическим почтением к праву и власти. Для мировой власти нужна коммунистическая элита, а ее в Европе нет; нужна коммунистически-фанатическая армия, а ее нет – ни в России, ни в Западной Европе. Коминтерну необходимы янычары коммунизма, слепо доверчивые, покорные, беспощадные, фанатичные, жадные, лишенные собственного мышления, образования, политического смысла и опыта. А их надо навербовать. Где? В Европе – дело безнадежное. Европейцы годятся не в «комправители», а в «комрабы», они не пойдут на завоевание, обезличение и порабощение остального человечества; скорее их самих надо завоевать, обезличить и поработить, а может быть, и наполовину истребить…
Европа создала тип человека и культуры, не подходящий для коммунизма.
Эти люди не будут сражаться за коммунизм, а будут сдаваться. Если «свои давнишние рабы» сдавались в плен финнам и немцам, то чего же ждать от «новопокоренных» европейцев? А между тем война за мировую власть предстоит жестокая, беспощадная, истребительная и разрушительная. Тольятти никогда не решится разрушить Рим и Флоренцию, Торез и Марти не согласятся истребить французский народ чумными бактериями. Тито и Димитров не поведут своих славян стирать с лица земли Лондон и Нью-Йорк. А советская армия может начать массовую сдачу сразу после перехода через Эльбу… Нет, чтобы выиграть новую мировую войну за коммунизм, нужны не-христиане, анти-европейцы, нужна интернациональная армия, лишенная родины, национальной чести, «предрассудков» и жалости.
Вот смысл тех слов, которые были произнесены негласным вождем Коминформа два года назад: «Русский народ для нашей войны больше не годится, это отработанный пар»; и еще: «как коммунистический солдат – азиат выше».
И то, что сейчас совершается, есть именно начавшийся поход за «азиатским янычаром».
Сначала Азия
Вот уже тридцать лет мы изумляемся тому, как медленно постигают европейцы и американцы коммунистическую опасность, как упорно они пытаются свести все к «революционному прогрессу» в России и, в худшем случае, к возрождению «русского империализма». Теперь стали догадываться, спохватились, и то все еще твердят там и сям, что «Россию надо обуздать» и что в коммунизме живет «начало христианской справедливости» (реформаторский теолог Карл Барт).