Шрифт:
Случайно подслушанный разговор
Отправляясь на рынок за специями для анисовых лепешек, Марика слегка недоумевала: «Как же мало я знаю свой родной город! Еще меньше я знаю о людях, проживающих в нем. И, странное дело, почему-то совсем нет желания заглянуть в их сердца и узреть, что там происходит. Неужто я так занята собственной персоной, что совсем не остается времени подумать о других? Или мне не интересна тема людского рода? Но как я могу быть настолько отдалена от чаяний человечества, если сама принадлежу к земной обители? Что во мне не так?».
В небе кружили птицы, как не озвученный призыв оторвать нос от земли, но Марика их не замечала; подумаешь, что-то там,
Марика чувствовала себя одинокой, подавленной, отделенной от всех и каждого, но не представляла, какими должны быть ее действия, чтобы ситуация изменилась и окрасилась цветом гармонии. Быть может, стоит сосредоточить усилия на усовершенствовании своего мастерства в лепке фигурок богов и богинь, животных и растений? – тогда и пойдет прирост достатка, что послужит значительным поводом для радости. Марика усмехнулась пришедшей в голову идее об увеличении золота в личном пространстве: хотя по факту у нее была нужда в деньгах, она не испытывала в них потребности; душу волновали иные категории.
Все же странно, почему-то именно сегодня горечь особенно разъедала сердце. В чем причина? Скорее всего, загвоздка содержится в атмосфере сна, который привиделся нынче ночью. Во сне Марика была удивительно веселой, беспечной, гармоничной, живой и настоящей. Действительность резко контрастировала со сном: Марика чувствовала себя не юной и полной живительных сил девушкой, а удрученной опытом громоздких переживаний старушкой. Оправдать свое состояние тем, что кругом все такие – угрюмые, холодные, озабоченные, суетливые? Можно, конечно, мыслить в поисках всевозможных оправданий, но что толку? – оправдание не даст радости, оно способно принести лишь слабое утешение разуму по поводу не сбывающихся надежд.
Присматриваясь к кунжуту, мускатному ореху, шафрану, кардамону и прочим ароматным приправам, Марика заметила, как рядом с ней оказался оборванец в лохмотьях, мало напоминающих одежду. Не обращая внимания на продаваемые на рынке товары, оборванец полушепотом обратился к торговцу пряностями: «Я слышал, в вашем городе есть тот, кто торгует секретами богатства…». Торговец расхохотался: «А ты что же, вознамерился их купить?». Оборванец нимало не смутился: «Видимость бывает обманчива: у меня есть кое-какие сбережения…». Торговец не унимался: «Сбережения в виде твоего собственного тела? Что ж, в качестве раба ты можешь сгодиться». Оборванец вплотную приблизился к торговцу и умоляюще выдавил из себя: «Прошу, укажи путь…». По-видимому, торговец не был обделен способностью рассматривать в качестве альтернативы различные варианты выбора: «В нашем городе есть не только тот, кто торгует секретами богатства, но и та, кто продает секреты радости. Если хочешь, я укажу тебе дорогу к ее жилищу». Оборванец широко раскрыл глаза: «А что секреты радости пользуются спросом? Их тоже покупают?». Торговец вновь расхохотался: «Почему-то нет желающих. Ладно уж, все знают, где живет тот, кто торгует секретами богатства…». Скороговоркой проговорив маршрут, торговец отвернулся от любопытствующего оборванца, и тот поплелся в указанном направлении, еле передвигая ноги от немощи, вызванной голодом.
Торговец специями принялся навязывать Марике товар, но она уже забыла цель своего визита на рынок, ее глаза загорелись надеждой: «Мне! Мне, пожалуйста, скажите, где живет та, кто знает секреты радости!». Но вместо желаемого ответа услышала: «Тебе-то, зачем, маков ты цвет! Ты же сама – воплощение радости, сладенькая, как ягодка!». Марика настаивала на своем: «Видимость бывает обманчива. Мне радость неведома! Как найти ту, кто знает ее истоки?». Торговец милостиво улыбнулся: «Молоденьким девушкам вовсе не обязательно исследовать истоки радости… Но, раз ты сама желаешь в них углубиться, я скажу тебе, где живет странная торговка, если ты купишь у меня…». Марика тут же протянула руку с монетами: «Мне, пожалуйста, паприки, кардамона, розмарина… на все…».
Созидание
– Госпожа, простите, не знаю вашего имени…, – Марика выдавила фразу, превозмогая себя. Увидев хозяйку дома, в который постучала, придавив несколько раз массивную бронзовую, с изумрудными (или стеклянными?) вкраплениями ручку к двери, она растерялась и внутренне взбунтовалась одновременно: ожидая, что дверь откроет старушка, не была готова к тому, что перед ее взором предстанет миловидная молодая женщина.
– А ты кто такая? – несмотря на грубоватую форму вопроса, в женщине угадывалась присущая ей доброта, от нее исходил невидимый свет, который воспринимался как видимый.
– Марика. Вы хозяйка этого дома? – в облике незнакомки проступали искорки озорства, неведомая сила, царственное достоинство, основательная прочность, таинственность, поэтому Марика не осмелилась обратиться к ней на «ты». Интуиция подсказала: перед ней та, кто знает, как извлечь радость из окружающего пространства.
– А кто же еще? Уж не решила ли ты, что я прислуга? – хозяйка дома гордо подняла подбородок и мгновенно преобразилась: она стала казаться не обыкновенной смертной, а богиней, которой неведомы препятствия, разочарования, страх и боль перерождения.
– Простите, я случайно о вас услышала, говорят, вы владеете секретами радости. У меня практически нет денежных средств, но, быть может, на один секрет смогу наскрести…, – Марика замялась, прокручивая в голове возможные варианты оплаты и ощущая легкую панику по поводу предстоящего выбора. Вряд ли она наскребет достаточное количество монет в отощавшем на рынке зашарпанном кошельке, но на груди у нее драгоценность, которая всегда служила надежной опорой в трудные времена: золотая цепочка с кулоном, отделанном бриллиантами. И сейчас она готова расстаться с кулоном, подарком отца? Ради какого-то секрета радости?! А ведь и вправду готова… Только бы хозяйка дома согласилась взять в уплату за секрет эту реликвию.
– Уверена, сможешь, – интересно, какие движения души обнаружила владелица секретов во внутренней сущности Марики, что ответила на ее просьбу утвердительно. – Тебе ведь свойственны искренние порывы, присущие юности (жестом Марике было предложено войти в дом), такие как улыбка встречному?
– Вообще-то, я невеселая по натуре. Мне постоянно чего-то не хватает, а я даже не могу понять, чего именно. Как правило, встречным я дарю лишь равнодушие, иногда, в редких случаях, учтивое слово, – Марика сама поразилась своей откровенности и смелости признаться в оплошностях.
– Даришь слово, и только? Плохи дела…, – хозяйка дома сокрушенно покачала головой.
Взгляд Марики заскользил по сторонам, с интересом исследуя помещение: каким же должно быть окружение той, кто с радостью в ладу? Много декоративных цветов, украшающих стены, еще больше живых букетов, мандалы, свечи, кристаллы, что-то блестящее, но явно не золото… картины в посеребренных рамках, деревянный макет ладьи, доверху заполненной драгоценностями; ни тебе пучков трав, ни посоха с красноречивым набалдашником, ни ступок, ни колб с дымящимися жидкостями, ни горшков с пахучими отварами (хозяйка дома обходится без ворожбы?). Метелка в углу, но она наверняка предназначена для уборки, а не для полетов на Луну. Даже черной кошки нет! – верной спутницы таинственного. Где же знаки магического содержания? Где крупицы чудесных предпосылок? Странно, как без волшебства возможно «оживление» секретов радости? Или волшебство все-таки есть, но сокрыто от неопытного взгляда?