Наслаждения герцога

Уоррен Трейси Энн

Графиня недоуменно нахмурилась:

— А разве ваша невестка не родила в прошлом месяце? Кажется, это был мальчик?

— О, это жена моего второго брата, Мег. Да, она действительно родила — и у них все отлично. Мы надеемся, что этим летом они приедут к нам с маленьким Максимилианом, чтобы показать нам, какой он очаровашка! А вот жена другого моего брата, Грейс, должна разрешиться от бремени очень скоро.

— Боже правый! — ахнула леди Эджуотер. — Два новорожденных за два месяца! Неудивительно, что вашей маменьке некогда.

Мэллори рассмеялась:

— Это так

похоже на Кейда и Джека — так ужасно подгадать время! Сначала две поспешные свадьбы, а теперь один младенец за другим!

Клер заметила, как это заявление с его возможностью шокирующего толкования заставило ее мать округлить глаза, однако леди Мэллори, похоже, ничего нехорошего в своих словах не заметила: ее улыбка осталась все такой же открытой.

— Ах, но я прошу меня простить, что заставила вас тут стоять! — воскликнула Мэллори. — Вы ведь, конечно, устали с дороги и мечтаете отдохнуть и освежиться. Позвольте, я провожу вас наверх, в ваши комнаты.

Леди Мэллори провела их по коридору обратно в мраморный вестибюль, к широкой лестнице.

— Должна сказать, что я очень рада тому, что здесь снова буду жить дамы! — объявила она. — Когда матушка уехала и увезла с собой Эсме, то здесь осталась только я и мои братья. Точнее, некоторые из моих братьев: близнецы, Лео и Лоренс, и иногда Дрейк решает нас навестить. Ох, ну и, конечно же, Нед!

Клер не сразу поняла, что Мэллори имеет в виду Эдварда: она и не подозревала, что у него есть уменьшительное имя.

— Насколько я понимаю, герцога сейчас дома нет? — спросила леди Эджуотер.

Мэллори покачала головой:

— У него дела в городе, но он должен вернуться к обеду. Господи! Он ведь просил меня передать вам, как он сожалеет, что не смог лично вас встретить! Мне следовало это сделать сразу же, но, как вы поняли, я совершенно об этом забыла. Какой же вы меня должны считать глупышкой! — заключила она, смущенно улыбаясь.

Клер ответила ей улыбкой.

— Вот мы и пришли, графиня! — объявила Мэллори спустя несколько секунд. — Вам отвели голубую комнату. Надеюсь, вам тут будет удобно, но если вам что-то понадобится, вам достаточно будет только об этом сказать!

Клер заглянула в комнату и заморгала, пораженная чудесной обстановкой. Красивые шторы и обои были выдержаны в приятных тонах — голубом и кремовом. Даже не спрашивая мать, она была уверена, что та в восторге и с трудом заставляет себя не выказать слишком бурной радости по поводу великолепного помещения.

— Мне тут наверняка будет хорошо, — проговорила ее мать, заходя в комнату.

Поручив графиню вниманию ее камеристки, девушки прошли дальше, по еще одному коридору.

— Я так рада с вами познакомиться, — сказала Мэллори по пути. — Мне хотелось бы объявить, что Эдвард все мне про вас рассказал, но, боюсь, что он почти ничего не говорил!

— Это похоже на его светлость.

Мэллори рассмеялась:

— Наверное, и правда похоже! Он человек очень скрытный. Но с другой стороны, при должном настроении он болтает не меньше, чем мы все, — и тогда его ничем не заставишь замолчать!

Мысль о том, что Эдвард может быть разговорчивым, казалась

очень странной, но любопытной. Он всегда держался так официально и правильно! Хотя, с другой стороны, в его поцелуе не было ничего официального…

К глубокому облегчению Клер, эта мысль не успела обосноваться в ее сознании: Мэллори остановилась и открыла одну из дверей.

— Вот, — объявила девушка, — ваша комната. По крайней мере пока. Когда вы с Эдвардом поженитесь, вы переедете в апартаменты герцогини в его части дома.

— У него здесь своя часть дома?

— О да! Хотя и не такая большая, как в Брэборне. Там у него целое крыло. Но заходите и скажите мне, как вам тут нравится!

Осмотревшись, Клер подумала, что эта комната совершенно чудесна. Здесь тоже царили мягкие тона, персиковый и нежно-розовый. Занавески на окнах были из прозрачного белого газа, а ковер был украшен золотистым узором в греческом стиле. Резная мебель из атласного дерева выглядела легкой и изящной, а кровать была широкой и явно удобной: пышная перина была застелена уютным бледно-розовым покрывалом.

— По-моему, она просто чудесная! — проговорила Клер с улыбкой.

Лицо Мэллори озарилось улыбкой.

— Обычно будущих жен герцогов селят в другой части дома: там комната больше и окно выходит на площадь. Но Эдвард решил, что эта вам понравится больше. Благодаря удачной мебели она выглядит такой просторной, и отсюда у вас открывается чудесный вид в сад. Плюс тут еще и тихо — что важно, если после балов вам захочется поспать подольше.

«Эту комнату предложил Эдвард! Какая неожиданная забота с его стороны!» И к тому же это говорит о его наблюдательности, раз он понял, что ей явно понравится эта комната. Но с другой стороны, возможно, что после их прошлой встречи он решил попытаться ее подмаслить, постараться ее смягчить, чтобы она охотнее выполняла его пожелания.

— Его светлость очень добр. — пробормотала она.

— Нед и правда добрый, хоть иногда и кажется суровым. И мы все страшно не любим его разочаровывать, хоть и делаем это с прискорбной регулярностью, — заверила ее Мэллори, задорно улыбнувшись на этих словах. — Я вас оставлю переодеваться и отдыхать, — сказала Мэллори. — Дайте мне знать, если вам чего-то захочется… пусть даже просто поговорить.

Клер почувствовала, что сестра Эдварда нравится ей — наверное, даже больше, чем следовало бы.

— Надеюсь увидеться с вами за обедом, если не раньше.

Мэллори кивнула и повернулась к двери. При этом движении на ее руку упал отсвет, и Клер заметила на пальце девушки сверкающее кольцо.

— О! — воскликнула Клер необдуманно. — У вас оно тоже есть?

— Что именно?

— Кольцо. Я не знала, что вы тоже помолвлены.

Мэллори подняла левую руку и секунду смотрела на камень в кольце.

— Да.

— Свадьба будет скоро?

— Нет, не скоро. Майкл сражается в Испании. Я вышла бы за него хоть сейчас, но он хочет дождаться полного завершения военных действий. Он и слышать не желает о том, чтобы я отправилась с ним за границу. Он говорит, что здесь мне спокойнее и безопаснее, и, наверное, он прав. Но все же…