Насильно твоя-2
Шрифт:
— Почему вы так думаете?
— Сигнал отсюда. И за дорогой наблюдают, видите?
Со второго раза я нашла мужской силуэт в отдалении. В груди зашевелился страх: если я вижу их, они могут увидеть нас.
— Вы сказали, у Ремисова винторез. Я бы занял позицию напротив, удобное место. Или еще выше, за стеной. Стену видите?
Полуразрушенная стена окружала цехи, один из корпусов был за ее пределами. В темных окнах ни огонька. Все давно заброшено.
— Парни подойдут поближе, а мы будем ждать.
Я
— Надеюсь, Эмиль жив.
— Надейтесь на лучшее, готовьтесь к худшему, — ответил Антон расхожей фразой.
Я тяжело вздохнула. Да, надеюсь и верю, что еще остается? Почему-то страха совсем не было, действия будто его приглушили.
Ждать пришлось долго. Я успела задремать и проснулась, когда меня толкнул Антон. Привстала, мельком взглянув на часы — пять утра.
— Госпожа Кац, — он кивнул на лобовое стекло.
Сквозь него я увидела, как вдалеке сверкнули фары. За ними еще, и еще…
— Это они!
Я вытянулась в кресле, жадно следя за цепочкой. Свет фар покачивался, словно авто пробирались по выбоинам. Машины гуськом остановились у входа.
Антон, поднес рацию к губам, готовясь отдать приказ.
Он ждал реакцию Андрея.
— Выстрелов еще не было, — заволновалась я.
— Вы их не услышите. Винторез бьет тихо. Просто смотрите на них.
Я приникла к биноклю. У двух авто распахнулись двери, наружу выбрались парни специфической наружности. У нас с Эмилем так выглядит охрана.
— Федоров в центральной машине, — прошептала я.
Этот джип стоял запертым, с включенным двигателем — по дороге стелился выхлоп. Этот урод ждет, пока охрана осмотрится и разрешит выйти.
Но он здесь. И, надеюсь, Андрей уже греет пальцем спусковой крючок.
Глава 46
Задняя дверца джипа распахнулась.
Наружу выбрался высокий мужчина, судя по фигуре, молодой, и огляделся. Я раздраженно фыркнула — охранник. Этот профессиональный поворот головы в поисках опасности, узнаёшь с лёту.
Он отступил от двери и следом появился Федоров.
Я смотрела на человека, из-за которого пережила столько бед. Ничего особенного: рослый, широкоплечий мужчина в возрасте. Темный костюм. Спина прямая, словно давала о себе знать армейская выправка. Даже лица толком не разглядела.
С горечью я смотрела, как он идет к входу в цех. Он держался с редким чувством собственного достоинства. Шел широким шагом, окруженный охраной, и даже под ноги не смотрел.
— Ну же, — напряженно прошептала я. Глаза болели от окуляров. — Стреляй.
Федоров вот-вот войдет в здание. Почему Андрей тянет?
С упавшим сердцем я наблюдала, как перед нашим врагом открывают дверь и он, степенно переступив порог, входит в здание. На верхней ступеньке он вдруг споткнулся и рухнул лицом вниз. В первое мгновение никто не понял,
Из черного зева открытой двери, какой она выглядела через бинокль ночного виденья, торчали ноги и правая дергалась в агонии.
— Твою мать, — прохрипел Антон. — Другого места не нашел! Его завалили! — заорал он в рацию. — Приготовились!
Охрана сообразила, в чем дело, сгрудилась над боссом, прикрывая со всех сторон. Убитого втащили внутрь.
Я ошарашенно опустила бинокль.
— И что… все? Конец?
Все произошло так быстро, что я толком не осознала этого. Не прожила, не прочувствовала смерть врага. На черно-зеленой картинке все казалось нереальным, как в игре.
— Надеюсь, сдох, госпожа Кац, — Антон снова заговорил в рацию. — Они у главного входа. Ищите обходной путь, Кац внутри!
Он упер рацию в колено. Взгляд был прикован к заводской территории.
— Теперь только ждать… Надеемся на лучшее.
Я нервно зажала между коленей холодные ладони. Незаметно для себя начала раскачиваться. Рация шелестела, выплевывая короткие реплики. Люди Эмиля решали, с какой стороны лучше проникнуть в цех. Торопили друг друга. А все, что оставалось мне: молитва и надежда на лучшее.
До нас долетели приглушенные выстрелы. Выкрики по рации стали короче и жестче. В цехе завязалась перестрелка.
Я смотрела на мрачные заводские корпуса внизу, понимая, что там кипит бой, в котором Эмиль может стать жертвой. И впервые за последний год не волновалась. Смирилась с тем, что не властна над смертью. Может быть, устала настолько, что перестала ощущать. Одно могу сказать — я стала другой. Если мой муж погибнет этой ночью, я не пожалею сил и буду преследовать виновных, пока не сдохнут все до последнего.
— Козел, — выдохнул Антон. — Как специально в дверях подстрелил. Там полно охраны Федорова! Как пробиваться к хозяину?
— Мы должны пойти.
— Рано, госпожа Кац.
Внезапно перестрелка стихла. Я наклонилась, ловя каждый звук из рации.
— Все! Мы его нашли.
— Он жив? — выпалил Антон.
— Илья заблокирован, мы расчистили дорогу. Ждем тебя!
Пора. Я забрала из бардачка пушку, и приготовилась выходить. Антон с сомнением уставился на меня, но я вцепилась в ручку дверцы и ответила решительным взглядом.
— Я с вами.
— Тогда держитесь ближе.
Ночь была чернильной. По узкой тропинке мы спускались к зданию. Я будто оказалась в бочке без огонька, полной моего судорожного дыхания. Казалось, вот-вот меня возьмут на прицел, хотя здесь один снайпер и он, вроде как, на нашей стороне.
По проходу между кирпичной стеной с остатками колючей проволоки поверху и склоном холма, мы подобрались к дыре, и через разрушенную стену цеха проникли внутрь. Эхо стало гулким, пахло старым зданием и канализацией.