Насильно твоя-2
Шрифт:
— Я сказал уходить, если через десять минут не вернусь. А ты что сделала, Дина?
— Ты правда думал, что я уйду? — подумав, спросила я.
Не знаю почему, но напряжение между нами спало. Больше не хотелось прятаться от его гнева. Пусть злится, психует, орет — не страшно. Главное, он здесь.
Эмиль вздохнул и молча начал стаскивать кобуру. Пистолет он положил на стол — вместе с моим, который забрал из машины.
Он расстегнул сорочку, выправив ее из брюк. Подошел к шкафу, достал стакан, фляжку коньяка
Я смотрела, как он пьет и по сердцу разливалась непрошенная нежность. Поддавшись импульсу, я подошла и обняла Эмиля со спины. Пальцы попали на голую кожу, мышцы вздрогнули. Я крепче сжала руки, ощущая, как под ними бьется сердце, и носом уткнулась в спину.
Эмиль со стуком поставил стакан, и накрыл ладонью мою руку.
— Не бойся, — сказал он. — Все будет хорошо. Я больше не позволю над нами издеваться. Никогда, Дина.
Я благодарно поцеловала между лопатками. Автоматически поглаживала грудь, покрытую мелкими волосками. Почему-то было приятно.
— Эмиль, ты знаешь, куда делся Андрей? Он был в комнате, когда тебя…
— Нет, — хмыкнул он. — Он не вмешивался. Ушел, как только на шее удавку затянули. Урод.
Он не помог Эмилю, но и в убийстве не стал участвовать. Может быть, пошел искать меня?
— Я подслушала разговор, — вспомнила я. — Андрей предлагал им «Парус». Обещал меня уговорить.
— Ничего другого не ждал, — буркнул Эмиль. — Я ему не верю. Он не будет нам помогать, маленькая. У него свои планы, у нас свои. Нам не по пути. Ладно, пусти… мне нужно в душ.
Он снял с себя мои руки. Когда он ушел, я взяла стакан, остро пахнущий коньяком, и налила немного, прислушиваясь к шуму воды из ванной.
Мне тоже нужно в душ.
Смыть грязь, слезы, усталость… следы нашей любви. При воспоминании о том, как я с закрытыми глазами прижимаюсь к стене, забросив ногу на Эмиля, я вновь ощутила стыд и возбуждение. Словно пытаясь отделаться от развратных мыслей, вернулась к окну, сжимая стакан. Попробовала коньяк, и рот обожгло непривычно-крепким алкоголем.
Сердце колотилось, словно от страха. Знаю, чего боюсь…
Я устало сбросила туфли, оставшись босиком. Смотрела на набережную, прижав стакан к губам, и думала о муже.
«Муж». Мой Эмиль.
Самый близкий, самый незнакомый.
Я так его и не узнала. Наша встреча в клубе, страсть, свадьба, ложь, боль, взаимное разочарование и долгая-долгая зима. Весной я пробудилась к жизни. А он? Что с ним было? Что он пережил?
Наша обжигающая страсть закончилась обжигающей ненавистью. Он пытался это исправить. Сегодня сломал барьер и мы, сохранив доверие и близость, неожиданно оказались в отправной точке.
Мне стало лучше. А как же он? Что он чувствует?
Наверное, я неблагодарная дрянь, только теперь поняла, что он для меня сделал.
Он столько раз обо мне думал… Может, мне подумать о нем?
Мы вместе прошли через ад, вместе родили чувство, которому я до сих пор не нашла названия. Это чувство оказалось сильнее, чем жизнь. Абсолютная привязанность, животная и простая.
Да, Эмиль не святой… Знаю. Но и я не святая.
Я допила коньяк и тихо пошла в ванную. Стопы бесшумно касались теплого паркета. Эмиль не запер дверь — от жен не запираются. Еще не разделся, на раковине лежал пистолет. Даже в душ берет оружие.
Он почувствовал, что я вошла. Обернулся, нахмурился — не ждал меня. В душевой кабине била вода и стенки запотели.
— Что такое, маленькая?
Я подошла и положила ладони ему на лицо.
— Тссс, — я прижала палец к разбитым губам.
Перед тем, как я вошла, Эмиль умылся. По лицу стекали капли воды. Я рассматривала его, как в первый раз. Родной. Любимый. Иначе любимый, не добровольно, не счастливо. Нас не наше желание свело и обвенчало, а смерть.
Я привстала на цыпочки и нежно поцеловала в губы. Они были горячее обычного — из-за удара, влажные и с привкусом крови.
Я жестоко твоя, Эмиль. Но ты самое дорогое, что было и есть.
Второй поцелуй остался нежным, но стал глубже, а в третьем мы слились крепко, сладко и бережно, это был поцелуй двух горячо любящих супругов.
— Ты выпила? — прищурился он, отстранившись.
— Капельку, — призналась я и поцеловала колючий подбородок.
Тот глоток коньяка быстрее погнал кровь по венам.
— А зачем пришла?
— Поухаживать за тобой, — я гладила лицо, шею, а Эмиль не реагировал, словно каменный. — Ты против?
Эмиль с интересом поднял брови, когда мои пальцы проникли под рубашку. Я все делала неторопливо — впервые за долгое время хотелось наслаждаться каждым мигом. Каждым поцелуем.
Так волнующе, что дыхание сбилось, когда я коснулась губами груди. Совсем не так, как в первую встречу. Теперь все иначе. Мои ласки стали выдержанными и чувственными, какими могут быть, когда хорошо знаешь человека… Его душу, тело. Его боль.
Склонив голову и прищурившись, Эмиль наблюдал, как я его ласкаю, покрываю поцелуями каждый миллиметр кожи в рубцах и шрамах. Как будто не верит, что не шучу. Многих, кто оставил эти отметины, уже нет в живых. А мы здесь и Эмиль еще не знает, что я хочу отблагодарить его.
Я провела пальцами по поджарому животу, коснулась пряжки ремня. Дыхание надо мной стало сбивчивым. Я попыталась расстегнуть ремень, и Эмиль помог. Наши пальцы сцепились друг с другом, взаимное дыхание говорило о желаниях и мечтах. Он не торопил меня, но видно, что хотел.